Брет Эллис - Ниже нуля
– Но кино уже началось, – замечает он.
– Ничего. Я не хочу смотреть кино, – отвечаю я.
Подозрительный восточный парень все время смотрит на часы и наконец уходит. Я допиваю кока-колу, жду до четырех. Джулиан так и не появляется.
* * *
Я подъезжаю к дому Трента, но Трента нет, я сижу в его комнате, включив видеомагнитофон, звоню Блер спросить, что она делает вечером, может, пойдем в клуб, посмотрим кино, и она говорит: «Давай». Я начинаю рисовать на кусочке бумаги рядом с телефоном, повторяя записанные на ней телефонные номера.
– Джулиан хотел встретиться с тобой, – говорит Блер.
– Да. Я слышал. Он сказал зачем?
– Не знаю, зачем он хочет тебя увидеть. Он просто сказал, что ему надо поговорить с тобой.
– У тебя есть его номер? – спрашиваю я.
– Нет. Они поменяли все номера в доме в Бель-Эре. Я думаю, что он, вероятно, в доме в Малибу. Хотя не уверена… Какое это имеет значение? Он, должно быть, не так уж хочет.
– Ладно, – начинаю я, – может, я заеду в дом в Бель-Эре.
– Хорошо.
– Если придумаешь что-нибудь насчет вечера, позвони, хорошо? – говорю я.
– Хорошо.
Следует долгое молчание, она еще раз произносит: «Хорошо» и вешает трубку.
* * *
В доме в Бель-Эре Джулиана нет, но на двери записка, гласящая, что он может быть в одном доме на Кинг-роуд. Джулиана нет и в доме на Кинг-роуд, во дворе какой-то парень, с короткими светло-платиновыми волосами, в подтяжках и в плавках, качает железо. Он опускает гири, закуривает сигарету и предлагает мне колеса. Я спрашиваю, где Джулиан.
Возле бассейна в шезлонге лежит девушка, светловолосая, пьяная, голос у нее сильно утомленный:
– О, Джулиан может быть где угодно. Он тебе должен деньги? – Девушка вынесла наружу телевизор и смотрит какое-то кино о пещерных людях.
– Нет, – говорю я.
– Тебе повезло. Он обещал заплатить мне за грамм кокаина, который я ему дала. – Она покачала головой. – Не тут-то было. Так и не вернул. – Снова качает головой, медленно, голос тягуч, рядом стоит полупустая бутылка джина.
Штангист в подтяжках спрашивает, не хочу ли я купить пиратскую копию «Храма судьбы». Я отказываюсь, прошу передать Джулиану, что я заходил. Штангист, словно не понимая, кивает головой, девушка спрашивает, есть ли у него контрамарки на концерт MissingPersons. Он говорит: «Да, милая», и она прыгает в бассейн. Одного из пещерных людей сбрасывают со скалы, и я сваливаю.
* * *
По дороге к машине я наталкиваюсь на Джулиана. Бледный под загаром, он выглядит далеко не на «пять», он так похож на мертвеца, что, кажется, рухнет сейчас прямо здесь, но рот его открывается, и он выдавливает:
– Привет, Клей.
– Привет, Джулиан.
– Хочешь обдолбиться?
– Не сейчас.
– Я рад, что ты заскочил.
– Слышал, ты хотел меня видеть.
– Да.
– Чего ты хотел? Что случилось? Джулиан смотрит под ноги, потом на меня, щурится на заходящее солнце и говорит:
– Деньги.
– Для чего? – спрашиваю я через некоторое время.
Он смотрит в землю, дотрагивается сзади до своей шеи и говорит:
– Знаешь, давай поедем в «Галерию», а? Давай?
Я не хочу ехать в «Галерию», не хочу давать Джулиану денег, но день солнечный, мне нечего особенно делать, и я еду за Джулианом в Шерман-Оукс.
* * *
Мы сидим за столиком в «Галерии». Джулиан щиплет чизбургер, но на самом деле не ест. Берет салфетку, подтирает кетчуп. Я пью кока-колу. Джулиан говорит, что ему нужны деньги, наличные.
– Для чего? – спрашиваю я.
– Ты будешь картошку?
– Не мог бы ты, так сказать, перейти к делу?
– На аборт кое-кому. – Он откусывает кусок чизбургера, берет испачканную кетчупом салфетку, кладет ее на стол позади нас.
– На аборт?
– Да.
– Кому?
Следует долгая пауза, Джулиан говорит:
– Одной девушке.
– Я так и подумал. Но кто она?
– Она живет с друзьями в Уэствуде. Послушай, ты можешь одолжить или нет?
Я смотрю на людей, гуляющих по первому этажу «Галерии», представляю, что бы произошло, если бы я полил их кока-колой.
– Да, – наконец отвечаю я. – Кажется, могу.
– Ara. Это отлично, – с облегчением говорит Джулиан.
– А что, у тебя нет денег? – спрашиваю я. Джулиан кидает на меня взгляд и говорит:
– Ну, сейчас нет. Потом – да, но, м-м, знаешь, будет уже поздно. А я не хочу продавать «порш». То есть это будет облом. – Он делает длинную паузу, ковыряет пальцем чизбургер.
– Просто на аборт? Он деланно смеется.
Очень сомневаюсь, говорю я Джулиану, что надо продать «порше», чтобы заплатить за аборт.
– Ну, зачем на самом деле? – спрашиваю я.
– Что ты хочешь сказать? – говорит он, уходя в глухую оборону. – На аборт.
– Джулиан, это слишком большие деньги для аборта.
– Ну, доктора дорогие, – медленно, неубедительно произносит он. – Она не хочет обращаться в одну из этих больниц. Я не знаю почему. Просто не хочет.
Я вздыхаю, откидываюсь на стуле.
– Клянусь богом, Клей, они на аборт.
– Джулиан, да ладно.
– У меня есть кредитные карточки и счет, но я думаю, родители их заморозили. Мне нужны наличные. Ты дашь деньги или нет?
– Да, Джулиан, дам, я просто хочу, чтобы ты сказал на что.
– Я сказал.
Мы встаем, начинаем гулять вокруг «Галерии». Улыбаясь нам, мимо проходят две девушки. Джулиан улыбается в ответ. Мы останавливаемся у какого-то магазина панк-одежды, Джулиан отыскивает пару полицейских ботинок и рассматривает их.
– Вот эти клевые, – говорит он. – Мне нравятся.
Он кладет их обратно, принимается грызть ногти. Берет ремень, черный, кожаный, разглядывает его. Я вспоминаю, как в пятом классе после школы Джулиан играл со мной в футбол и как на следующий день, на одиннадцатилетие Джулиана, мы с ним и Трентом ходили в «Волшебную гору».
– Помнишь пятый класс? – спрашиваю я. – Спортивный клуб, после школы?
– Не помню, – отвечает Джулиан.
Он берет еще один кожаный ремень, кладет обратно, и мы уходим из «Галерии».
* * *
Тем же вечером, после того как Джулиан сказал, что ему нужны деньги, попросив завезти их через два дня, я возвращаюсь домой; звонит телефон, это Рип, который спрашивает, виделся ли я с Джулианом. Я отвечаю: «Нет». Рип спрашивает, не нужно ли мне чего. Я говорю, мне надо четыре грамма. Он долгое время молчит, затем говорит:
– Шестьсот.
Я смотрю на плакат Элвиса Костелло, потом в окно, потом считаю до шестидесяти. К концу счета Рип так ничего и не произнес.
– Хорошо? – спрашиваю я.
– Хорошо, – говорит Рип. – Завтра. Может быть.
Я встаю, еду в магазин пластинок, прохожу через воротца, просматриваю стеллажи. Не нахожу ничего нового, чего бы я хотел. Беру несколько пластинок, разглядываю конверты и не успеваю оглянуться, как проходит час – на улице почти темно.
В магазин заходит Спит, я едва не подхожу к нему поздороваться, спросить о Ким, но замечаю у него на руке дорожку уколов и выхожу из магазина, не уверенный, что Спит меня вообще вспомнил бы. Подходя к машине, вижу идущих навстречу Алану, Ким и еще блондинистого рокабильщика по имени Бенджамин. Сворачивать поздно, поэтому, улыбаясь, я иду к ним, и вчетвером мы оказываемся в каком-то суси-баре в Студио-Сити.
* * *
В суси-баре в Студио-Сити Алана в основном молчит. Она все время смотрит на свою диетколу, закуривает сигареты, тушит после нескольких затяжек. Когда я спрашиваю ее о Блер, она, взглянув на меня, отвечает:
– Ты правда хочешь знать? – И мрачно улыбается: – Похоже, тебя на самом деле волнует.
Я отворачиваюсь, слегка торкнутый, беседую с этим Бенджамином, который ходит в Оуквуд. Кажется, угнали купленный ему отцом БМВ, он без остановки мелет о том, как ему повезло, что нашел новый «БМВ-320» такого же оттенка зеленого, как тот, что был. Он говорит:
– То есть я не могу поверить, что нашел ее. А ты?
– Нет. Не могу, – отвечаю я, кидая взгляд на Алану.
Ким кормит Бенджамина кусочками суси, он отхлебывает глоток сакэ, которое получил по фальшивому документу, заводит разговор о музыке.
– Новая волна. Пауэр-поп. Примитивная музыка. Все это херня. Рокабилли – это да. Я не имею в виду халявщиков типа StrayCats, я имею в виду настоящее рокабилли. Собираюсь вот в апреле в Нью-Йорк посмотреть на рокабилльную тусовку. Хотя не уверен, что она будет там. Наверно, она будет в Балтиморе.
– Да, в Балтиморе, – соглашаюсь я.
– Я тоже люблю рокабилли, – говорит Ким, вытирая руки. – Но я все еще торчу с PsychedelicFurs, и мне нравится новая песня HumanLeague.
Бенджамин говорит:
– HumanLeagueдавно отстой. Пройдены. Кончились. Ким, да ты вообще не в курсе.
Ким пожимает плечами. Я думаю, где Димитрий и по-прежнему ли Джефф торчит с каким-то серфингистом в Малибу.
