Ирина Ульянина - Все девушки — невесты
Грузия исчезла, а Линка возникла:
— Скучаете без меня?
— А то? — подтвердил Геннадий. — Прямо совсем извелись, Элина Владиславовна, уже про собачек разговариваем.
— Про собачек? Ну-ну…
Мирошник была взвинчена: похоже, телефонный разговор ее чем-то раздосадовал. С жадностью прильнула бокалу, осушила его практически залпом, коротко выдохнула и торопливо закусила бужениной. Предупредительный Федюк мгновенно восполнил уровень жидкости в сосуде. Интересно, как Линка после выпивки собирается сесть за руль своего выпендрежного автомобиля?..
— Послушайте, Вадим Георгиевич. — Она сосредоточилась, тщательно подбирая выражения, отчего свела брови к переносице. — Я давно вам собиралась предложить… Мы ведь с вами достаточно давно друг друга знаем, дружим… По крайней мере, я вас считаю очень близким человеком!.. Почему бы нам не перейти на «ты»?
— Действительно, почему бы и нет? — Он снова обратил на меня свои полные симпатии, незабудковые глаза. — Вы согласны, Сонечка?
— Да, пожалуйста, но обойдемся без брудершафтов… без этих… пошлостей… — Мне, в отличие от Лины, не удалось найти подобающего выражения.
— Что ты имеешь против брудершафта, Софи? Вообще, что ты постоянно передергиваешь? — вскинулась Мирошник, одарив меня ледяным взглядом. — Традиции не нами выдуманы и не нам их нарушать! Вы нас поддержите, Генчик?
— Завсегда! — Рыжеватый Геннадий по-кошачьи облизнулся.
Элина скрестила руки с ним и чмокнула воздух возле его щеки. Зато к губам Вадима Георгиевича присосалась с еще пущей алчностью, чем к бокалу виски. Я отвернулась, а она пылко выдохнула:
— Все, теперь ты для меня Вадик, просто Вадик!
Просто Вадик натянуто улыбнулся, полез в пиджачный карман за носовым платком и тщательно вытер выпачканный помадой рот. Разговор после подобной демократизации отношений перестал клеиться, сделался вялотекущим. Мирошник выразила озабоченность ростом курса евро, Вадим Георгиевич, избегая смотреть на меня, выдал оптимистичный прогноз, что доллар еще подравняется. А мы с Геннадием молчали как два пенька. Экономические термины типа «инвестиции», «интервенции», «баррели нефти», «транши» и прочий дремучий лес воздействуют на меня усыпляюще… Я размечталась о том, как прекрасно было бы сейчас очутиться дома, на диване, и зевнула. Лина, в свою очередь, цапнула Вадима за запястье, глянула на его часы и ахнула. Нежнейшим голоском обратилась к нему:
— Солнышко, ты проводишь меня до машины?.. Сожалею, но мне придется уехать. — Она встала, потянула его за локоток и запела: — «Солнышко мое, вставай! Ласковый и такой красивый… Может быть, это любовь? Я не знаю. Но очень похоже на рай!»
И почему я сдержала свое желание, не спела про Грузию? Вокальные данные у меня ничуть не хуже, чем у Линки. Возможно, даже намного лучше… Эх, тетеря я, тетеря!..
Джентльмены сговорчивы. Для них желание дамы — закон. Вадим Георгиевич повел себя как истинный джентльмен. Элина бросила нам с Геннадием общее «пока», и мы остались наедине. Хороша подруга — заманила и бросила… Нечаянную радость из меня вытеснили досада и беспокойство — как ночной мрак, сгустившийся над рекой, затмил розовый закатный свет. Что я тут делаю? Чего жду?
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем каменнолицый Федюк промолвил:
— Софья, почему не ешь и не пьешь? Ты на меня не ориентируйся, я за рулем, а то бы…
— Я на самом деле выпиваю крайне редко. И потом… Мне тоже пора домой.
— Домой всегда успеется, Сонечка. Гулять так гулять! — Тот, кого я ждала, появился внезапно.
— Проводили?
— Проводил. Ты забыла, Соня? — мы перешли на «ты».
— Ах да… Тебя, наверное, Элина тоже пригласила в салон?
— В какой салон?
— Она открыла первый в городе мужской салон красоты, полный комплекс SPA-услуг…
Чего я привязалась, чего добивалась этими расспросами? Чего добивалась, на то и нарвалась — Вадим опешил и рассердился:
— Зачем мне услуги салона красоты? Знаешь ли, Соня, внешность меня заботит в самую последнюю очередь… Да кто вообще посещает этот салон?!
— Чиновники, банкиры, президенты и разные прочие олигархи.
Он от души расхохотался:
— О! Значит, я не имею отношения к олигархам! Не дорос! Мы люди простые, негордые, нам бы дома строить да железо тягать… Знаешь, Сонечка, мне больше всего нравится упражняться со штангой. Выжмешь ее раз пятьдесят, постепенно увеличивая нагрузку, и нервная система становится как новенькая. Еще мне нравится по лесу бродить или вот — виски тяпнуть. — Вадим щелкнул по бутылке Red Label. — Тяпнем, Сонечка, душа моя?
— Можно, конечно, но… Сколько сейчас времени? — Оказалось, пятнадцать минут второго. Я воскликнула:
— Ужас! Метро давно закрыто!
— «Метро закрыто, такси не содют», — опять благодушно хохотнул Вадим. — Не переживай, я обязательно провожу тебя, но не сейчас.
— Нет, сейчас! Мне нужно срочно!.. Меня ребенок, наверное, уже потерял!
— Ребенок? — неодобрительно переспросил Федюк.
— Ну да, дочка.
— Так позвони ей и посоветуй ложиться спать. — Вадим протянул мне свой сотовый.
— Не могу. Я домашний телефон утопила…
— Это как же ты умудрилась? — Геннадий окончательно разочаровался во мне: с собаками не справляюсь, детей бросаю, телефоны топлю.
Я вкратце изложила историю гибели «Панасоника», опустив зловещую роль Ленчика, и самокритично посетовала на дурную привычку лежать в ванне и болтать по телефону. Вадика она весьма позабавила, и он решил:
— Ладно, уговорила, поехали! Но мне, право, жаль с тобой прощаться… К сожалению, слишком редко встречаются умные и вместе с тем искренние люди. Тем более женщины… — Взгляд его изменился — посерьезнел и погрустнел. — Обычно общаешься и параллельно вычисляешь: чего от тебя хотят? Какого хрена выкруживают, выжучивают? Ждешь подвоха.
— Угу, как по минному полю идешь, — подтвердила я, имея в виду Линку.
…До улицы Титова, где я живу, серебристый BMW, ведомый Геннадием, домчался в считанные минуты. Вадим вышел, чтобы распахнуть передо мной дверцу авто, и проводил до подъезда.
— Спасибо за приятный вечер, и спокойной ночи! — Я нажала кнопки кодового замка, дверь распахнулась.
— Сонь, погоди, — остановил он меня.
А я и сама не торопилась войти. В голове вертелось стихотворение Сафо: «Стань передо мной, мой друг, яви мне прелесть взоров твоих…» Взор Вадима был неразличим в темноте, но я накрепко запомнила подкупающе-доверчивое выражение его глаз.
— Мы с тобой друзья? — спросил он.
— Мы? Конечно, друзья…
— Тогда поедешь со мной завтра за город?
— За город? — опять переспросила я, как тугодум…
— Ну да, за город.
— Ой, с удовольствием!
Наверное, я слишком поспешно согласилась — надо было поломаться, пофасонить, нагнать пурги, как выражается моя взрослая дочь… Но он мне до того нравился, что я плохо владела собой. Размякла, растеклась, как масло по сковородке. Вадик притянул меня за плечи и коснулся губами волос… Я положила руку ему на грудь, легонько отталкивая, безмолвно прося не торопить события. Он взял мою ладонь, приложив ее к своему лицу, при этом мизинец соскользнул, угодив Вадиму прямо в рот. Элегантный красавец по-щенячьи щекотно облизал мой пальчик. Я поежилась и тихонько рассмеялась. Ласка воспринималась чрезмерной. Еще секунда — и я бы сама принялась его облизывать… с ног до головы… Потребовалось невероятное усилие воли, чтобы отнять мизинец и повторить: «До завтра!»
— Погоди, какое завтра? Суббота уже наступила. Мы увидимся сегодня!.. Я приеду в три часа, хорошо? Или лучше в два?
— Лучше в три, — уточнила я, прикинув, что больший запас времени позволит мне как можно лучше подготовиться, привести себя в порядок.
…Проскользнула в подъезд ни жива ни мертва от счастья. Открывая дверь своим ключом, пропела:
— «Может быть, это любовь? Я не знаю. Но очень похоже на рай!»
Свет в прихожей и зале не горел, в квартире было подозрительно тихо. Я скинула туфли, босиком на цыпочка пробралась в Риткину комнату. Напрасная предосторожность! Дочка не спала. Сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, облокотив подбородок на сжатый кулачок.
— Ну и где ты была? Я, как дура, полночи висела на подоконнике…
— Отлично, Риточка. Мы с тобой поменялись ролями! Какой прогресс! Прочувствовала, что я обычно испытываю в твое отсутствие?
— Не понимаю, чему ты так радуешься?!
— Ой, маленькая моя, я так чудесно провела вечер! Просто великолепно! Отрывалась в «Нью-Йорк таймсе» — танцевала там… потом была в «Святом Патрике». А еще познакомилась с изумительным парнем. — Эмоции распирали мне грудь настолько, что стесняли дыхание. — Он встал передо мной и явил прелесть взоров своих…
Маргарита не читает Сафо, потому сочла, что ее мать — совсем ку-ку. Раскричалась:
