Хилари Нгвено - Современный кенийский детектив
Ворвавшись к фотографам, Проныра швырнул камеру Якубу.
— Заставь-ка своих ребят тут же проявить и отпечатать, — приказал он.
— Слушаюсь, сэр, — поклонился Якуб. — Если, конечно, есть что проявлять.
Проныра молча проглотил шпильку. Он спешил повидаться с редактором.
— Мне доложили, что ты пытался вечером задержать выпуск, — начал мистер Хамиси.
— Вы суть дела знаете?
— История недурна, Нельсон, одного только в ней не хватает.
— Одного белого трупа?
— Верно.
— Он сейчас в городском морге, — сказал Проныра. — У меня на всякий пожарный и снимки есть.
— Где они?
— В бачке с проявителем. Будут готовы через четверть часа. Теперь наконец можно писать статью?
Редактор запыхтел трубкой:
— Нельсон, до публикации мне необходимо узнать мнение полиции или органов безопасности.
— О господи! Ничего хорошего от них ждать нельзя. В лучшем случае они скажут: от комментариев воздерживаемся, в худшем — запретят печатать «по соображениям безопасности».
— Нельсон, — сурово сказал редактор, — ты репортер и занимайся репортажами. А за мной оставь право решать, давать материал или нет. Потрудись сейчас же выяснить мнение полиции и Особого управления и попроси Якуба принести мне снимки, как только будут готовы.
Как и ожидал Проныра, полиция отказалась от комментариев, а Эдвард Вайгуру из органов безопасности строго его отчитал.
— Нельсон, ты сам не понимаешь, куда тебя занесло, — сказал Вайгуру, когда Проныра позвонил ему. — Послушай, ты меня знаешь, будь в этом деле хоть что-нибудь интересное, я первый известил бы прессу, не так ли?
— Эдвард, плевать мне на прессу, — ответил Проныpa. — Я забочусь лишь о читателях «Обсервера» и что-то не припомню случая, когда бы ты сообщил мне об интересном дельце по своей воле. Из тебя приходится выдавливать сведения по капле. Прямо отвечай — скажешь мне правду или нет?
— Ничего интересного ни для тебя, ни для прессы, Нельсон, нет, — повторил Вайгуру. — Вы, как обычно, склонны делать из мухи слона.
— Послушай, Эдвард, ученый-беглец из Южной Африки вверяет вам свою жизнь. Его убирает южноафриканский агент, да еще чернокожий, проникнув в номер под видом официанта. Ночью вы перевозите тело в морг…
— Кто тебе все это рассказал?
— Какая разница? Странно все это, а для газетчика — прямо находка!
— Нельсон, это опасная болтовня. Нет никакого ученого-беглеца. Есть только цепь злополучных совпадений.
— Как тебе угодно, Эдвард, — сказал Проныра.
— Что это значит?
— То, что ты слышал: как угодно. «Нет никакого ученого-беглеца, есть только цепь злополучных совпадений», «Мы стараемся раздуть историю сверх всякой меры». Хочешь еще что-нибудь добавить, прежде чем я повешу трубку?
— Только одно, Нельсон.
— Слушаю.
— Не встревай в это дело. Не старайся стяжать на нем лавры. Не встревай, говорю тебе.
Проныра повесил трубку.
Он, разумеется, не внял предостережениям Вайгуру. Редактор дал «добро», и Проныра после краткого мига мучительных колебаний по поводу Шэйна сел и написал статью: динамичную, страстную, сенсационную — словом, такую, какими он завоевал признание своих читателей. Статья содержала недвусмысленный редакционный комментарий: насколько надежен механизм службы безопасности в Кении, если можно так просто убить беглеца из Южной Африки, находившегося под ее охраной? Как проморгали власти южноафриканского агента, который действовал в стране под видом певца и убил ученого?
Статья появилась на первой странице вместе со снимками ученого, сделанными в аэропорту. Как обычно, под заголовками была напечатана фотография самого Проныры.
На следующее утро в половине восьмого, когда Проныра только приступил к завтраку, к нему в квартиру позвонили. Не успел он отпереть дверь, как в комнату влетела Лора Ванджику с номером «Обсервера». Швырнув газету на стол, она села и с минуту молча смотрела на Проныру, потом спросила:
— Как же ты мог?
— Лора, хоть ты и была с Шэйном на короткой ноге, ты могла всего этого и не знать, верно ведь?
— Он не агент — головой ручаюсь!
— Ты повторяешься, — сказал Проныра. — Тогда почему он отправил на тот свет сбежавшего ученого?
— Не знаю, но он не агент. Много может быть причин. Тебе неизвестно, что было с ним в Южной Африке до приезда сюда. Наконец, если он агент, зачем ему убивать ученого? Он бы охотился за документами, которые пропали. Ну-ка, объясни это!
— Возможно, он пытался выкрасть документы, но не сумел. Его ранили раньше, чем он смог завладеть ими. Почем мне знать?
— Вот это точно — ничего ты не знаешь.
— А как продвигаются твои поиски?
— Вчера вечером я снова была в его квартире. Он туда не возвращался.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть ключ — зашла и осмотрела.
— Ясно.
— И в клубе «Холлиан» его вчера не было. Я провела там почти весь вечер. Ждала его.
— Лора, ради всего святого, уясни себе — это факт, что Шэйна ранили в «Хилтоне» и сейчас он в руках кенийской полиции. Какого дьявола мне врать? Чувствую я: полиция или агенты безопасности охраняют его как зеницу ока. Не дадут ему умереть и не подставят под пулю, потому что хотят задать ему миллион вопросов, которые помогут им разгромить южноафриканскую шпионскую группу, орудующую в Кении.
— О господи! Говорю тебе, Шэйн не шпион!
Раздался телефонный звонок. Проныра пошел в спальню, где стоял аппарат. Возвратившись, он сказал:
— Кажется, статья взбесила не только тебя.
— Кто звонил?
— Из Особого управления. Требуют, чтобы я сию минуту к ним явился.
— Фамилия — Наэта, Нельсон Наэта из «Обсервера», — сказал Проныра клерку в бюро пропусков кенийского Управления безопасности.
— Да-да, мистер Наэта, — ответил клерк. — Начальник ждет вас.
— Вот как, сам начальник! — удивился Проныра.
По телефону Вайгуру ничего не сказал о встрече с начальником управления. Вайгуру вообще мало что сказал. В сильно приглаженном виде брошенная им в трубку фраза звучала примерно так: «А ну-ка к нам, живо!» Проныра вздохнул.
Автоматическая задвижка на двери позади стола клерка щелкнула, и дверь отворилась.
В приемной перед кабинетом начальника управления сидел Эдвард Вайгуру, а рядом с ним — редактор Хамиси, по обыкновению попыхивая трубкой.
— Нельсон, на этот раз мы, кажется, влипли по-настоящему, — сказал Хамиси.
— Говорил тебе, не встревай, — напомнил Вайгуру.
— Если бы я ждал вашего разрешения, статья успела бы мохом обрасти, — сказал Проныра. — Статья хороша и в основном опирается на факты. Нечего сваливать на прессу собственные промашки.
— Куча дерьма — вот что такое твоя статья!
Дверь в кабинет начальника управления приоткрылась.
— Можете заходить, господа, — сказал чиновник.
Проныра еще не уселся на стул, а начальник уже начал:
— Так. Из какого пальца вы высосали эту бредовую историю об убийстве в «Хилтоне» ученого-беглеца из Южной Африки?
Проныре случалось встречаться с начальником управления и прежде. Человек он был крутой, любивший наводить страх на репортеров, которые совали нос в вопросы безопасности. Но Проныру нелегко было запугать. Он взглянул на своего редактора и спросил:
— Ведь я не обязан отвечать на этот вопрос, верно?
— Нет, совсем не обязан.
Проныра откинулся в кресле. Вот это ему нравилось в Хамиси. Редактор сам не робкого десятка и всегда заступается за своих сотрудников.
Начальник управления повернулся к Эдварду Вайгуру:
— Вайгуру, объясни господам, что там у них неладно с их статейкой.
Вайгуру откашлялся:
— Главная ошибка в том, что убитый европеец не имеет никакого отношения к сбежавшему из Южной Африки ученому.
У Проныры отвалилась челюсть.
— Пару дней назад, — продолжал Вайгуру, — из Замбии нам сообщили, что южноафриканский беглец хочет получить убежище в Кении и разрешение на проезд в Европу. Нас запросили, окажем ли мы ему необходимую помощь. Мы читали о докторе Эразмусе в южноафриканской прессе, но замбийский источник оставил нам слишком мало времени для подготовки к встрече ученого. Мы узнали, каким рейсом он прибывает, только за два часа до приземления в Найроби. Мы организовали надлежащую проверку самого источника, но времени было в обрез, и нам ничего не оставалось, как встретить человека, который соответствовал приметам, переданным из Замбии. По нашему мнению, «Хилтон» был вполне подходящим местом на те несколько дней, которые были нужны для организации его переброски в Европу. Первое, что мы сделали, — это сфотографировали прибывшего и взяли у него отпечатки пальцев. Нас уведомили, что он везет с собой важные научные документы. Мы попросили его передать их нам на хранение, что он и сделал. Мы отправили его фотографию по телеграфу нашим людям в Лондон для проверки личности. Словом, действовали по заведенному порядку. Но тут этот музыкантишка…
