Александр Покровский - Кот
Знаете ли вы что-нибудь о критической точке?
Знаете ли вы, что каждый предмет имеет критическую точку, в которую ткни - и он тут же развалится?
Вот, например, граненый стакан. У вас в руках когда-нибудь рассыпался граненый стакан?
Капитан второго ранга, дежурный по дивизии атомоходов, и лейтенант, дежурный по казармам, стояли и смотрели на сосульку.
С утра получили телефонограмму от командующего: "Сбивать сосульки!" - вот почему они на нее так смотрели.
Эта сосулька весила тонн пять, не меньше. Выросла она над самым входом в подъезд непонятно как, и крышу казармы она в любой момент могла стянуть, словно уличный хулиган шапку с младенца.
Видите ли, некоторые приказания на флоте отдаются не для того, чтоб их выполняли.
Они отдаются для того, чтобы напомнить о правилах игры.
То есть командующий приказал: "Сбивайте!" - на что ему потом доложили бы: "Ваше приказание выполняется!" А он назначил бы новый срок выполнения, поскольку в старый никто не уложился.
А ему потом опять доложили бы…
В общем, это должно было длиться и длиться, и не просто так все должно было происходить…
И вот поэтому дежурный по дивизии привел с собой лейтенанта, чтоб тому на месте все стало ясно.
Надо было что-то делать. Дежурный по дивизии, в звании капдва, не отрывая своего взгляда от сосульки (как будто если он оторвет, то она куда-то денется), осторожно присел, слепил снежок, встал, размахнулся и бросил его в сосульку - снежок в нее попал и прилип.
Тогда дежурный по дивизии слепил еще один снежок.
А лейтенант сначала следил за ним, как за ненормальным, но потом сам присел, слепил снежок…
И его снежок тоже прилип к сосульке.
– Я думаю, ты задачу понял, лейтенант, - сказал капдва со значением.
– Так точно! - ответил лейтенант, и этот ответ был правильный.
– Как собьешь… - капдва позволил себе задумчивую паузу, -…доложишь.
Оставшись один на один с сосулькой, лейтенант думал секунд десять. Потом он поднялся на пятый этаж, зашел в гальюн и открыл форточку, а сосулька - вот она, рукой подать.
Лейтенант взял шланг, присоединил его к отопительной батарее, благо, что там краник был, и горячей водой через пять секунд растопил чудовище. Сосулька рухнула вниз с таким грохотом, что там внизу чуть кого-то не убила.
Лейтенант сошел на землю и посмотрел: сосулька лежала перед входом в подъезд гигантской грудой, и та ее часть, куда снежки попали, сохранилась.
– Сбил! - доложил лейтенант.
– Что? - не понял дежурный по дивизии.
– Сосульку сбил!
– Иди ты!
И вот они оба стоят над мертвой сосулькой.
– Ты чего, лейтенант, - дежурный, казалось, был не то чтобы не рад, он был, скорее, озадачен, - как это?
– Так ведь вы приказали!
– Ну, я приказал, и что?
– Вот я и сбил.
– Снежками?!!
Тут лейтенант задумался.
Думал он полсекунды.
– Так точно!
– Как это?
– Попал в критическую точку.
– Куда попал?
– В критическую точку. У каждого предмета есть критическая точка. Из физики. Ткни в нее - и предмет развалится. Вот у вас граненый стакан в руках никогда не рассыпался? Ставите стакан на стол, а он вдруг разлетается на мелкие кусочки.
Видимо, у дежурного в руках стакан рассыпался.
Он пошевелил сосульку ногой и доложил старшему помощнику начальника штаба.
– Как сбили? Снежками?!!
– В критическую точку попали.
– В какую точку?
Через несколько минут старший помощник увидел сосульку. Наверное, он помнил физику и у него в руках рассыпался граненый стакан. Он решил сам позвонить начальнику штаба флотилии.
– Сбили, товарищ адмирал!
И, о, чудо, начальник штаба, адмирал еще помнил о физике, потому что у него в руках, видимо, тоже что-то там рассыпалось.
А вот командующий о физике не помнил. Вернее, он не поверил.
На то он и был командующим. Что-то здесь было не так. Что-то не так…
И не то чтобы в его руках не рассыпался граненый стакан, нет, он у него, может быть, и рассыпался, но…
Нарушился годами сложившийся порядок, правила игры, что-то пошло не по накатанному, и это "что-то" беспокоило командующего.
– Это у нас пятая казарма с той сосулькой была?
– Так точно! Пятая.
Командующий посетил пятую казарму. Он увидел то, что осталось от сосульки, задрал голову и поднялся на последний этаж. "Смир-ррр-на! Товарищ командующий!.."
Командующий прошелся по помещениям, заглянул в гальюн…
Он долго стоял и смотрел на батарею.
Все недоумевали. Все ждали.
И все дождались: командующий открыл форточку, и быстренько подсоединил к батарее валяющийся рядом шланг.
До форточки шланг доставал.
Мало того, он высунулся в форточку.
– Так! - просиял командующий. - Лейтенанту благодарность, а остальным… - и тут глаза его совсем потеплели, - а остальным… - он, казалось, что-то вспомнил, - а остальным… приготовить свои критические точки…
Палыч
Палыч - артист. Цирка. Канатоходец. Но теперь он на пенсии и любит рыбачить.
Пошел он как-то рыбачить к нашему забору. Там, если вдоль забора идти, есть одно место.
Но в этот раз почему-то ничего не ловилось.
Утро. Туман. Не клюет. Пошел назад - в заборе дырка.
"Дай-ка я, - думает Палыч, - к военным пролезу, на пирсе половлю. Все равно они в таком тумане и утром в воскресенье ничего не увидят".
Прошел и сел на пирсе.
А туман действительно хоть куда. Пирс на семь шагов вперед видно, а больше ничего.
И из тумана к нему канат тянется. Ясно, что там дальше корабль стоит, угадывается он, но сам корабль не видно.
"Вот если б с корабля половить?" - подумал Палыч, взял свое ведро в одну руку, еще одно ведро - там на пирсе стояло - для противовеса в другую руку, встал на канат и пошел.
Скоро он уже сидел и тихонько удил.
А дежурный по кораблю вышел подышать. Туманище, ни черта… и тут он видит спину. С удочкой.
Дежурный подумал, что он спятил или инопланетяне прилетели, время и пространство поменяли… Он подошел к Палычу и тихо, чтоб не спугнуть:
– Дед… ты чего?..
– А чего?..
– Здесь-то чего?
– Ничего.
– Сидишь-то чего?
– Ужу!
– Так ведь нельзя же!
– Кто сказал?
– Я.
– Почему нельзя?
– Потому что военный корабль. Ты как сюда попал?
– По канату.
– Как по канату?
– Как обычно. Неужели не знаешь? Встал и пошел. Да вот!
С этими словами Палыч подхватил свои пожитки, встал на канат, и ушел по нему в туман, как растаял, раскинув для противовеса два ведра.
"Что это было?" - долго думал потом дежурный, но сколько он ни вглядывался в туман, так он в нем ничегошеньки и не разглядел.
Савва Матвеич
Савва Матвеич, командир БЧ-5 большого противолодочного корабля "Адмирал Петушков", сошёл на берег в субботу вечером и отсутствовал до понедельника.
А в воскресенье перешвартовали корабль к тому же пирсу, но с другой стороны, а трап с названием "Адмирал Петушков" остался лежать, потому что эту уродину двигать - здоровье терять.
И вот в понедельник на пирсе появился механик, совершенно пьяненький.
А народ уже стоит на подъеме флага и за пьяненьким механиком с удовольствием наблюдает, потому что Савва Матвеич до трапа, лежащего на пирсе, дошел, вступил на него с поднятой в приветствии рукой и пошел, совершенно не обращая своего механического внимания на то, что трап не стоит под градусом к планете, а лежит и корабля на том его конце, как ни тужься, не наблюдается.
Савва Матвеич молча дошел до конца трапа, не обнаружил корабль и вынужден был вернуться к самому началу. Там он снова вступил на трап, и, подняв руку для отдания чести, торжественно двинулся вперед, тщательно выверяя каждый свой шаг.
В этот раз он двигался в два раза медленнее.
Он дошел до конца - корабль исчез.
Савва Матвеич стоял на трапе довольно долго, думал и не решался ступить на пирс. Наконец, он решился. Ступил и отправился в начало трапа в третий раз.
– Что это он? - спрашивали в строю те, до кого все доходит позже.
– Корабль потерял, - отвечали им.
– А-а-а… - отвечали они, а механик отправился к этому времени в пятую попытку.
Потом он сел и заплакал.
– Без меня ушли, - плакал он, - родимые…
– Матвеич! - услышал он голос с небес. - Ты чего там расселся?
– И-я-я? - мех в ужасе смотрел в море и в небо: ему казалось, что с ним разговаривают ангелы.
– Ну, ты, конечно! - голос был строг. - Чего ты там сидишь?
Звук шел непонятно откуда, и механик, отвечая, на всякий случай робко обращался к водной глади.
– Так ведь… корабля-то… нет.
– А где он?
– Ушел… кораблик…
