Сергей Носов - Член общества, или Голодное время
Я пришел последним, как оказалось. Из-за нее. Не последним
– из-за нее, а пришел из-за нее – вообще. Если бы ее здесь не было, я бы вообще не пришел. Боялся, не будет.
Вешая на вешалку в прихожей: “У нас тоже света на лестнице нет никогда. Ввернешь – сразу выкрутят ”. (Честно говоря , я никогда не ввертывал. И не выкручивал.) “У вас понятно, у вас барахолка рядом ”.- “ А где все? ” “Там ”. Небрежный взмах рукой в сторону комнаты.
Узнаю голос Долмата Фомича, он что-то читает. Его слушают.
“Слушай, Юлия, ты умеешь завязывать галстук? Я не помню как. Разучился”.- Достал галстук из кармана. В самом деле, забыл. Никакой задней мысли.
“Пойдем к зеркалу ”,- сказала Юлия.
Вошли. Юлия свет зажгла. Трельяж. А вошли, стало быть, в спальню. На стене – ню. Мясисто-розовотелое. “Идеал женской красоты Долмата Фомича? ” “Не думаю ”,- сказала Юлия.
Начнем. Обдаваемый запахом ее духов, я послушно вытянул шею и выставил вперед подбородок, пальцы Юлии закопошились у меня на горле. Ее пальцы пахли кинзой. Резала, наверное.
Я в зеркало посмотрел. В зеркала. Их было три (трельяж). В одном никого не было, в другом она завязывала галстук (для чего зеркало, кстати, не обязательно было), а в третьем
(вид со спины, с ее спины) изображалось ущербное что-то – недообъятие: она на грудь ложится ему, а он, как истукан, руки по швам и голову задирает. Что-то вроде. И все вертикально.
“ Не вертись ”.
Вот именно. Я положил ей руки на талию – для устойчивости.
Зеркальная композиция запретендовала на смысл. Юлия, голову назад откинув и не переводя взгляда, словно обращаясь к неполучающемуся узлу и как бы в задумчивость погружаясь, тихо спросила: “ Так? ” – Риторический гибрид насмешливости и заинтересованности.
“А давай, – сказал я,- дернем отсюда ”. “Это невозможно
”,- сказала Юлия. “ Почему? ” – спросил я, сочетая пальцы в замок у нее за спиной и в кольцо ее замыкая. “Потому что есть обстоятельства ”,- нараспев проговорила Юлия, ровно настолько сопротивляясь моему замыканию, насколько требовалось это для продолжения манипуляций с галстуком.
Впрочем, к последнему интерес у нее явно падал. Все равно не получалось.
“Тебе не нужен галстук, – сказала Юлия с грустью в голосе.
– Выброси его к чертовой матери ”.
Я подошел к окну и выкинул галстук в форточку.
Галстук издевательски повис на дереве.
Я молчал.
“У жены хозяина дома будут проблемы ”,- сказала Юлия, глядя на галстук, повисший на дереве. Я спросил: “Жена здесь? ” “Чья?” – спросила Юлия. “Фомича, хозяина дома
”. “Здесь ”,- ответила Юлия.
“Юлия. Юлия! – послышался женский голос. – Где Юлия?”
“Вот. Спохватились ”. “Если так, – сказал я,- надо его скинуть чем-нибудь ”. “ Не надо, – сказала Юлия.- Сам упадет. Идем ”.
Мы вышли из комнаты. По прихожей бродили библиофилы.
Коллоквиум окончился. Время кулуарных бесед.
Зоя Константиновна – нос к носу. Это ей принадлежал возглас “Юлия! Юлия!”. “ Юлия! – начала было библиофилка, но, увидев меня, осеклась и ошарашенно вымолвила: – Олег Николаевич, вы здесь? ” “Да вот, – сказал я,- зашел ”.
“Мы вас ждем, ждем, а вы… а вы… – приходила в себя Зоя
Константиновна. – А вы тут, оказывается. В этой комнате… ”
Не надо было оправдываться, да уж теперь что жалеть. “Мне
Юлия помогала… ” – сказал я, сократив кое-как фразу.
(Потому что “ галстук завязать ” за отсутствием такового было бы очень странно договаривать. Да и вообще почему я должен отчитываться?)
“Олег Николаевич! Здравствуйте! ” – подошел малознакомый библиофил. “О, кто пришел к нам, Олег Николаевич! ” – воскликнул другой. “ Олег Николаевич!.. Олег Николаевич!..
” – приветствовали меня со всех сторон. Выбежал Долмат
Фомич на имя мое и на отчество и, не скрыв радости, обнял меня. “Что же вы тут в прихожей стоите? Сюда, сюда, – повел он меня в комнату с библиофилами. (Книги, книги, книги на полках…) – Я боялся, вы не придете… Господа, узнаете? ” “ Олег Николаевич! Олег Николаевич! ”
Стол.
Знакомые, полузнакомые и незнакомые лица.
Не прошло и минуты, а я участвую в разговоре. В чем трагедия Джойса… (А в чем трагедия Джойса?) Сколько стоит бумага… (А сколько стоит бумага?) Солженицын в
Россию вот-вот… (И точно: скоро приехал!)
Стараюсь не смотреть на стол. Но явственны яства. Фрукты особенно.
И ананас.
Где Юлия?
“ Простите, я вам не показал еще своих сокровищ, – спохватывается Долмат Фомич. – Посмотрите ”. Альбом. В цельнокожаном переплете. Титульные листы редких книг.
“Редчайших! Редчайших! ” На каждом – печать. “Родники. Мои родники. Вскармливаете реку маргинальной сфрагистики ”.
Вот круглая: Усть-Ижорского фанерного завода “Большевик ” на титульном листе “Острова Сахалина ”, отдельное прижизненное издание. А вот эллипсовидная печать – подарок профессора Скворлыгина – Института хирургического туберкулеза и костно-суставных заболеваний украшает титульный лист первого издания романа “ Бруски ”. А вот квадратная – “Труд-ассириец ”, это печать одноименной артели производства гуталина, в 35-м году размещалась на
Лиговке, что и отмечено карандашом слева от печати, а попала она неизвестно как на книгу Н. Н. Страхова “
Бедность нашей литературы ”, С.- Петербург, 1868
(титульный лист поврежден). Треугольная – “Красный картузник ”, на “Холодных блюдах и закусках ”, тем замечательная, что к моменту выхода книги фабрика бумажных картузов прекратила свое существование.
Долмат Фомич любовно перелистывал страницы. “ Вот ”, похвастался он. Титул сказок Бианки, печать общеобразовательной школы № 186. “Вы знаете, кто там учился? Лауреат Нобелевской премии. Отгадайте, который? ”
У меня нет желания что-либо отгадывать. По правде говоря, меня сфрагистика не интересует. Хотя:
“А сами-то книги, без титулов – где? ”
“Ну чего захотели! – усмехнулся Долмат Фомич. – Всего не приобретешь ”.
“Олег Николаевич, можно вас на минутку? ” – Надо на кухню.
Зоя Константиновна зачем-то зовет. Попросил извинения.
Юлия, стоя у раковины, моет большую кастрюлю, недовольная чем-то. Она даже не посмотрела на меня. Наоборот: отвернулась. Зато ко мне внимательна Зоя Константиновна.
Взяв за руку, подводит к столу.
“ Для салата. Последний аккорд ”.- Диковинное приспособление стоит на столе, гильотиноподобное и, если я правильно понял, многоножевое. Соленый огурец жертвенно лежит на керамическом подогуречнике. Крепыш. Я правильно понял. “ Нажмите, – последовала просьба Зои
Константиновны. – Нажмите на рычажок. Последний аккорд ”.
Я нажал. Огуречные звездочки попрыгали в тарелку.
“Браво! ” – за спиной аплодировали Долмат Фомич и его соратники.
Я шутливо раскланялся.
Долмат Фомич улыбнулся приветливо – мне, но слова, не столь приветливые (под шумок – уверенный, что я не услышу), обратил к Юлии: “Ты бы все-таки надела парадный передник ”.
Злой взгляд в его сторону. Обнаружив, что он всеми услышан, Долмат Фомич попытался смягчить неловкость веселой шуткой: “Юлия, Юлия, как хорошо тобою вымыта, я вижу, кастрюлия”.
“Слушай, не надо! ” – неожиданно громко произнесла Юлия.
Скинула непарадный передник и вышла из кухни. Библиофилы во главе с Долматом Фомичом поспешили за ней. Я, пораженный, остался. “Своенравна, строптива ”,- сортируя огуречные звездочки, обескураженно вымолвила Зоя
Константиновна. И тут я понял: они же родственники! Ну конечно: отец и дочь! Как же я раньше не разглядел этого?
Юлия – дочь Фомича, это же так очевидно! Все объяснилось.
Все стало понятным.
Членство в Обществе, надо же – глупость какая!.. Не ему я обязан тем, что Юлия здесь, не так все абсурдно. Все лучше, все проще, все объяснимее!.. И с Долматом нелепое
Фомичом знакомство мое, озаренное вдруг вспышкой смысла, – не нелепое вдруг, не случайное вдруг – без библиофилов, – сочеталось вдруг у меня в голове с тем, что Юлия здесь, с тем, что Юлия здесь! Петь душа захотела.
Зоя Константиновна улыбалась многозначительно, словно догадывалась, о чем я думаю. Ба! Да ведь она и есть жена, она и есть жена хозяина дома! Других женщин нет. Все становится на свои места. Жена Фомича. Мать Юлии. Хотя лицом не похожа и нос – другой. Не мать – мачеха!
Зазвонил колокольчик, приглашая за стол. Мачеха Зоя
Константиновна сказала мне доверительно: “ Не ладят.
Случается. А ведь как подходят друг другу… Такие разные и так подходят… ”
Я насторожился: “ Кто? ”
“Луночаровы. Юлия Михайловна и… – Она глаза округлила. -
Как? Вы ничего не знали? Юлия Михайловна и Долмат Фомич уже год как находятся в законном браке ”.
Я не поверил: “ Этого не может быть! ” “Уверяю вас, они муж и жена ”.
Все мои построения мигом разрушились. Я побледнел, наверное, потому что Зоя Константиновна поинтересовалась:
“ Вы, наверное, голодны? ”
“А кто же тогда вы? ” – спросил я не в силах смириться с известием.
