Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
— Я сейчас…
Она выскочила из комнаты и отсутствовала, наверное, несколько мгновений, но мне показалось, что прошли часы.
Воздух сгущается. Мне жарко. И холодно одновременно. Тело становится ватным. Немеют мышцы. Что-то со зрением: всё плывёт перед глазами… Или мне кажется?
— Когда же ты успел простыть? — голос Алёны доносится издалека. А вот и сама она появляется из марева…
Она держит в руке маленький хрустальный скипетр и резко машет им сверху вниз… Стеклянная палочка молнией сверкает в полутьме, ловя блики от телевизора… Вверх-вниз…
— Держи, — она протягивает молнию мне. — Нужно измерить температуру.
Я понимаю — это градусник. И мне почему-то не нравится, что он в руках у Алёны. И когда холодная поверхность касается моей горячей подмышки… оглушительно громко щёлкает огромный рубильник, и я падаю куда-то вверх к вспышкам под потолком ангара…
ВКЛ!!!
И всё-таки её звали Юля. Такое имя ей дала мама при рождении.
(Сука стервозная, хватающаяся за ремень по малейшему поводу: опять ты, ТВАРЬ!!!! газовый кран не закрыла! Сколько раз повторять! Не только конфорки! Перестань смотреть телевизор! Где шлялась, ТВАРЬ?!!)
Да. Мать дала ей такое имя, вписала его же в свидетельство о рождении и на этом забыла. Тварь — вот так чаще всего она называла свою дочь. И «Тварь» стало вторым её именем… Домашним… Как родители называют своих детей — светиками, дочами, солнышками? Так и она привыкла к нему, сжилась. Тварь?!!
Она ненавидела всех. Всегда. Сразу.
Одноклассников. Учителей. Соседей…
(Подножкой на лестнице, снежком в спину, кручением пальца у виска прорастали семена).
Она холила и лелеяла эти всходы, поливая их своими ночными слезами в холодной постели. Одинокая везде. Чужая всегда.
Детская неприязнь вырастала в…
…Хотя однажды она любила. Однажды. Любила ли? И после этого — НЕНАВИСТЬ.
Окрепла. Зацепилась корнями в душе.
(Осталась ли ты? почерневшая душонка?)
ПРЫГ-СКОК!!!
Папуля? После того, как развёлся с матерью, дважды побывала у него. Заметила грязный дырявый носок рядом с креслом. Спустя два месяца носок был там же. На том же самом месте.
Сдвинула ногой — под ним оказалось яркое пятно линолеума: весь остальной пол был покрыт слоем пыли…
ГРАДУСНИКИ. У неё было полно градусников. В аптечке. В шкафу среди белья. На полках рядом с книгами. Десятки картонных футляров, стянутых чёрными резинками. Она и не прятала их особо (градусники разве хранить противозаконно?). Поэтому, когда делали обыск, искать-то, в принципе и не пришлось…
Она работала приходящей домработницей в нескольких богатых семьях: бледная, странная немного девушка убирала роскошные квартиры и особняки, гуляла с детьми и собаками, готовила еду…
В еде-то (овощное рагу, кажется) и нашли. Когда хозяин дома (владелец фирмы, поставляющей медикаменты) обнаружил в кастрюле матовые шарики и потребовал объяснений, она в ярости, не раздумывая, воткнула ему в глаз вилку. А пока он корчился на полу, выгребла все наличные из бумажника.
Потом ртуть извлекали изо всех углов: из-под шифоньеров и детских кроваток. Находили в аквариумах с рыбками и в кладовках…
Она посеяла радиоактивные семена своей ненависти, сделав квартиры непригодными для проживания… Она мчалась в поездах, то на север, то на восток. Выскакивала на шумных вокзалах и смешивалась с толпой… Однажды в вагоне она встретила девушку. Звали её Алёна. И была она как две капли воды похожа на неё. Во всяком случае, глядя на фото в её паспорте, можно было смело решить, что это бледная и странная девушка Юля.
И они сошли на какой-то маленькой станции с дурацким названием. А на следующий поезд села только одна из них…
Каин! Где твой брат Авель? Вернее, сестра…
ВЫКЛ!
* * *
Шамиль выписался. Никто теперь не будет доставать всех разговорами о ягодицах Светы и спорить с инженером Мишей, который однажды назло взял и трахнул объект желаний Шамиля на столе возле рентгенаппарата. Я даже знаю, что сделал он это без особого удовольствия. Знаю, потому что приёмник в моей голове начинает работать всё отчётливее, выхватывая в шорохе атмосферных помех сообщения…
Иногда гулкая пустота в моей голове наполняется обрывками сумбурных образов. Будто сотня человек одновременно пытается что-то сказать и — ЩЁЛК!
Тишина. А потом тошнота и головные боли. Я никак не могу привыкнуть к этому. Бессистемно… Непредсказуемо… Я не хочу этого… Но ничего не могу сделать. Потому что не могу прекратить происходящее. Потому что не знаю: где розетка, из которой нужно выдернуть шнур? И тогда радио перестанет работать? А если да? Я хочу этого?
Той ночью две недели назад точно хотел. Когда Алёна (Юля?) рванув меня за ворот куртки, зло прошипела в ухо:
— Никогда так больше не делай!
— Что? — сдавленно спросил я.
На мгновение в её глазах появился странный блеск (будто электричка с сумасшедшей скоростью приближается к самоубийце, стоящему посреди туннеля). Шумно втянув воздух, она изо всех сил ударила меня по щеке. И быстро скрылась за дверью с надписью «Прачечная», оставив меня одного в коридоре. Потом я услышал, как хлопнула ещё одна дверь. Это Алёна (Юля?) вышла на улицу, спеша к такси, которое привезло нас обратно в больницу. Не знаю, что почувствовала она там, в квартире, после того, как попыталась измерить мою температуру. Но я сам, очнувшись в полубессознательном состоянии, уткнувшись носом в ковер, долго не мог прийти в себя. Смутно, ватно одевался, шевелясь как одноклеточное. На несгибающихся конечностях брёл к машине с оранжевым маячком, стоящей возле подъезда. Голова болталась на резиновой шее, и слюна стекала из незакрывающегося рта — язык распух, горло горит и глаза слезятся: обратную дорогу в больничный комплекс помню смутно.
Зато хорошо отложилось: рывок и,
— Никогда ТАК больше не делай!
Злобное шипение в ухо. И огонь приближающейся электрички в чёрных тоннелях глаз.
Клянусь, у меня навсегда осталось ощущение: в эту долгую секунду между моим «Что?» и оглушительной пощечиной решалось — жить мне или умереть на месте…
Я испугался?
Или ТЫ? Юля-Алёна?..
* * *
Вчера была Пасха. Праздник такой. В столовой по этому поводу давали разноцветные яйца и сладкие пироги, которые назывались куличами. Говорили «Христос — Воскрес» и целовались. А вечером напились принесённой в грелках водки и дрались в туалете. Сломали руку водителю трубоукладчика Василенко, которому через день-два пора было выписываться…
Врали потом дежурному врачу, накладывающему гипс, о скользком кафеле в клозете…
MURMUR: Я вот иногда думаю, прикиньте, если ОН действительно существует…
LULU: Конечно, существует. Надеюсь, ты не придерживаешься того мнения, будто Бога придумали попы… Ну типа того, что бы быть посредниками между паствой и своим небесным шефом? И на этом рубить капусту?:)
MURMUR: Да нет. Я типа не против. И даже причисляю себя к христианам. С этим-то у меня всё в порядке: я читаю Библию, молюсь на ночь и вообще духовно очищаюсь… Я вот о чём: что если Бог РЕАЛЬНО существует?!
SWAN: Я чё-то не въеду: ты веришь в Бога или нет?
URAN: Христос Воскрес!
LULU: Воистину Воскрес!
MURMUR: Я вот о чём: каждый верующий, мне кажется, только думает, что верит. Соблюдает всякие ритуалы, типа пост, молитвы, etc. и ждёт билета в рай. Тем более попы постоянно об этом рассказывают. Но на самом деле, каждый понимает — рай, это как фото Мэрилин Монро в «PLAYBOY»: сама давно умерла, поэтому ни трахнуть её, ни пощупать сиськи. Так… Смотри на фото и дрочи… Красивая, но мечта.
URAN: Ништяк! Murmur, ты где такой дури нашёл? Я тоже хочу дунуть и задвигать такие телеги!:)))
MURMUR: И вот на фоне всего этого вдруг окажется, что БОГ РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЕТ! Прикиньте?! И рай существует!!! А значит, можно будет помацать Мэрилин за сиськи и, чем чёрт не шутит, трахнуть её!
LULU: Дурь у чела по ходу серьёзная, прямиком из Амстердама. Чует моё сердце:)))
МУХА: Чёрт не шутит.
SWAN: O, fuck!
LULU: Hi, МУХА!:)))
МУХА: Первые интересные мысли за всё время существования этого флуда. MURMUR, не хочешь ли пообщаться в особой конференции?
LULU: WAW!
MURMUR: Почему нет?:)
МУХА: Давай своё мыло. Сейчас сброшу пароли.
MURMUR: O. K.!
SWAN: Валите, валите…
Вчера Ярик, сосредоточённо скручивая второй «джойнт» за вечер, произнёс:
— Растаманы всё-таки устроились лучше всех.
— Почему? — лениво спросил Юра.
— Ну там… Православные раз в год хлеб едят и вино пьют… Ну типа Христос сказал: «Вино — кровь моя, а хлеб — тело моё». Ну и типа вкушайте и приобщайтесь…
— Это он так сказал? — Юра смотрит в монитор и изредка нажимает клавиши на клавиатуре.
— Ну да, — Ярик затянулся, — так или вроде того…
— И чё? — Юра взял дымящуюся самокрутку.