Сека Гадиев - Азау(Рассказы)
Они пировали целую неделю. Через неделю Сосе получил то, что ему причиталось – пятнадцать волов – и отправился домой.
Суровы зимы в горах. Через несколько дней начались снегопады, дороги занесло так, что ни пройти, ни проехать. В ущельях лег снег в три человеческих роста. Свадьбу пришлось отложить до весны. Пришла весна, и на пасху Садулла привел в дом молодую жену.
Дом был совершенно пуст. Манидза недолго раздумывала, пошла к родственникам и взяла у них шерсти. Соткала тонкого сукна, сшила нарядную черкеску и сменяла ее на кобылу. За другую черкеску она получила корову. Через некоторое время корова и кобыла принесли приплод. Садулла бросил охоту и начал заниматься хозяйством. Дела их постепенно поправились. Прошло несколько лет, и дом стал, как полная чаша. У Манидзы родились дети, три мальчика и девочка, которую назвали Сахар. Дети выросли. Сыновья женились, у них появились свои дети. Садулла и Манидза провели остаток дней в радости и довольстве.
После смерти родителей братья выдали сестру свою Сахар против ее воли за Гуса Сачинаты, получив за нее калым в семьдесят коров. Гус и Сахар с первого же дня жили, словно враги. Гус был человеком жестоким, черствым и взбалмошным, ему ничего не стоило убить когонибудь. Он не боялся греха и не знал что такое совесть. Он и с виду был похож на черта. Сахар ненавидела его и не прощала ему ни одного слова. Он часто бил ее, а она осыпала его проклятьями. Они жили, как собака с палкой.
Однажды, когда он в очередной раз принялся бить ее, она крикнула ему:
– Бей, бей! Ты разве не знаешь, чем больше бить по бурке, тем она лохматей? Или ты думаешь усмирить меня побоями?! Гус выхватил кинжал и отсек ей оба уха.
– Теперь иди,-закричал он ей в ярости,-и стань лохматее андийской бурки! – и выгнал ее из дому.
Окровавленная Сахар пришла к братьям. Те бросились мстить за нее. Гус ушел от них, но они убили одного из его братьев. После этого между родом Сахар, Биганата и родом Сачината вспыхнула кровная вражда и они начали истреблять друг Друга. Было убито семь человек из рода Сачината и девять – из Биганата. Тем временем на Кавказе установилась власть России и кровопролитию был положен конец. Гус бежал за реку Куар и там взял себе другую жену.
До сих пор там живут его потомки.
ЗАЛДА
Когда Грузия объединилась с Россией, в каждом округе были поставлены русские военные начальники, а их помощников назначали из местных жителей. Так Зарбег Назгасты стал сборщиком налогов в Кудском ущелье.
В самой середине Кудского ущелья, между селами Верхний и Нижний Ганис, в Сохта, жили два соседа – Курдан и Кудзан. Оба были бездетны. Но вот родился у Курдана сын, а у Кудзана – дочь. Курдан и Кудзан любили друг друга, как братья, и они решили, что дети их, когда вырастут, станут мужем и женой. Девочку назвали Залда, мальчика- Кази.
К тому времени, когда Зарбег стал сборщиком налогов, им уже было по восемнадцать лет. Однажды Зарбег приехал в Сохта по своим делам и остановился как раз возле дома Кудзана. Залда во дворе ткала сукно.
– Добрый день, девушка,-поздоровался с ней Зарбег. Залда, покраснев, встала и застенчиво ответила:
– Будь здоров.
– Где Кудзан?
– Не знаю, куда-то вышел.
Зарбег спешился, привязал коня к плетню и подошел к ней.
– Какое прекрасное сукно!
Залда не знала, куда деться от смущения, и покраснела еще больше. Тем временем появился Кудзан и приветствовал гостя:
– Добро пожаловать, Зарбег!
– А-а-а, Кудзан, мой лучший друг! Добрый день! А я вот слез с коня, чтобы посмотреть на работу твоей дочери. Она удивительно хорошо ткет. Дай бог тебе здоровья, Кудзан, откуда у тебя такая красивая дочь?
– У меня нет другой дочери, а об этой я бы не сказал, что она красивая. Просто длинная, как колос, выросший на навозе.
– Не скажи, не скажи! Я и в Калаке не видел такой красивой девушки. Кто-нибудь уже просватал ее?
– Да вот, с Курданом есть у нас договор.
– За кого же сватает ее Курдан?
– Как, за кого? За своего сына.
– За никчемного слюнтяя Кази? Да разве мыслимо отдать ему эту княжну?!
Залда бросила работу и скрылась в доме. Кудзан промолчал. Зарбег понял, что его речи не понравились девушке.
– Кажется, вы обиделись на мои слова, -сказал он.
– Да нет, не обиделись, но…
– Такую красавицу надо выдать за человека, знающего толк и в службе, и в жизни, чтобы он носил тебе деньги мешками. А Кази болтается где-то в пастухах, какой от него прок?
– Что поделаешь, видно, такая у него судьба, – тихо сказал Кудзан.
– Эти старики все толкуют о судьбе… Ты когда-нибудь видел ее? Оставь эти разговоры, в наше время все решает ум, а не судьба.
Зарбег понимал, что сразу у него ничего не получится, поэтому он решил для начала сблизиться с Кудзаном.
– У начальника есть место стражника. Если хочешь, я поговорю, чтобы тебя взяли.
Кудзану, хоть он и был пожилым человеком, показалось заманчивым пожить на легких хлебах. Кроме того, люди, живущие на южных склонах Кавказа, вообще отличаются легкомыслием. Так или иначе, Кудзан согласился стать стражником.
Он пригласил Зарбега в дом и хорошо угостил его. Потом они отправились к начальнику и вечером предстали перед ним.
– Что нужно этому старику? – спросил с балкона начальник.
– Он хочет служить стражником.
– Не слишком ли он молод для этого?
– Старики лучше нынешней молодежи. Во всяком случае, они хорошо понимают, что от них требуется.
– Вот как! – усмехнулся начальник. – Ну что ж, пусть остается.
С этого дня Кудзан и Зарбег постоянно были вместе. Кудзан любил при случае выпить. Зарбег почти каждый день угощал его, выполнял его желания, рассчитывая, что тот в конце концов отдаст за него свою дочь. И в самом деле, Кудзан полюбил его, как родного брата. Зарбег стал частым гостем в доме Кудзана, но Залда избегала его и старалась держаться от него подальше.
Зарбег пылал любовью, не спал ночами и готов был отдать жизнь за одну встречу с ней. А Залду от одного его вида мутило. Она не находила себе места, когда он бывал у них в доме, и думала: «Скорее бы он убрался отсюда!»
Как-то осенью Зарбег с Кудзаном приехали по своим делам в Сохта. Кудзан пригласил Зарбега в дом, они вошли и сели за стол. Залда в это время приготавливала сыр. Увидев Зарбега, она оставила свое занятие, вышла во двор и сказала матери:
– Нана, дай им что-нибудь поесть. Мать занялась угощением, а Залда скрылась за домом и не показывалась оттуда. Мужчины поели, выпили, потом собрали жителей села на работы к князю и уехали. По дороге Зарбег завел разговор с Кудзаном:
– Кудзан, ты ведь знаешь, как я тебя люблю!
– Конечно, знаю! Мне не надо об этом говорить.
– Вот если бы мы породнились… Если бы ты отдал за меня свою дочь, я бы любил тебя еще больше. Не в похвальбу будь сказано, но где ты найдешь для нее лучшего жениха? У начальства я на хорошем счету, уважают меня.
– Видишь ли… – Кудзан замялся.
– Да в чем дело? Если речь идет о выкупе – вот он, у меня в кармане. Хочешь-деньгами, а хочешь-скотом.
– Дело не в выкупе… Моя дочь, согласится ли она?
– А что ее спрашивать? Что она понимает? Ты ее отец, тебе и решать.
– Так-то оно так, но ведь я дал слово Курдану…
– Ну, знаешь ли, если ты будешь вспоминать о таких пустяках, то лишишь счастья собственную дочь!
Он ни днем, ни ночью не оставлял Кудзана в покое. Дело дошло до начальника и тот тоже замолвил слово за Зарбега. Кончилось тем, что Кудзан взял у Зарбега выкуп, триста рублей.
Залда, узнав об этом, стала плакать, убиваться, слезы целыми днями текли по ее щекам, но что она могла сделать?
Пришла весна, и Зарбег прислал сватов в дом Кудзана. Столы прогибались от яств, арака и пиво лились рекой. Гости пировали два дня, а потом повели молодых в церковь.
Залда не видела дороги, слезы застилали ей глаза. Они вошли в церковь. Зарбег сунул священнику пять рублей. Тот спросил его, согласен ли он взять в жены Залду. Довольный Зарбег сказал:
– Да!
После этого священник спросил Залду, согласна ли она стать женой Зарбега. Стоявшие вокруг женщины, родственницы Зарбега, наперебой загалдели:
– Зачем бы она пришла сюда, если бы не была согласна! Одна из них выхватила у Залды свечку, вложила ее руку в руку священника и сказала:
– Она согласна, согласна!
Священник приступил к обряду. Плачущая Залда была обвенчана с Зарбегом.
Его родители вскорости умерли и Залда стала хозяйкой в доме.
Зарбег, привыкший к разгульной жизни и господскому столу, был придирчив и несдержан, и частенько бил жену. Она, хоть и не любила его, никогда не отвечала грубостью и продолжала заниматься хозяйством.
Зарбег надеялся силой добиться ее любви. Возвращаясь откуданибудь домой, он с порога показывал ей кнут:
– Видишь, этот кнут сделан для лошади и для жены!
Он привык иметь дело с веселыми женщинами, которых возил для начальства, и с женой обходился так же, как с ними.
