Джонатан Франзен - Поправки
Открытие «Генератора» пришлось отложить (не успели провести канализацию), и Брайан, воспользовавшись отсрочкой, укатил вместе с Джерри Шварцем на кинофестиваль в Каламазу, а Дениз не упустила случая провести с Робин и девочками целых пять вечеров подряд. В последний вечер она почти безнадежно перебирала кассеты в видеопрокате, пока не выбрала, наконец, «Подожди до темноты» (омерзительный самец преследует изобретательную Одри Хепберн, цветом волос очень похожую на саму Дениз), а также «Дикую штучку» (прекрасная и решительная Мелани Гриффит избавляет Джеффа Дэниелса из оков бессмысленного брака). Робин покраснела, едва взглянув на названия доставленных на Панама-стрит кассет.
После полуночи, в перерыве между киносеансами, они устроились выпить виски на диване в гостиной, и Робин еще более пронзительным, чем обычно, голосом попросила разрешения задать личный вопрос.
– Как часто вы с Эмилем дурачились? Сколько раз в неделю?
– Я не вправе судить о норме, – ответила Дениз. – Чтобы увидеть нечто нормальное, мне всегда приходилось смотреть в зеркальце заднего вида.
– Конечно, конечно. – Робин не сводила глаз с пустого голубого экрана. – Но что ты тогда считала нормой?
– Пожалуй, тогда мне казалось, – протянула Дениз (назови большое число, назови большое число, твердила она себе), – что, скажем, три раза в неделю будет нормально.
Робин шумно вздохнула. Ее левое колено соприкоснулось с правым коленом Дениз, площадь соприкосновения – дюйм или два.
– Просто скажи мне, что ты считаешь нормой, – уточнила она.
– Думаю, для некоторых людей каждый день в самый раз.
Голос Робин скрежетнул, словно разгрызаемый кубик льда:
– Это бы мне понравилось. Звучит неплохо.
Тот участок колена онемел, его кололо иголочками, жгло огнем.
– На самом деле все не так, да?
– Дважды в месяц, – сквозь зубы буркнула Робин. – Дважды в МЕСЯЦ!
– Думаешь, Брайан с кем-то встречается?
– Не знаю, чем он занят. Ко мне это отношения не имеет. А я чувствую себя полной дурой.
– Ты вовсе не дура. Совсем наоборот.
– Так что там на второй кассете?
– «Дикая штучка».
– Ох, делов-то! Давай посмотрим.
В следующие два часа внимание Дениз было сосредоточено на собственной руке, которая лежала на подушке дивана поблизости от руки Робин. Руке было неудобно, она мечтала уползти обратно, но Дениз не собиралась сдавать с трудом отвоеванную территорию.
После фильма они смотрели телевизор, потом сидели в тишине, страшно долго, не то пять минут, не то целую вечность, но Робин так и не брала теплую, о пяти пальцах, наживку. Сейчас бы пригодилась напористая мужская сексуальность. Теперь те полторы недели, которые Дениз пришлось терпеть, прежде чем Брайан ее сграбастал, казались мгновением ока.
В четыре утра, умирая от усталости и возбуждения, Дениз собралась уходить. Робин надела ботинки и лиловую нейлоновую куртку, проводила ее до машины. И тут-то, наконец, обеими руками сжала руку Дениз, погладила ее ладонь сухими, взрослыми пальцами. Как, мол, она рада, что Дениз стала ее другом.
«Придерживайся этого курса, – велела себе Дениз. – Веди себя как сестра».
– И я рада, – откликнулась она.
Робин издала свое «хи-хи-хи» – чистейшее, концентрированное выражение скованности. Посмотрела на ладонь Дениз – она все еще нервозно мяла ее обеими руками – и сказала:
– Забавно будет, если это я обману Брайана?
– Боже! – невольно вырвалось у Дениз.
– Не беспокойся! – Робин зажала указательный палец Дениз в кулаке и сильно, судорожно его сдавила. – Я просто шучу.
Дениз уставилась на нее. Ты хоть слышишь, что говоришь? Понимаешь, что ты делаешь с моим пальцем?!
Робин прижала руку Дениз ко рту, прикусила ее, втянув губы, смягчая прикосновение зубов, слегка погрызла и выпустила. Отступила на шаг, переминаясь с ноги на ногу:
– До скорого!
На следующий день Брайан вернулся из Мичигана. Идиллия кончилась.
Дениз вылетела в Сент-Джуд на короткие пасхальные каникулы. Инид, словно игрушечное пианино с единственной уцелевшей клавишей, каждый день заводила разговор о своей старой подруге Норме Грин, которая, увы, была влюблена в женатого мужчину. Чтобы переменить тему, Дениз сказала, что Альфред кажется ей гораздо оживленнее и разумнее, чем мать изображает его в письмах и в воскресных телефонных разговорах.
– Он подтянулся, пока ты в городе, – парировала Инид. – Стоит нам остаться вдвоем, и он делается совершенно невозможным.
– Может быть, когда вы тут одни, ты слишком пристаешь к нему…
– Дениз, если б ты жила с человеком, который целыми днями спит в кресле…
– Чем больше ты делаешь ему замечаний, тем больше он сопротивляется.
– Ты ничего не видишь, заехала в гости на несколько дней. Я-то знаю, о чем говорю. И что мне делать?!
«Живи я с человеком, все время истерично меня критикующим, я бы тоже целый день спала в кресле», – думала Дениз.
В Филадельфии ее ждала кухня «Генератора». Жизнь вновь обрела «близкий к норме» уровень безумия: Дениз набирала и учила персонал, устраивала финальные соревнования между отобранными кондитерами, решала тысячи проблем доставки, расписания, производства, цен. С точки зрения архитектурного искусства ресторан оказался шедевром, как и опасалась Дениз, зато, впервые за всю свою карьеру, она составила меню по всем правилам – не менее двадцати беспроигрышных блюд. Трехсторонняя конференция Париж – Болонья – Вена, лучшие представители континентальной кухни, созванные Дениз под ее фирменным девизом; вкус важнее внешности. Вновь увидев Брайна во плоти, не того, которого привыкла видеть глазами Робин, Дениз припомнила, как он ей нравился. Ее мечты о завоевании рассеялись, правда не до конца. Разжигая гарландовскую печь, муштруя персонал, востря ножи, Дениз повторяла про себя; дьявол найдет работу для праздных рук. Если она будет трудиться, как велит Бог, у нее не останется досуга гоняться за чужой женой.
Она отказывала себе во всем, работала с шести утра до полуночи. И чем дольше находилась вдали от плотских чар Робин, от чар, источаемых жаром ее тела и ее голодом, тем легче было признать, что в нервозности Робин, скверной прическе и безобразной одежде, в ржавом скрежете голоса и неестественном смехе, в полном и безнадежном отсутствии стиля нет ничего привлекательного. Благожелательное равнодушие Брайана, словно отмахивающегося – «Конечно-конечно, Робин просто замечательная!» – теперь становилось понятнее. Да, Робин замечательная, но тому, кто на ней женат, требуется порой отдых от ее пламенной энергии, несколько дней досуга в Нью-Йорке, Париже, Сандансе…
Однако непоправимый вред был уже причинен. Пропаганда супружеской неверности сделала свое дело. С настойчивостью, еще более невыносимой оттого, что она сопровождалась смущенными извинениями, Робин ни на минуту не оставляла Дениз в покое. Являлась в «Генератор». Приглашала Дениз на ланч. Звонила в полночь и болтала о тех не слишком занимательных предметах, к которым Дениз (как долго она притворялась!) якобы питала огромный интерес. По воскресеньям Робин заставала Дениз дома врасплох и усаживалась пить чай за стол для пинг-понга, поминутно краснея и издавая свой смешок.
