Артур Хейли - Отель
Итак, по размышлении Отмычка решил, что ожидание связано с меньшим риском.
Теперь оставалось продумать, как переправить деньги из отеля.
Отмычка решил было отправить их по почте из гостиницы в гербовом конверте, адресовав самому себе в какой-нибудь отель в другом городе, где он сам появится через день-другой. Он уже не раз с успехом пользовался этим приемом. Но поразмыслив, Отмычка, хоть и нехотя, все же отказался от этой идеи: уж слишком велика была сумма. Пришлось бы рассовать ее по конвертам, и их набралось бы столько, что это могло бы привлечь внимание.
Но как же в таком случае переправить деньги из отеля? Как? Ясно было одно: нести в чемоданчике, в котором он притащил их из номера Кройдонов, нельзя. Его нужно уничтожить не теряя времени.
Отмычка старательно принялся за дело.
Чемоданчик, сделанный из прекрасной кожи, вообще был на редкость хорош. Отмычка старательно разобрал его, потом бритвой разрезал на мелкие кусочки. Дело это было не простое, и он порядком устал. Время от времени Отмычка прерывал свое занятие, чтобы спустить очередную порцию кусочков в унитаз, причем делал это с перерывами, чтобы не привлечь внимание в соседних номерах.
На это ушло у него более двух часов. Под конец от чемоданчика остались лишь металлические замки и пластинки. Отмычка сунул их в карман.
Затем вышел из комнаты и отправился по бесконечно длинному коридору в другой конец девятого этажа.
Рядом с дверями лифтов стояло несколько урн с песком. Он сунул руку в одну из них, вырыл пальцами ямку и запихнул туда замки и пластинки. Может быть, их и обнаружат со временем, но не скоро. В отеле стояла тишина оставался час или два до рассвета. Отмычка вернулся к себе в номер и принялся укладывать пожитки, оставив лишь то немногое, что могло ему понадобиться непосредственно перед отъездом. Вещи он укладывал в два чемодана, которые привез с собой во вторник утром. Деньги завернул в несколько ношеных рубашек и положил в чемодан побольше.
После этого, все еще не веря собственному везению. Отмычка лег в кровать и заснул.
Он поставил будильник на десять часов, но либо звонок не прозвенел, либо он не слышал его. Когда Отмычка проснулся, часы показывали почти 11:30 и комната была залита ярким солнцем.
Сон помог Отмычке, по крайней мере, в одном. Теперь он окончательно убедился, что события прошлой ночи были реальностью, а не иллюзией. И то, что казалось поражением, словно по мановению волшебной палочки обернулось блестящей победой. От этой мысли настроение у него сразу поднялось.
Он быстро побрился и оделся, уложил оставшиеся вещи и запер оба чемодана.
Отмычка решил, что оставит их в номере, а сам спустится заплатить по счету и заодно разведает обстановку в вестибюле.
До этого он избавился от ключей к номерам 449, 641, 803, 1062 и к президентским апартаментам. Бреясь, он заметил, что к стене ванной привинчена табличка с инструкциями для водопроводчика. Он отвинтил ее и бросил ключи в открывшееся за табличкой углубление. Одни за другим они стукнулись обо что-то глубоко внизу.
Отмычка оставил ключ лишь от своего 830-го номера, чтобы вручить его портье, перед тем как покинуть отель. Отбытие Отмычки из «Сент-Грегори» со всех точек зрения должно пройти безупречно.
В вестибюле стояла обычная будничная суета — ничего сверхъестественного заметно не было. Отмычка заплатил по счету и был награжден приветливой улыбкой девушки-кассирши.
— Вы уже освободили комнату, сэр?
— Освобожу через несколько минут, — с ответной улыбкой сказал Отмычка. — Только чемоданы заберу.
И вполне довольный собой, он отправился наверх.
Войдя в 830-й номер. Отмычка внимательно огляделся. Он ничего не оставил — ни одной бумажки, ни одной мелочи, вроде спичечной коробки, ничего, что могло бы дать ключ для выяснения личности проживавшего здесь человека. Мокрым полотенцем Отмычка протер все поверхности, на которых могли остаться отпечатки его пальцев. Затем взял оба чемодана и вышел из номера.
Его часы показывали десять минут первого.
Отмычка крепко держал ручку большого чемодана. При одной мысли о том, что ему предстоит пройти через весь вестибюль до дверей на улицу, у него забилось сердце и руки покрылись липким потом.
На площадке девятого этажа Отмычка вызвал лифт. Послышался шум спускающейся кабины. Лифт остановился этажом выше, потом снова пошел вниз и остановился на девятом этаже. Перед Отмычкой раскрылись дверцы лифта номер четыре.
И первым, кого он увидел в кабине, был герцог Кройдонский.
Охваченный внезапным приступом страха, Отмычка хотел было пуститься наутек. Но удержался. Здравый смысл тут же подсказал ему, что это всего лишь совпадение. А быстро брошенный взгляд окончательно его в этом убедил.
Герцог был один. Он даже не заметил Отмычку. Судя по выражению лица, мысли герцога были далеко.
— Вниз! — сказал пожилой лифтер.
Рядом с лифтером стоял старший посыльный, которого Отмычка видел раньше в вестибюле. Кивнув на чемоданы, старший посыльный спросил:
— Вам помочь, сэр?
Отмычка отрицательно помотал головой.
Когда он вошел в кабину, герцог и красивая молодая блондинка подвинулись к задней стенке, давая ему место.
Дверцы закрылись. Лифтер — Сай Левин — перевел ручку переключателя на «спуск». Не успел он это сделать, как раздался скрежет покореженного металла, и кабина лифта номер четыре, потеряв управление, полетела вниз.
11Он должен сам посвятить Уоррена Трента в то, что произошло с герцогом и герцогиней Кройдонскими, подумал Питер.
Питер застал бывшего владельца «Сент-Грегори» в его кабинете в бельэтаже. Остальные участники совещания к тому времени уже разошлись.
Кроме Уоррена Трента, в кабинете находился еще Алоисиус Ройс, помогавший хозяину собирать свои вещи и укладывавший их в картонные ящики.
— Я решил заняться этим сразу, — сказал Уоррен Трент Питеру. — Мне ведь этот кабинет больше не нужен. Очевидно, вы займете его. — Хотя не прошло и получаса после их перебранки, в голосе старика не было враждебности.
Пока Питер и Уоррен Трент разговаривали, Алоисиус Ройс молча продолжал работать.
Уоррен Трент внимательно выслушал описание всех событий с того момента, когда Питер вчера днем поспешно умчался со старого кладбища, вплоть до его последних телефонных звонков Кройдонам и в новоорлеанскую полицию.
— Если Кройдоны действительно поступили так, как вы рассказываете, — заявил Уоррен Трент, — я им не сочувствую. Вы же правильно себя вели. По крайней мере, — буркнул он, — мы хоть избавимся от их паршивых собак.
