Бернар Вербер - Смех Циклопа
– Либо просто житель Карнака.
– Житель Карнака?
– Да. Может быть, священник? – говорит Лукреция. – Отец Легерн.
Пейзаж за окном летит все быстрее, мимо них проносятся атомная электростанция, группа охотников, какой-то замок.
– Но священник не мог напасть на Павла. Он был вместе с членами Великой Ложи Смеха в подземелье.
– Да и в Париже его не было, уж тем более в «Олимпии», – признает Лукреция.
– И фигура у него слишком плотная для грустного клоуна.
Исидор и Лукреция задумываются.
– Рассмотрим версию «розового громилы». Что мы знаем о ночном нападении? – спрашивает Исидор.
– В Карнак приехало шесть человек. Дарий, Тадеуш, Павел. Убийца-питбуль. Этих четверых мы знаем.
– Остается двое. Это точно один из них, – восклицает Исидор.
– И кто?
Исидор перечитывает записи.
– Как вы помните, Беатрис говорила об усатом мужчине и женщине. Женщина, которая отправляется вместе с мужчинами в карательную экспедицию, – это либо профессиональный убийца, либо…
– … очень близкая знакомая одного из членов банды. Вы действительно думаете, что грустный клоун – женщина?
– Почему бы и нет. Грим, парик, большой красный нос – пол определить невозможно.
– Как жаль, что у нас нет очевидца тех событий. Мы заставили бы его пережить сцену заново и…
– Этот очевидец находится внутри нас.
Лукреция не понимает.
– Мы не присутствовали там физически, но это ничего не значит. Наше воображение, интуиция, душа способны подключиться к минуте, записанной во времени и пространстве.
Он окончательно спятил. Склонность к мистике свела его с ума. К тому же его явно сбивает с толку общение с этой странной племянницей, с Кассандрой, которая, по-моему, точно какая-то ненормальная.
Исидор садится в позу «лотоса» и закрывает глаза.
– Представим себе всю картину. Просмотрим в уме пленку, заснявшую тот самый вечер, когда Павел и «розовые громилы» прочесывали берег в поисках беглецов. Сделаем то же самое, что и при «открытии пяти чувств», но вместо настоящего будем вживаться в воображаемое прошлое. Соберем вместе все известные нам детали.
Лукреция хмурится. Ее одолевают сомнения.
– Чтобы выиграть в лотерею, надо купить билет. У нас ничего не получится, если мы хотя бы не попытаемся.
Лукреция тоже садится в позу «лотоса», закрывает глаза и старается представить себе случившееся в Карнаке. Чтобы доказать, что она способна взять инициативу в свои руки, она комментирует вслух:
– Темно. Может быть, моросит мелкий дождик, как часто бывает в Бретани. Шесть фигур бредут, освещая себе путь электрическими фонариками. Холодно.
– Павел идет вместе со всеми. Шкатулка с «Шуткой, Которая Убивает» лежит, наверное, у него в кармане. Он волнуется. Он понимает, что к нему в руки попала вещь, которая может принести много зла и много добра. Он держится настороже.
– Неожиданно возникает грустный клоун. Кто же это?
– Дайте крупный план, как в кино. Кто это?
– Женщина, одетая в розовый костюм. Скорей всего, подружка Дария.
– Энергичная женщина, своя в банде Циклопа.
– Женщина, способная на агрессию.
– Женщина, находящаяся в компании комиков, следовательно, обладающая комическим даром.
– Конечно, раз она может одеться клоуном. Профессиональных комиков-женщин в окружении Дария не так уж и много.
Лукреция распахивает глаза и испускает крик.
– Черт! Вы – гений, Исидор! – вопит она. – Как же я раньше не догадалась!
156
Американец и французский турист стоят у окна на верхнем этаже небоскреба. Американец говорит французу:
– Знаете, в Нью-Йорке есть вещи, о которых знают только местные жители. Например, небоскребы такие высокие, что между ними образуются потоки воздуха такой силы, что могут перенести человека из одного дома в другой.
– Вы что, принимаете меня за идиота? – отвечает турист. – Я в такие глупости не верю.
– Не верите? Видите освещенное окно в небоскребе напротив?
– Да, конечно. Вы что же, хотите сказать, что доберетесь туда по воздуху?
Американец встает на подоконник. Взмахивает руками, прыгает и по идеальной прямой линии долетает до окна в соседнем небоскребе. Оттуда он кричит:
– Вы видите, поток воздуха достаточно силен, чтобы выдержать вес человека. Летите ко мне, я вас жду.
Турист поражен. Он залезает на подоконник, но все еще боится прыгнуть.
Американец кричит:
– Отдайтесь во власть воздуха, он сам понесет вас!
Турист взмахивает руками, прыгает, пролетает двадцать сантиметров вперед, а затем, испуская страшные вопли, камнем падает вниз с высоты сто двадцать метров.
И разбивается в лепешку.
В окне небоскреба рядом с американцем появляется уборщица и говорит:
– Ну и сволочь ты, Супермен! Особенно когда выпьешь.
Великая Ложа Смеха.
№ 556 673
157
Театр «Малыш».
Самый большой зал, на сто двадцать человек, заполнен до отказа.
– Отключите мобильные телефоны, – говорит билетерша. – У нас сегодня телевидение, не должно быть никаких посторонних звуков.
Занавес поднимается, представление начинается. Артистка громко читает первую миниатюру, слышатся аплодисментами. Скетчи следуют один за другим.
Мари-Анж Жиакометти сыплет шутками. Неожиданно она замечает в первом ряду два знакомых лица.
На долю секунды она умолкает. Она узнает Лукрецию и ее друга, лысого здоровяка в очках. Это он в костюме клоуна выступал вместе с Лукрецией на вечере памяти Циклопа.
Мари-Анж вздрагивает, но берет себя в руки, вспомнив о двух камерах, которые снимают ее слева и справа. Она исполняет скетч о консьержке. Скетч о толстухе. Скетч о трудных родах. Зал смеется. Мари-Анж постоянно поглядывает на Лукрецию и ее спутника, которые веселятся, словно самые обычные зрители.
Последний скетч. Сейчас она раскланяется и пойдет в душ. Словно лошадь, приближающаяся к финишу, она ускоряет темп. Но неожиданно происходит нечто невероятное. В самой середине скетча, в тот момент, когда весь зал обращается в слух, Лукреция встает и поднимается на сцену.
Нисколько не смущаясь, самозванка приветствует публику, словно это является частью представления. Удивленные зрители, тем не менее, аплодируют. Они знают, что во время выступлений комиков возможны любые сюрпризы.
Застигнутая врасплох Мари-Анж не знает, как реагировать. А Лукреция неестественно игривым тоном громко произносит:
– Мари, Мари, Мари… Помнишь ли ты наши девические садомазохистские развлечения в приюте?
– Конечно, конечно, моя Лулу.
– Не предаться ли им вновь? Здесь, перед всеми? Что скажешь? Иди же сюда, не бойся, ты ведь мне доверяешь, правда?
