Алексей Колышевский - Секта-2
И Гитлер подчинился. Стоило ему положить копье в футляр, где оно мирно покоилось до этого многие годы, как стеклянная перегородка, вновь появившись, отделила будущее чудовище от предмета его вожделений. Гитлер выглядел расстроенным, будто дитя, которое лишилось чего-то особенно дорогого. Леман потрепал его по щеке:
– Да будет вам так убиваться. Я сейчас вынужден откланяться, благодарю вас за интересную компанию, за возможность сообщить вам нечто новое, что поможет вам в дальнейшем, герр Гитлер. Осталось лишь уладить небольшие формальности. Что-то вроде составления договора, если вы не возражаете?
– Да, да, конечно же, договор, – прошептал Гитлер. – Договор, который подписывают кровью!
Леман саркастически хмыкнул:
– И вы туда же? И вас не миновала чаша сия? Начитались беллетристики и готических романов, где принцы с горящими очами подписывают кровью контракт с Сатаной, а потом ухитряются его обмануть? Но все не так, все не так, мой дорогой! – Леман напел последнюю фразу приятным оперным баритоном. – Обмануть меня нельзя, а кровь мне ваша ни к чему, это все выдумки романистов и попов. Я подарю вам нечто в знак нашей состоявшейся дружбы. Вот, возьмите, – с этими словами Леман снял со своего сюртука золотой значок и протянул его Гитлеру, – пусть вам отныне светит новое Солнце. Это арийский знак свастики, вечного движения. Он будет напоминать вам о нашей встрече.
– Мы еще встретимся с вами? – Гитлер запнулся. – В этой жизни?
– В этой не обещаю, а в вечности непременно, – ответил Леман, без дальнейших сантиментов откланялся и вышел из зала, а Гитлер остался стоять, где стоял, и окончательно пришел в себя лишь после того, как уколол ладонь иглой золотого значка, посередине которого в эмалевом кружке красовалась черная, похожая на геометрического паука свастика.
IIIВосхождение к власти будущего окаянного фюрера началось в букинистической лавке Эрнста Претцше, низкорослого и жирного горбуна с жабьим лицом, очарованного мистическим облаком, которым, по его мнению, был окутан этот изможденный, голодный юнец, готовый в жарких спорах неизменно отстаивать свою позицию крайнего антисемита и пангерманиста. Сам Претцше, будучи практикующим оккультистом, занимался распространением в Вене антисемитской литературы и входил в число адептов Ложи Аримана, основанной иллюминатом Гвидо фон Листом. Осенью 1913-го (то есть спустя год после встречи с Леманом в сокровищнице Хофбурга) на мистерию материализации фон Листом демона-инкуба в ходе ритуала создания «лунного ребенка», или антихриста, был допущен и Адольф Гитлер. Обряд оказался не более чем фарсом, в ходе его не случилось как будто ничего сверхъестественного, но участие в нем стало для Гитлера настоящим черным крещением и безвозвратно определило его в лагерь приверженцев Сатаны. Гитлер ощутил в себе мощную способность постижения сути духовного бытия и выработал умение читать «космические хроники Акаши», узнавая в них о человеческом предназначении в прошлом, настоящем и будущем, объединенных спиралью времени. Расшифровка «хроник Акаши» удается тем, кто в начале своего пути практикует черную магию, а затем поднимается на более высокий ее уровень – каббалу. Претцше был родом из Мексики, где его отец служил по военно-дипломатической части. Там горбун приобрел привычку употребления пейотля – наркотика, расширяющего сознание до невероятных пределов. Этот же способ был им предложен и Гитлеру, и тот без сомнений принял его. Однако не стоит считать этого невероятного индивидуума обыкновенным наркоманом – Гитлер и без наркотиков стоял на пороге сверхчувственного сознания и обладал ярко выраженными способностями медиума. Под воздействием пейотля его невероятная целеустремленность лишь приобрела завершенную форму. Отправившись в свое первое путешествие по просторам сознания, будущий фюрер окончательно разрушил в себе единственно верный смысл человеческого предназначения и стал телом, внутри которого поселился дух, посланный Ариманом. Таково было подлинное имя мнимого профессора, столь загадочным образом очутившегося рядом с Гитлером в момент его посещения сокровищницы Хофбурга серым, дождливым и промозглым сентябрьским днем 1912 года.
Впереди были политическая карьера, выступление в мюнхенской пивной, тюрьма Ландсберг и написанная в ее камере книга «Моя борьба», ставшая программным пособием для национал-социалистов всех времен. После триумфа в 1934 году, когда Гитлер стал олицетворять государственную власть и провозгласил себя канцлером и президентом тысячелетнего рейха, он наконец вышел на финишную прямую в стремлении овладеть Копьем Судьбы. Это произошло сразу же после присоединения к рейху Австрии, когда уже облеченный всей полнотой власти негодяй произнес свою знаменитую речь, стоя на балконе дворца Хофбург перед многотысячной толпой, запрудившей площадь перед дворцом. Теперь он был наверху, ему не нужно было рисовать для туристов, он почти задыхался от ощущения собственного величия. Ощущение правоты всего, что было и будет еще сотворено им, заполнило все существо фюрера. Он словно покорил невероятную, величайшую горную вершину и сейчас готовился к последнему символическому акту – водружению над миром своего знамени, которое воплотилось для него в вожделенном копье. Эйфория – вот чувство, которое владело Гитлером в тот момент и полностью поработило его. Отравленный тщеславием, напыщенный, весь искрящийся флюидами величия, находясь на пике нервного возбуждения, Гитлер немедленно после завершения речи под гром оваций и вопли фанатиков проник в сокровищницу и там завладел талисманом власти над миром. И как только это случилось, как только копье обрело в лице нового своего хозяина самое чистое в мире зло, какое только в состоянии генерировать человек, начало действовать проклятие Моисея, который, сам того не желая, обманутый лукавым, выковал его ради искупления великих грехов своего народа.
Теперь казалось, что Гитлер, столь неразрывно связанный с копьем, неуязвим, и жизнь его целиком настроена на выполнение сверхзадачи, возложенной на него той высшей силой, с которой юный Адольф встретился здесь, в зале Хофбургской сокровищницы, двадцать два года назад. Одного лишь не учел этот самоуверенный, жестокий человек. Сатана никогда не предлагает игру по честным правилам, он всегда лишь использует наиболее сильную, отрицательно заряженную людскую единицу в борьбе против человечества. Тот, кто в образе седобородого старца прошел сквозь эпохи, тот, кто встретился на пути Моисея и Христа, был не кем иным, как посланцем мрака, искусителем души, отцом всякой лжи и повелителем низости – вторым воплощением дьявола Ариманом, посланным Богом для установления в материальном мире равновесия между добрым злом и злым добром. Дьявол – посредник во многих отношениях между Богом и человеком. Там, где имя Бога не может быть запятнано, вину с легкостью принимает на себя дьявол. В этом и есть смысл мироздания, смысл злого добра и доброго зла как принципа, управляющего материальным миром, худшим из миров, но все же неизмеримо прекрасным для тех, кто в нем живет и понимает его устройство.
