Дженнифер Доннелли - Чайная роза
Поездка в контору Пирсона стала первым выходом Фионы после вчерашнего прибытия в отель «Савой». В последние двадцать четыре часа она видела фешенебельные районы города, в которых никогда прежде не бывала. В гостинице у нее был роскошный люкс, и прислуга сбивалась с ног, стараясь ей угодить. Улицы, по которым она ехала в «Судебные Инны», казались широкими и изящными, а стоявшие на них дома — воплощением элегантности.
Однако она знала что это не весь Лондон. На востоке находился другой город, город бедных людей, которые вели полуголодную жизнь и боролись за существование. Этот город был вторым лицом Януса-Лондона, и именно этот город ждал ее. Скоро она отправится туда, но не в его сердце — появляться в Уайтчепле еще страшновато, — а в Боу. Чтобы увидеть Родди. Этого визита она и жаждала, и боялась. Мысль о встрече с дядей Родди радовала ее, но Фиона знала, что должна будет рассказать ему правду о том, что случилось с ее отцом, и это известие разобьет Родди сердце.
— Вот мы и пришли! — воскликнул Пирсон, внезапно остановившись в нескольких футах от нее. Он толкнул дверь и тут же воскликнул: — О боже! Тысяча извинений, Лазенби! Добрый день. И вам тоже, сэр. — Он быстро закрыл дверь, но Фиона успела услышать, как какой-то мужчина — должно быть, Лазенби — сказал, что, кажется, кабинет Филлипса свободен. А другой голос — видимо, принадлежавший клиенту мистера Лазенби, — ответил, что извиняться не за что.
Почему-то этот голос заставил ее застыть на месте. Голос был мужской, дружеский, веселый и явно принадлежал уроженцу Восточного Лондона. Она как зачарованная шагнула к двери и схватилась за ручку.
— Сюда, миссис… миссис… о черт!
— Сомс, — опомнившись, сказала Фиона. Что она делает? Неужели хочет ворваться к адвокату и его клиенту?
— Да, конечно, Сомс. — Пирсон повел ее к лестнице. — Давайте попробуем подняться на следующий этаж. Этот кабинет занят. Очень важный клиент. Часто вижу его здесь, но никак не могу запомнить фамилию. У меня ужасная память на имена. Бартон? Барстон? Как-то так. Владелец сети шикарных магазинов. Как их… вспомнил! «Монтегью»! — Он повернулся к Фионе и постучал себя по лысине. — Выходит, мозги еще работают.
Фиона уже не в первый раз недоумевала, о чем думал Тедди, когда рекомендовал ей этого человека.
— Очень хваткий малый этот Бартон, — продолжил Пирсон. — Сам себя создал. У вас ведь тоже есть своя сеть, верно? Не считая чайного бизнеса. Я помню, что Тедди упоминал в своем письме о сети магазинов. Знаете, вам нужно посетить «Монтегью». Очень впечатляющее зрелище. — Он остановился на лестничной площадке. — На следующей неделе он открывает новый головной магазин в Найтсбридже. Будет большой праздник. Пригласил всю нашу контору в полном составе. Может быть, присоединитесь к нам с женой? Сначала где-нибудь поужинаем вместе, а потом пойдем на прием!
Фиона вежливо отклонила приглашение — мол, у нее есть более важные дела. Но Пирсон заупрямился и, похоже, решил настоять на своем. Фиона, которой не терпелось перейти к своему делу, согласилась. Довольный Пирсон провел ее в незанятый кабинет, велел проходившему мимо клерку принести им чаю, а затем занялся ее требованием.
Он прочитал присланные Тедди документы, а потом задал Фионе миллион вопросов. При этом от его рассеянности не осталось и следа, и Фиона поняла, что Тедди действительно сдал ее с рук на руки очень умному и опытному адвокату.
— Ваше требование абсолютно законно, миссис Сомс, — наконец сказал он, продолжая просматривать документы. — И если дело дойдет до суда, то вы его выиграете.
— Рада слышать, — с облегчением ответила Фиона.
— Но, как уже говорил вам Тедди, процесс будет долгим и дорогостоящим.
У нее сжалось сердце.
— Мистер Пирсон, неужели вы никак не можете его ускорить? Неужели нет углов, которые можно срезать? И быстро передать дело в суд?
Пирсон посмотрел на нее поверх очков.
— Миссис Сомс, закон торопить нельзя.
Она пристыженно кивнула:
— Как по-вашему, сколько времени займет процесс?
— Мне понадобится несколько дней, чтобы подробно изучить документы и провести некоторые исследования. После этого я смогу ответить на ваш вопрос. Должен заранее предостеречь вас от излишнего оптимизма. Я знаю адвокатов Элджина. Не сомневаюсь, что в конце концов мы победим, но победа будет нелегкой. И не слишком приятной. Вы меня поняли?
— Да, мистер Пирсон. К неприятностям я готова.
Пирсон смерил Фиону долгим взглядом, удостоверился в ее искренности и промолвил:
— Очень хорошо.
Советник сказал, что свяжется с ней в течение недели, потом встал и проводил Фиону до кареты. По дороге они снова прошли мимо кабинета Лазенби, и Фиона вновь услышала голос, который ее заворожил. На этот раз он звучал громче, но массивная дверь мешала разобрать слова. Голос был чужой — она никогда не слышала таких взвешенных фраз и властных интонаций, — но неотразимый. Ее ладонь снова легла на ручку.
— Нет-нет, сюда, миссис Сомс, — сказал Пирсон и оттащил ее от двери.
И Фиона во второй раз за день удивилась самой себе. Что это на нее нашло? Вслед за Пирсоном она спустилась в вестибюль и вышла из здания Грейс-Инна.
Глава семьдесят первая
Родди О’Меара незаметно покосился на элегантную женщину, шедшую с ним под руку. Трудно было узнать в этой воспитанной и властной даме босоногую девочку в заплатанном платье и переднике, жадно слушавшую у камина его сказки о феях и гномах.
До тех пор, пока он не увидел ее умопомрачительные глаза. И сразу все стало легко. Та девочка жила в ее глазах. Он видел точеное лицо взрослой женщины с морщинками на лбу, вызванными заботами и переживаниями, но глаза… они были такими же живыми, как в детстве. Их взгляд был добрым, но полным стали. И даже вызова.
«Ей достались глаза отца, — думал Родди. — И дерзость ее тоже отцовская. Та же дерзость, которая заставила Падди заняться профсоюзной работой, заставила его дочь покинуть Уайтчепл и добиться выдающегося успеха за океаном».
Мысль о старом друге заставила Родди ощутить глубокую печаль, но он счел за благо ее скрыть. Не стоило вызывать у Фионы болезненные воспоминания и портить день долгожданной встречи. Она пришла к ним в гости, и Грейс приготовила хороший английский обед — ростбиф и йоркширский пудинг со всем, что к нему полагается. Когда Родди открыл ей дверь, начались слезы и смех. Они с Грейс не верили, что можно так измениться. Но Фиона не корчила из себя леди. Она не позволила Родди взять ее шляпу, а Грейс налить ей чаю, пока не обняла и не расцеловала обоих. Кучер, который ее привез, носил в дом пакет за пакетом, на каждом из которых значилось название того или иного шикарного нью-йоркского магазина. Грейс она привезла красивую шляпу и пару рубиновых сережек, Родди — пару золотых запонок, а детям — девятилетнему Патрику, семилетней Эмили, четырехлетнему Родди-младшему и годовалому Стивену — достались игрушки, настольные игры и сладости.
За чаем в гостиной и обедом в столовой они говорили о том, что случилось за эти десять лет. Родди и Грейс рассказывали о своей жизни, о его продвижении по службе, а Фиона поведала о своей. Закончив повествование, она немного помолчала, а потом добавила:
— Есть одна вещь, о которой я вам никогда не говорила. О причине нашего с Сими внезапного отъезда. Я прошу у вас прощения. У обоих. — Родди видел, что эти слова дались ей нелегко. Он хотел сменить тему, но Фиона не позволила. — Нет, дядя Родди, я расскажу. Это не давало мне покоя десять лет. Я очень переживала из-за того, что убежала, не сообщив куда и не поблагодарив за все, что вы для меня сделали. Но у меня была причина. Причина, о которой теперь можно… нет, нужно рассказать. — Она обвела взглядом лица Родди, Грейс и детей. — Но не здесь.
— Фиона, может быть, вы с Родди немного прогуляетесь? — предложила Грейс. — За это время я уберу со стола и помою посуду, а вы поговорите. Когда вернетесь, примемся за десерт.
Родди и Фиона вышли из дома и отправились в ближайший парк. Июльский день подходил к концу, но солнце было теплым, а небо — безоблачным.
— Нет ничего прекраснее английского лета, правда? — сказала Фиона, любуясь цветущим люпином. — Раньше я этого не замечала. Уайтчепл ужасен в любое время года. Но сегодня я каталась верхом в Гайд-парке и думала, что никогда не видела такой красоты.
Родди согласился. Он слушал болтовню Фионы о погоде, цветах, Лондоне и гадал, почему она говорит обо всем, кроме того, за чем они сюда пришли. Может быть, дело в Джо? Он намеренно не упоминал имя этого парня; если Фиона захочет, то начнет разговор сама. Или речь пойдет о деньгах, которые она, по словам Шихана, якобы украла у Бертона? Ясно одно: девочка медлит, потому что эта история продолжает причинять ей боль. Сам Родди считал, что такие вещи нужно делать как можно быстрее. Вроде повязки на ране. Дерг — и готово.
