Элена Ферранте - История нового имени
Я попыталась призвать себя к порядку: спокойно, ты почти на месте. У встречных прохожих я спросила, как пройти к дому Лилы. Пока я шла по корсо Сан-Джованни-а-Тедуччо, в лицо мне дул ледяной ветер. Улица тянулась желтоватой кишкой, в облупленных фасадах чернели проемы окон. Грязь была ужасная. Я плутала по дворам, следуя указаниям любезных прохожих, таким подробным, что от них было мало толку. Наконец я нашла и нужную улицу, и нужный дом. Поднялась по замызганной лестнице. В подъезде воняло чесноком и слышались детские голоса. Из приоткрытой двери выглянула толстая тетка в зеленом свитере и грозно спросила: «Вы к кому?»
— К Карраччи, — ответила я. У нее на лице нарисовалось недоумение, и я быстро поправилась: — К Сканно. — Фамилия Энцо произвела на нее не больше впечатления. Тогда я добавила: — К Черулло.
— Ах, к Черулло! — сказала тетка и указала рукой: — Этажом выше.
Я поблагодарила ее и пошла по лестнице, а она подошла к перилам и, глядя в пролет, закричала:
— Тити, тут к Лине пришли! Она уже поднимается!
Лина. Здесь, в этой клоаке, среди чужаков. Только теперь я сообразила, что приготовилась увидеть Лилу такой, какой она была во время нашей последней встречи в ее квартире, на фоне благополучия, которое казалось мне неотъемлемой приметой ее жизни. Хорошая мебель, холодильник, телевизор, ухоженный мальчик. И она — несмотря на невзгоды, сохранившая облик обеспеченной женщины. В тот момент я понятия не имела о том, как она живет и чем занимается. Пересуды, касающиеся судьбы Лилы, останавливались на том, что она бросила мужа и прекрасный дом и без гроша в кармане — ну не дура? — ушла к Энцо Сканно. Я ничего не знала о ее встрече с Соккаво. Поэтому я шла к ней в полной уверенности, что найду ее в квартире, заваленной книгами, играющей с сыном, в крайнем случае — на минутку выскочившей в магазин. По лености ума и из нежелания нарушать свой душевный комфорт, я не подумала, что мои представления мало вяжутся с репутацией района Сан-Джованни-а-Тедуччо. Ну наконец-то, говорила я себе, шагая вверх по ступенькам. И тут я увидела Титину. Молодая женщина держала на руках маленькую девочку, которая, тихо всхлипывая, плакала. Из покрасневшего от холода носа у нее текли сопли, застывая на верхней губе. За юбку Титины цеплялись два мальчика постарше.
Титина указала взглядом на запертую соседнюю дверь.
— Лины нет дома, — сообщила она.
— А Энцо тоже нет?
— Нет.
— Может, она гуляет с сыном?
— А вы кто такая будете?
— Ее подруга, Элена Греко.
— Вы что, не узнали Ринуччо? Рино, ты когда-нибудь видел эту тетю?
Она отвесила подзатыльник одному из мальчишек, и только тогда я узнала Дженнаро. Он улыбнулся и сказал на хорошем итальянском:
— Здравствуйте, тетя Лену. Мама будет в восемь вечера.
Я взяла его на руки, обняла и сказала, что он очень вырос и очень хорошо говорит.
— Да уж, он тут самый умный, — согласилась Титина. — Прямо профессор.
Она отбросила свою настороженность и пригласила меня в квартиру. В темном коридоре я споткнулась о какую-то детскую игрушку. Захламленную кухню заливал тускло-серый свет. Здесь стояла швейная машинка с куском ткани под лапкой иглы, вокруг валялись разноцветные лоскуты. Титина взялась прибираться, но скоро бросила и сварила мне кофе. Девочку она по-прежнему держала на руках. Я посадила Ринуччо на колени и начала задавать ему дурацкие вопросы, на которые он покорно отвечал. Титина поделилась со мной подробностями из жизни Лилы и Энцо.
— Она работает на колбасной фабрике Соккаво.
Я удивилась и только тогда вспомнила Бруно.
— У Соккаво?
— У него самого.
— Я его знаю.
— Дрянь людишки.
— Я знаю их сына.
— Там что дед, что отец, что сын — все дерьмо. Разбогатели и забыли, как сами ходили с голым задом.
Я принялась расспрашивать об Энцо. Он, как выразилась Титина, работал на локомотивах. Как я поняла, она была уверена, что Лила и Энцо женаты, и уважительно называла Энцо «синьором Черулло».
— А когда вернется Лила?
— Вечером.
— А как же ребенок?
— У меня. Кушает, играет, все здесь.
Выходит дело, мое путешествие еще не закончилось: я думала, что приближаюсь к Лиле, но она от меня только удалялась.
— А далеко отсюда до фабрики?
— Минут двадцать.
Титина объяснила мне, как пройти к фабрике, и я записала ее инструкции на листе бумаги. Ринуччо, который все еще сидел у меня на коленях, спросил:
— Тетя, можно я пойду играть?
Он дождался моего разрешения и побежал в коридор к другому мальчику, с которым тут же затеял ссору на диалекте. Титина смущенно покосилась на меня и крикнула на итальянском:
— Рино, не смей говорить такие слова, не то сейчас заработаешь по мягкому месту!
Я улыбнулась и вспомнила, как ехала сюда. В автобусе я тоже чуть не заработала по мягкому месту. Мы с Рино примерно в одном положении. Ссора в коридоре не утихала, и нам с Титиной пришлось вмешаться. Мальчики дрались, кричали и швыряли друг в друга игрушками.
124
К территории фабрики я подошла по замусоренной тропинке. В небе стоял столб черного дыма. Еще на подходе к забору я почувствовала отвратительный запах гари и жира, от которого меня чуть не вывернуло. Охранник сказал, что навещать подруг в рабочее время запрещено. Тогда я попросила вызвать Бруно Соккаво. Он сразу сменил тон и объяснил, что Бруно здесь почти не появляется. «Ну так позвоните ему!» — велела я. Он смутился и сказал, что не станет тревожить хозяина без повода. «Тогда я сама ему позвоню, только дойду до телефонной будки», — рассердилась я. Он растерянно смотрел на меня, не зная, что делать. Мимо ехал мужчина на велосипеде; он притормозил и обратился к охраннику на диалекте, отпустив сальную шутку. Охранник приободрился и принялся болтать с мужчиной, забыв обо мне.
Посреди двора горел костер. Когда я проходила мимо, меня на миг овеяло теплом от огня. Я направилась к приземистому желтому строению, толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь. Удушливый запах жира, заметный еще на улице, здесь был просто невыносимым. Я подошла к сердитой на вид девушке, которая торопливо причесывалась. «Будьте добры…» — начала было я. Она, не поднимая головы, прошла мимо меня, но через три-четыре шага остановилась.
— Чего надо? — грубо спросила она.
— Я ищу женщину по фамилии Черулло.
— Лину, что ли?
— Да.
— Идите в шприцовочный цех.
Я спросила, как его найти, но она повернулась и ушла. Я толкнула ближайшую дверь. В помещении было жарко, и вонь была еще сильнее. Это был большой цех; здесь стояли чаны, наполненные какой-то белесой жидкостью, в которой плавало что-то темное; над чанами склонялись по пояс мокрые рабочие, медленно перемешивая их содержимое. Над ними плавали облака густого пара. Лилы здесь не было. Я обратилась к мужчине, который лежал на грязном плиточном полу и чинил трубу:
