Харуки Мураками - Хроники Заводной Птицы
Быстро шагая, женщина растворилась в толпе, а я стоял и смотрел на раздавленный окурок и оставшийся на фильтре след ярко-красной губной помады. Сразу вспомнилась клеенчатая шляпа Мальты Кано.
Терять было нечего. В этом, пожалуй, единственное мое преимущество.
5. Что было ночью
Этот резкий, отчетливый звук разбудил мальчика посреди ночи. Он нащупал выключатель настольной лампы и осмотрел комнату. Часы на стене показывали почти два. «Что может происходить в мире так поздно?» — удивился мальчик.
Тут звук раздался снова — точно! Он доносился с улицы. Будто кто-то заводил там большую пружину. Интересно, кому понадобилось это делать среди ночи? Хотя нет… Это только похоже на пружину, а на самом деле никто ничего не заводит. Понятно: там где-то птица кричит. Мальчик подтащил к окну стул, взобрался на него и, раздвинув занавески, приоткрыл окно. Прямо посередине неба, заливая сад ярким, почти дневным светом, висела огромная белая луна. Такая полная луна бывает поздней осенью. Деревья в саду показались мальчику совсем не такими, как днем. Они всегда смотрели на него приветливо, а теперь вдруг сделались совсем чужими. Толстые, покрытые листьями ветви дуба недовольно раскачивались под порывами налетавшего ветра и неприятно скрипели. Изменились и камни в саду — побелели, разгладились и бесстрастно, как лики мертвецов, взирали в небо.
Птица, издававшая эти звуки, похоже, сидела на сосне. Мальчик высунулся из окна и посмотрел наверх, но разглядеть птицу снизу, сквозь большие тяжелые ветки, не удалось. «Что за птица такая? Вот бы посмотреть», — подумал мальчик. Хотелось запомнить ее расцветку и как она выглядит, чтобы завтра отыскать в энциклопедии. Любопытство так разбирало его, что спать совсем расхотелось. Больше всего мальчик любил рассматривать в энциклопедии рыб и птиц. Эти замечательные толстые книжки, которые ему купили родители, стояли в ряд на книжной полке в его комнате. В школу мальчик еще не ходил, но уже умел читать.
Прокричав несколько раз кряду, птица умолкла. Интересно, слышал ее кроме него еще кто-нибудь? Папа или мама? А бабушка? Если не слышали, можно будет утром им рассказать, как ночью, в два часа, у них в саду на сосне сидела какая-то птица и кричала. «Голос у нее такой, точно пружину заводят. Хоть бы разок на нее взглянуть! Тогда я бы вам сказал, как она называется».
Птица больше не кричала. Пряталась в умытых лунным светом ветвях сосны и молчала как рыба. Порыв неприятного холодного ветра проник в комнату, будто предупреждая мальчика о чем-то. Он поежился и закрыл окно. Эта птица — не то что воробей или голубь — просто так людям не показывается. Мальчик читал в энциклопедии, что ночные птицы почти все — умные и осторожные. «Она знает, наверное, что я ее высматриваю, поэтому все равно не покажется, сколько ни жди». Мальчик раздумывал, идти ему в туалет или нет. Туда вел длинный темный коридор. Нет, лучше опять забраться в кровать и уснуть. А в туалет можно и до утра потерпеть.
Мальчик выключил свет и закрыл глаза, но сидевшая на сосне птица не давала ему покоя, и он никак не мог уснуть. Лампа не горела, но с улицы струился лунный свет, точно манил куда-то. Тут заводная птица опять закричала, и мальчик сразу же выпрыгнул из кровати. На этот раз зажигать лампу он не стал — только накинул на пижаму кофту и влез на придвинутый к окну стул. Отогнув занавеску совсем чуть-чуть, мальчик через щелку посмотрел туда, где стояла сосна. «Уж так птица не догадается, что я за ней подсматриваю».
Теперь мальчик увидел две человеческие фигуры и невольно замер, не дыша. Двое мужчин, словно темные тени, сидели на корточках под сосной. Оба были в черном. Один — с непокрытой головой, на другом — какая-то мягкая кепка с козырьком. «Зачем незнакомые люди поздно ночью забрались в наш сад? Почему на них собака не залаяла? — снова удивился мальчик. — Может быть, надо сейчас же сказать родителям?» Но любопытство не отпускало его от окна. Очень хотелось посмотреть, что делают в саду эти люди.
Тут, словно спохватившись, с дерева заголосила Заводная Птица. Кр-р-р-ри-и-и… Но незнакомцы не обратили никакого внимания на этот крик, повторившийся несколько раз. Не подняли голов, не пошевелились, а продолжали тихо сидеть на корточках друг против друга и, похоже, едва слышно что-то обсуждали. Ветки заслоняли свет луны, и поэтому различить их лиц мальчик не мог. Вскоре мужчины как будто договорились и одновременно встали. Один был сантиметров на двадцать выше другого. Оба тощие, на высоком (это на нем была кепка) — длинное пальто. На низеньком одежда сидела поскладнее.
Коротышка подошел к сосне и стал смотреть вверх, на макушку. Потом начал поглаживать ствол, похлопывать по нему обеими руками, точно проверяя, — и вдруг обхватил и легко, без всяких усилий (во всяком случае, так показалось мальчику), полез наверх. «Прямо как циркач», — подумал мальчик. Ему было известно, как нелегко карабкаться по сосне. Ствол гладкий, скользкий, и почти до самого верха ухватиться не за что. Мальчик знал росшую в саду сосну хорошо, как друга. Зачем этому человеку понадобилось ночью лезть на дерево? Он что — хочет Заводную Птицу поймать?
Долговязый стоял под деревом и не отрываясь смотрел вверх. Наконец коротышка исчез из виду, но по шуршанию сосновой хвои было ясно, что он продолжает подъем. Заводная Птица наверняка услышит его и тут же улетит. Как ни ловко коротышка лазил по деревьям, птицу так просто не поймаешь. Хотя, если повезет, подумал мальчик, может, хоть краешком глаза удастся увидеть, как она вспорхнет с сосны. Затаив дыхание, он ждал, что сейчас услышит шум крыльев. Ждал, но так и не дождался. И птица больше не кричала.
Долго стояла полная тишина, не было заметно никакого движения. Все вокруг купалось в неестественно серебристом лунном свете, и сад напоминал неожиданно обнажившееся скользкое дно моря. Как завороженный, мальчик не шевелился и не сводил глаз с сосны и стоявшего под ней долговязого. От дыхания запотело оконное стекло. На дворе, наверное, холодно. Долговязый, уперев руки в бока, пристально вглядывался вверх. Стоял не двигаясь, словно окоченел. Должно быть, волновался за коротышку, ждал, чтобы тот поскорее закончил свои дела и слез с сосны. Понятно, почему он волновался: спускаться с высокого дерева труднее, чем лезть наверх. И вдруг долговязый будто решил махнуть на все рукой — повернулся и скрылся в темноте.
Мальчику показалось, что все его бросили. Коротышка залез на сосну и пропал. Долговязый ушел куда-то. Заводная Птица молчит. Отца, что ли, разбудить? Но он ни за что не поверит. Скажет: «Опять тебе что-то приснилось». Мальчику действительно часто снились сны, и он иногда путал сон с явью. Но сейчас, кто бы что ни говорил, все было на самом деле — и Заводная Птица, и парочка в черном. Просто они куда-то исчезли ни с того ни с сего. «Папа все поймет, надо только объяснить как следует».
