Бернар Вербер - Смех Циклопа
– Злые всегда преуспевают больше, чем добрые, – признает Исидор.
– Некоторые юмористы защищали ревизионистские и расистские идеи, утверждая, что делают это «просто для смеха».
– А тех, кто возмущался, обвиняли в отсутствии чувства юмора, – говорит Исидор.
– Я уже говорила вам, что мы прежде всего ратуем за гуманизм. Мы решили бороться.
Беатрис поглаживает стальной чемоданчик.
– Стефан Крауц, очень хороший продюсер, к тому времени уже три года находился в наших рядах. Он предложил решение: «Для победы над смехом тьмы нам нужен лучший из лучших». Он пригласил на маяк девять молодых юмористов, по его мнению, самых многообещающих. Все они погибли, борясь друг с другом.
– Победителем стал Дарий Возняк? – спрашивает Лукреция.
Вот как все началось!
— Да. В этого юношу мы вложили все, чем обладала наша община. По восемь часов в день его посвящали в тайны импровизации. Команда психологов изучила его мозг. Режиссеры, актеры, мимы совершенствовали его мастерство. Ему поставили дыхание, осанку, манеру смотреть его единственным глазом. Идея вставить сердечко в пустую глазницу, естественно, тоже наша. Все было продумано до малейших деталей. Когда мы решили, что он готов, мы выпустили его в свет и обеспечили ему успех, используя все свои связи. Он сразу начал выступать в больших театрах, и очень быстро появился в самых популярных телевизионных передачах. Мы тратили деньги, мы заручились поддержкой политиков, положили все силы на то, чтобы он стал лучшим. Чтобы сумел противостоять властвовавшему тогда дурному юмору.
Беатрис встает, подходит к портрету Тристана Маньяра и нежно смотрит на него.
– Успех Дария превзошел наши ожидания. Он мгновенно стал знаменитым. Никто не мог противиться его обаянию. Мы достигли цели. Юмористы тьмы сразу вышли из моды. Они остановились где-то на полпути к настоящему успеху, а Дарий засиял на небосклоне эстрады. Даже политики добивались его симпатии, чтобы погреться в лучах его славы. А десятки авторов Великой Ложи Смеха тайно работали, сочиняя для него лучшие скетчи.
Великий Мастер умолкает, погрузившись в воспоминания.
– А дальше?
– Дарий стал Циклопом, «самым популярным французом». Это событие мы отмечали шампанским. Ведь, кроме всего прочего, при помощи Стефана Крауца мы получали от этого успеха огромные проценты, что позволило нам еще лучше обустроить жизнь Ложи под маяком.
– А дальше? – снова спрашивает нетерпеливая Лукреция.
– Он предал нас. Слава и кокаин изменили его. Тихоня превратился в нарцисса. Невротик обзавелся манией величия. И он захотел «Шутку, Которая Убивает». Он стремился любой ценой узнать, что это такое.
Беатрис опять погладила чемоданчик, словно живое существо.
– Однажды он приехал на маяк и потребовал устроить общее собрание сиреневых плащей. Он произнес речь, в которой сказал, что Великая Ложа Смеха живет на его деньги, что он самый знаменитый и богатый из нас, поэтому он требует выборов и хочет стать Великим Мастером вместо Тристана.
– Логично, – замечает Исидор.
– Выборы состоялись. Самое удивительное, что ему не хватило только одного голоса. Быть может, моего. Перед отъездом он сказал: «Я найду способ получить то, чего мне не дают».
– То есть ваш лучший шутник уже не шутил, – замечает Исидор.
– Мы сами не понимали, что породили монстра.
– Диктаторы типа Фиделя Кастро, Норьеги или Бен Ладена начинали агентами ЦРУ, – напоминает Исидор.
– А Дарт Вейдер был джедаем, прежде чем перешел на сторону темной силы и восстал против тех, кто его воспитал, – добавляет Лукреция.
– Но тогда разрыв еще не произошел. Мы так гордились им, что ничего не видели. Мы прощали ему все, как гениальному избалованному ребенку. Мы продолжали работать на него. Дарий Возняк построил театр, потом открыл «Школу Смеха» – разумеется, при нашей финансовой поддержке, с нашими учителями, опираясь на наш опыт. Мы еще верили, что он, по выражению Стефана Крауца, «наше окно в мир». Его могущество росло. Дарий повелевал толпами, заставлял смеяться стадионы.
– «Берси», «Парк де Пренс», «Стад де Франс»… – вспоминает Лукреция.
– Икар поднялся к солнцу, и его восковые крылья растаяли, – шепчет Исидор.
– Эгоцентризм Дария рос. Он стал вспыльчивым, властным, агрессивным параноиком. Не выносил никакой критики, разучился смеяться над собой. Он теперь вообще не выносил насмешек.
Беатрис кладет обе руки на чемоданчик.
– Мы не хотели замечать очевидного. Мы постоянно находили ему оправдания. Считали все его выходки капризами слишком востребованной звезды.
– Вы не хотели признать, что ошиблись в выборе знаменосца.
– Но в один прекрасный день он ушел из корпорации Стефана Крауца и основал собственную фирму вместе с братом Тадеушем. Так развод стал официальным. Он забыл обо всем, что мы для него сделали. Он забрал у нас все: концепцию школы смеха, идею дуэлей юмористов и турниров «ПЗС», даже розовый цвет одежды членов Великой Ложи Смеха. Он просто-напросто организовал параллельное секретное общество, скопировав все, что узнал от нас, но оставив себе все доходы, которые приносила его популярность.
– Ему не хватало только одного. «Шутки, Которая Убивает», не так ли? Скипетра, без которого король не чувствует себя настоящим королем… – говорит Исидор.
– Да, «Шутки, Которая Убивает», меча Соломона, нашей реликвии, Экскалибура, атрибута истинного короля. Того, что придает смысл нашему существованию. Того, что освящено тысячелетней историей.
– И однажды он вернулся на маяк. «Я найду способ получить то, чего мне не дают». Да?
– С ним было шестеро сообщников. Три брата Возняк и телохранитель со странной внешностью…
Охранник-питбуль.
— Еще девушка и усатый мужчина, – добавляет Беатрис. – Они сказали, что приехали поговорить.
Мы рассердились, поскольку в наше тайное убежище запрещено приводить чужих. Тогда Дарий неожиданно вспылил, как часто с ним случалось в последнее время, и заявил, что он у себя дома и все тут принадлежит ему. Наша охрана уже собиралась вывести их вон, как все они по знаку Дария достали автоматы.
Лицо Беатрис искажается.
– Мы бросились врассыпную. Тристан, которого прикрыли своими телами несколько братьев, бежал первым. «Шутка, Которая Убивает» была у него.
– И в муравейнике в первую очередь спасают королеву и потомство, – шепчет Исидор.
– Некоторым удалось спастись. Многие погибли. Тристан, уносивший «Шутку, Которая Убивает», был уже далеко. Мы мчались со всех ног. Предатель, который зимой 1943 года рассказал нацистам о нашем убежище, многому нас научил. Мы предусмотрели тайный выход из маяка. Мы ушли в море на моторных лодках.
