Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
Иранец, сидевший за рулем джипа, недоуменно завертел головой, когда трейлер проехал поворот на фабрику и уверенно направился в объезд, туда, где в ущелье расширяли дорогу. Впрочем, он тут же отогнал от себя все сомнения, решив, что европейские шайтаны знают, что делают, а нормальному человеку их намерений все равно не понять. Корсаков между тем в кабине грузовика наставлял Ла Барберу:
— Соберем всех рабочих, выгрузим ящики, которые остались, и набьем кузов аммонитом. Потом снова погрузим ящики, чтобы загородить аммонит — вдруг при въезде на фабрику придется открыть кузов. Вот видишь, я тебе все объясняю заранее, чтобы ты не стушевался в ответственный момент. Будь понаглее, и все обойдется. Вспомни, ты ведь босс!
— У меня болит рука, — заныл Ла Барбера.
— Ничего, русские тебе наложат гипс еще сегодня, — пообещал Корсаков. — Ну а если что-нибудь сорвется, то у тебя уже ничего не будет болеть.
Перед ними росла, все глубже вдавливаясь в чистое небо, складчатая громада горного кряжа. Грузовик преодолел предгорный холм, скатился под уклон, и горы словно впустили его в себя, раскрыв перед ним ущелье с колоссальными обрывами боко- вых стен, словно стесанными долотом джинна, воздвигшего эти горы. Асфальтовая полоса уже проходила сквозь все ущелье и упиралась в его сужение, откуда начиналась караванная тропа на северо-запад. Ни грузовик, ни легковушка не смогли бы двигаться по этой тропе, но для джипа, как прикинул Корсаков еще во время предварительного осмотра местности, она была проходима. Ла Барбера вдруг крикнул:
— Стоп! Вот начальник строительного участка. Он должен распорядиться, чтобы люди собрались у склада.
Ла Барбера окликнул инженера, высунувшись в окно. Тот, видимо, не был италоамериканцем, поэтому разговор шел по-английски. Выслушав приказ, инженер взял рацию, чтобы оповестить своих людей. Корсаков подъехал к складам и остановился. Через минуту рядом с трейлером затормозил джип. Спрыгнув на землю, Корсаков взял с заднего сиденья джипа автомат и закинул его за спину. Когда инженер в сопровождении нескольких своих подчиненных подошел к складу, Ла Барбера приказал ему выгрузить из трейлера ящики с оборудованием и загрузить кузов аммонитом. Выслушав это неожиданное распоряжение, инженер замялся.
— Видите ли, сэр... — нерешительно начал он. — Вы туг хоть и начальник, но не единственный, а за аммонит отвечаю я один. Взрывчатка, знаете ли, такое дело, мало ли что может случиться... Короче говоря, не могли бы вы отдать мне письменное распоряжение, сэр?
— Ты что, не доверяешь мне, парень? — войдя в роль, грозно спросил Ла Барбера. — Может, думаешь, что я хочу подорвать фабрику? Выполняй приказы, а остальное — не твоего ума дело.
— Да нет, сэр, что вы, я вам доверяю, — пожал плечами инженер, однако не тронулся с места.
— Ну так что ты стоишь, как пень? — взвизгнул Ла Барбера.
— Да вот не пойму, как насчет письменного распоряжения? — поинтересовался инженер.
Корсаков понял, что ситуация заходит в тупик. Ла Барбера как-то неловко объяснил:
— Я бы написал тебе любую бумажку, но вот повредил руку, — при этих словах Ла Барбера метнул злобный взгляд на Корсакова. Такое объяснение только убедило инженера в том, что дело нечисто.
Подошли еще несколько рабочих, инженер посмотрел на них, потом на босса, усмехнулся и спокойно произнес:
— Что ж, приходите, когда рука заживет. Корсаков обратил внимание на то, что смолк
звон отбойных молотков и пыхтенье компрессора. Видимо, там бурили шурфы для закладки взрывчатки, дабы расширить ущелье с помощью взрыва. Теперь оповещенные инженером по рации взрывники подошли к месту сбора-. Пора было как-то выходить из положения, тем более что Ла Барбера окончательно растерялся: он не мог выдавить из себя ни слова, беспомощно топтался на месте и обливался потом. Корсаков снял с плеча автомат, передернул затвор и выступил вперед со словами:
— Открывай склад, парень, и начинайте работать. Вам было ясно сказано, что делать, всех, кто не подчинится, я расстреляю. — И Корсаков в под тверждение серьезности своих слов выпустил очередь в песок прямо под ногами инженера. Тот попя тился, и с полминуты они с Корсаковым пристально смотрели друг другу в глаза. Инженер в глазах человека с оружием не увидел ни злобы, ни страха — одну только холодную решимость, а Корсаков с сожалением смотрел в упрямые голубые глаза своего противника, думая о том, что если этот славный па- рень не образумится и не пошлет к черту служебный долг, то придется убить его, а заодно для острастки и парочку его подчиненных. — Как прекрасно пасть за интересы своей фирмы! — с издевкой сказал Корсаков. Он облегченно вздохнул, увидев, что инженер пожал плечами, достал из кармана ключи и зашагал к сараю.
Боковым зрением Корсаков заметил, что рука шофера грузовика, сидевшего теперь за рулем джипа, потянулась к замку зажигания.
— Ты далеко собрался? — не поворачивая головы, на фарси спросил его Корсаков. Неожиданность оказывает на восточных людей куда более сильное действие, чем на европейцев, — это Корсаков знал по опыту, и это подтвердилось вновь, когда шофер на некоторое время окаменел с протянутой рукой и приоткрытым ртом. Чтобы вывести его из ступора, Корсаков сделал шаг назад и уколол его кончиком штыка. Шофер вздрогнул, а Корсаков сказал ему: — Вылезай, открывай кузов и принимайся за работу. Дернешься — пристрелю.
Люди построились в цепочку и под пристальным взглядом Корсакова принялись перекидывать из сарая в кузов трейлера жестяные упаковки с желеобразным аммонитом. Одновременно грузчики-иранцы сноровисто сгрузили на землю ящики с оборудованием. Корсаков пересчитывал упаковки, прикидывая, какой вес уже загружен в кузов. Когда этот вес, по его подсчету, превысил тонну, он скомандовал:
— Все, хватит! Теперь погрузите ящики обратно и отдохните в сарае, а через некоторое время я вернусь и вас выпущу. Ключи давайте мне, — обратился Корсаков к инженеру.
Люди гуськом понуро поплелись в сарай. Корсаков, замыкавший шествие, закрыл за последним дверь, накинул на петлю кованую скобу и закрыл сарай на замок. Детонаторы, приемное и передающее устройство для подрыва зарядов посредством радиоволн были аккуратно разложены под навесом на столе у сарая. Корсаков вскинул автомат и полоснул очередью по колесам джипа и по его радиатору. Фары со звоном стеклянной крошкой осыпались на землю, машина осела на пробитых шинах, а Ла Барбера нервно поежился.
— Молодец! — одобрительно сказал ему Корсаков. — Пускай не все пока получается, но важно старание. Продолжай в том же духе, и останешься жив. А пока встань так, чтобы я тебя видел из кузова.
Корсаков присел и стал вставлять детонаторы в специальные гнезда в упаковках с аммонитом, присоединяя их с другой стороны к приемному устройству. При этом он время от времени поглядывал на Ла Барберу, но тот после пережитого напряжения вновь впал в апатию и уныло ссутулился, присев на лавочку у стола. Движения Корсакова были уверенными и точными, так что минут через десять он уже закончил работу. «Столько подготовки, столько суеты, а самая суть занимает меньше четверти часа», — подумал он и спрыгнул из кузова на землю.
— Поехали! — весело скомандовал Корсаков.
Ла Барбера поднялся и понуро поплелся к кабине. Корсаков открыл ему дверцу, подсадил, затем обошел кабину и сам сел за руль, предварительно закинув автомат назад, на спальное место. Ощущение близящейся победы переполняло его, он с трудом воздерживался то ли от пения, то ли от смеха, и то лишь потому, что на него гнетуще действовало общество такого бесчувственного болвана, как Ла Барбера. Впрочем, к собственной безопасности босс относился весьма трепетно: когда грузовик разогнался до предельной скорости, он заметно забеспокоился и в конце концов попросил:
— А мы не можем ехать тише? Как бы весь этот запас не взорвался!
— Он не взорвется, даже если мы перевернемся, — успокоил его Корсаков. — Эта штука не взрывается от сотрясения, а только от детонации. Ну так и быть, я поеду потише.
Когда трейлер подъехал к воротам фабрики, Ла Барбера опустил стекло и рявкнул по-итальянски:
— Открывай! Какого дьявола вы еле ползаете! Корсаков подумал, что его пленнику ужасно хочется поскорее покончить с этой авантюрой. Сам же он чувствовал себя прекрасно и улыбался под удивленными взглядами охранников, не ожидавших увидеть его в живых, а тем более рядом с боссом за рулем грузовика. На итальянцев, охранявших фабрику, присутствие Ла Барберы произвело магическое действие, и они не потребовали открыть фургон. Слыша итальянскую речь, да еще на родном диалекте, и видя устремленные на него почтительные взгляды, Ла Барбера приободрился было, но тут же снова сник, когда Корсаков откинул полу куртки и многозначительно похлопал рукой по рукоятке пистолета за поясом. Ла Барбера заглянул в ледяные глаза своего мучителя, и воскресшее было мужество вновь покинуло его, уступив место страху и желанию, чтобы все поскорее кончилось. Корсаков подогнал грузовик к стене главного корпуса фабрики, спрыгнул из кабины на асфальт, подождал, пока спустится Ла Барбера, закрыл дверцы на ключ, а ключ отшвырнул в сторону. Ла Барбера затрясся, как в лихорадке, — до его сознания впервые в полной мере дошло то, что должно было вот-вот совершиться.
