Дуглас Кеннеди - Особые отношения
— Ладно. Пусть себе свидетельствует…
— Правильное решение, Салли, — сказала Мейв. — Теперь у нас есть ровно три минуты. Расскажите мне все, что я должна знать о той давней истории…
Когда мы вернулись в зал суда, Мейв доложила о нашем решении судье Трейнору:
— В интересах дела, ради того, чтобы ускорить разбирательство и не допускать задержек и отсрочек, мы не возражаем против незаявленного свидетеля.
— Прекрасно. — Судья был удовлетворен. — Пожалуйста, пригласите свидетеля.
Когда он вошел, я подумала; пятнадцать лет прошло, а он почти не изменился. Конечно, сейчас ему было сильно за пятьдесят. Он немного располнел в талии, поседел, но был одет в бежевый габардиновый костюм, очень похожий на тот, в котором ходил в 1988 году. Те же синяя с фиолетовым отливом рубашка на кнопках и полосатый галстук. Те же очки в роговой оправе, те же легкие коричневые мокасины с дырочками. Идя к свидетельскому месту, он не смотрел по сторонам, как будто для того, чтобы не увидеть меня. Но когда он оказался у трибуны, я начала буравить его взглядом. Он отвернулся и сосредоточился на Люсинде Ффорде.
— Итак, мистер Огилви, как следует из ваших показаний, вы являетесь практикующим психотерапевтом в Бостоне последние двадцать пять лет.
— Это так.
— И миссис Гудчайлд была направлена к вам после гибели обоих ее родителей в автомобильной катастрофе в 1988 году.
Он подтвердил и этот факт.
— Что ж, в таком случае не можете ли вы сообщить нам, что вам говорила мисс Гудчайлд в ходе одного из сеансов?
В течение последующих десяти минут он с готовностью выполнял эту просьбу — пересказав всю историю в точности так же, как я недавно рассказывала ее Джулии. Он не пытался искажать факты или преувеличивать. Все, что он сообщил, представляло собой точный, достоверный пересказ того, что ему рассказывала я. Но пристально глядя на него и не отводя взгляда, я думала только, об одном: сейчас ты предал не только меня, ты и самого себя предаешь.
Когда он закончил, Люсинда Ффорде сказала:
— Итак, в двух словах это можно изложить таким образом: миссис Гудчайлд предложила своему отцу бокал вина сверх положенной нормы, в результате чего он разбил машину и…
— Я решительно протестую против подобного способа ведения опроса, Ваша честь, — возмущенно прервала ее Мейв. — Барристер не просто строит догадки, она занимается сочинительством.
— Возражение принято. Переформулируйте, мисс Ффорде.
— С радостью, Ваша честь. Мистер Гудчайлд сообщил дочери, что уже выпил достаточно и не хочет превышать допустимую норму, однако она все же протянула ему бокал с вином. Это верно?
— Да, это верно.
— А позднее в тот же вечер он на своей машине врезался в другой автомобиль, в результате чего погиб сам и были убиты его жена, молодая женщина и ее двухлетний сын?
— Да, это так.
— Делилась ли миссис Гудчайлд этой информацией с кем-либо, кроме вас?
— Насколько мне известно, нет.
— Не обсуждала этого даже со своей единственной сестрой?
— Если только она не сделала этого за прошедшие два десятка лет. Потому что в то время одной из центральных тем наших с ней бесед был тот факт, что она не может рассказать об этом сестре. Она не чувствовала себя в силах признаться в этом никому.
Неожиданно я услышала у себя за спиной сдавленное рыдание. Потом Сэнди вскочила и выбежала из зала через заднюю дверь. Как только дверь за ней закрылась, стали слышны громкие рыдания, многократно отраженные от сводчатых потолков. Я хотела выбежать за ней, но тут Найджел Клэпп сделал нечто весьма нетипичное для Найджела Клэппа. Он крепко схватил меня за руку, не дав подняться со скамьи, и прошептал на ухо: «Вы не должны уходить, нельзя».
Люсинда Ффорде продолжила атаку:
— Какой совет вы, как специалист, дали в то время своей пациентке?
— Я советовал ей очистить душу откровенным разговором с сестрой.
Люсинда Ффорде повернула голову к опустевшему месту в заднем ряду:
— Не сестра ли это миссис Гудчайлд только что покинула зал?
Затем, после театральной паузы, она произнесла:
— У меня больше нет вопросов к свидетелю, Ваша честь.
Мейв Доэрти встала со своего места и просто посмотрела на Гранта Огилви. Он выдерживал ее осуждающий взгляд секунд тридцать, не меньше. Но потом не выдержал и отвел глаза. Судья Трейнор прочистил горло.
— Надолго я вас не задержу, мистер Огилви, — заговорила Мейв. — Потому что, честно говоря, мне не хочется тратить времени на разговор с вами.
Она тоже выдержала эффектную паузу, прежде чем начать задавать свои вопросы.
— Сколько лет было миссис Гудчайлд, когда она стала вашей пациенткой?
— Двадцать один.
— Сколько лет было ее отцу, когда он погиб?
— Около пятидесяти, кажется.
— Миссис Гудчайлд предложила ему бокал на той вечеринке, да?
— Да.
— Он отказался?
— Да.
— Она сказала: «Ты стареешь». После этого он выпил вина. Правильно?
— Да.
— И вы верите, что из-за этого она должна винить себя в роковой катастрофе, которая произошла спустя много часов?
— Никто не просил меня отвечать на вопрос о ее виновности.
— Но вы проделали дальний путь через океан ради того, чтобы запятнать ее репутацию, не так ли?
— Я прилетел только для того, чтобы сообщить, какую информацию она мне доверила.
— Будучи вашей пациенткой?
— Именно.
— А что гласит закон Соединенных Штатов о соблюдении врачебной тайны?
— Я не врач. Я психотерапевт. Да, такой закон есть. Но он имеет отношение главным образом к сфере уголовных преступлений.
— Далее, если мисс Гудчайлд на протяжении всех лет ни с кем не делилась этой информацией, как, скажите, людям мистера Хоббса удалось найти вас спустя столько лет и почему вы согласились давать показания?
— Потому что меня попросили дать показания, вот почему.
— И сколько они заплатили вам за беспокойство?
— Ваша честь, я возражаю, — вмешалась Люсинда Ффорде. — Вопрос неправомерен.
— О, умоляю вас, — буквально прошипела Мейв. — Не из альтруистических же соображений он сюда явился.
— Мы теряем время, мисс Доэрти, — подал голос Трейнор. — Вы — и дальше намерены развивать эту линию?
— У меня нет больше вопросов к этому… джентльмену.
Трейнор издал громкий вздох облегчения. Наконец можно было идти домой.
— Свидетель свободен. Заседание окончено. Слушание будет продолжено завтра в десять часов утра.
Едва дождавшись, когда Трейнор выйдет, я вскочила и выбежала из зала. Сэнди я нашла на скамейке в коридоре, с красными глазами и щеками, мокрыми от слез. Я попробовала тронуть ее за плечо. Она резко сбросила мою руку.
