Дислексия - Олонцева Татьяна

Ада Викторовна поднимает глаза от объяснительной, поднимается сама и идет на Саню.

Вокзал

Электричка с седьмого пути — изде-ва-ется — раз-де-вается.

Механический женский голос повторяет эту фразу бесконечно. Мы с Саней стоим на платформе. Мы слышим одно и то же. Электричка издевается и раздевается.

У вас когда-нибудь было такое? — спрашивает Саня пятиклашек, когда читает с ними «Давай поедем в Уналашку» Анны Красильщик. Главный герой Марковкин живет рядом с вокзалом, и когда объявляют поезда, ему тоже слышатся странные Уналашки.

Прочитала на канале известного политолога такую мысль, говорит Саня. Она пишет, что мы не сразу умеем видеть мир таким, каким его видим, что мы этому учимся. Она приводит в пример художников, которые дают новый взгляд. После Ренуара появились женщины Ренуара, и все стали их замечать. А после экспрессионистов научились видеть лиловую траву, розовые деревья и зеленые лица.

К концу учебного года мы слышим, что электричка из Брянска (пауза) с девятого пути (пауза) отправляется. Слова звучат именно так. Мы не знаем, почему слышали раньше другое.

Перед вокзалом площадь заставлена пазиками, маршрутками и такси. Первые недели Саня ездила в школу на такси. Еще были проходные маршрутки. Потом появился автобус «Дудиново». Автобус был там всегда, но Саня не сразу его увидела.

За автостанцией вокзал. Это грязно-белая одноэтажная постройка, над деревянной дверью надпись «Многоярославец» и герб города — медведь с золотым топором на плече.

Осенью и весной сюда приезжает цирк. На площади появляется огромный красный купол, перед шатром ставят баннер с медведем и включают детскую музыку. Громкоговоритель приглашает посмотреть на медведя на велосипеде.

Показались ли вам забавными забавы Троекурова Кирилы Петровича с медведем? — спрашивает Саня в тесте по «Дубровскому».

Да, показались, пишет Осипова, мишка символ нашей страны и Олимпиады, его нужно уважать.

Саня часто не знает, как реагировать на высказывания детей.

Харитонова написала, что не любит читать, потому что бумагу делают из деревьев, вырубают леса и уничтожают природу, берегите окружающий мир и не читайте книг, написала Харитонова.

На уроках Саня говорит то же, что и многие: ваше мнение не может быть правильным или неправильным, бла-бла-бла, говорите, ошибайтесь, пишите все, что считаете нужным. Но пробуйте и аргументировать.

Они поняли только первую часть и к зиме стали писать мысли, которые можно назвать неконвенциональными.

Сане не нравятся некоторые ответы, но она ставит плюс, засчитано. Оставляет комментарий: есть же электронные книги. Харитонова ставит сердечко.

Зинаида Денисовна идет по коридору. Ее длинные седые волосы распущены, Саня впервые замечает цвет ее глаз, припухшие веки и совсем светлые брови.

Сломала очки, говорит Зинаида Денисовна и показывает очки без дужки.

Сане хочется сказать ей что-нибудь хорошее. Дать лайфхак неопытного преподавателя.

Они живут за вокзалом, цыгане, говорит Зинаида Денисовна, не ходите туда. Она кладет тетради на подоконник, вырывает лист и рисует дорогу, вот здесь поворот, здесь дома. Ставит крестик на одном из квадратов.

Цыганский район оказался похож на поселки на Новой Риге. Те же двухметровые заборы из гофрированного железа, с одной стороны — дворцы с колоннами и дома в стиле фахверк, с другой — покосившиеся избы. Дорога не заасфальтирована. На пустыре дети катают коляску. Под деревом сидят красивые женщины. Некрасивые мужчины чинят «ладу».

Саня сверяется со схемой, нарисованной Зинаидой Денисовной, схема не совпадает с реальностью.

Подскажите, пожалуйста, где живут Ротовы?

Кто?

Ротовы, мальчик тринадцати лет, он мой ученик, они с мамой здесь живут.

Мужчины передают друг другу листочек с нарисованной картой: нет, они не знают. Женщины отворачиваются. Дети берут листочек и убегают.

Из бревенчатого дома выходит высокая черноволосая женщина, кричит Сане: что ты ищешь?

Вы знаете Ротовых?

Зачем тебе?

Ученик перестал ходить в школу, я учитель.

Пойдем со мной, говорит женщина и заходит в дом.

Саня идет за ней. Внутри темно, пахнет землей, травами. Саня поднимается по шатким высоким ступеням, открывает тяжелую дверь. Женщина стоит в маленькой комнате.

Переступи порог, говорит она.

Саня переступает. Женщина протягивает ей моток ниток.

Мама у тебя болеет, не распутывай.

Что это? — спрашивает Саня.

Выбросишь, когда мамы не станет.

Что вы такое говорите?

Иди, говорит женщина.

Саня идет.

Школа дает тоннельное зрение. В нее попадаешь, и все, что находится вне, перестает существовать. Школе принадлежит твое тело, твоя голова, твои глаза. Ты кладешь их на школьное блюдо как подношение. Сосредоточиваешься на списках, рядах, расписании, структуре, контроле. Это такое напряжение, рассказывает мне Саня, что, когда тетива лопается, фокус расплывается. И оказывается, что внешний мир все это время присутствовал. Он был там всегда, большой и интересный, но Саня в шорах и смотрит только вперед.

Обгоняет черный «бентли» с мигалкой. Саня отходит в грязь, чтобы пропустить. «Бентли» притормаживает, опускается окно: это частная территория, нечего здесь вынюхивать. Окно поднимается, машина уезжает.

Саня идет быстро, почти бежит, убегает.

Чтобы вернуться к вокзалу, нужно снова перелезть через забор и прыгнуть в лужу. Саня выбрасывает нитки, прыгает в лужу и бежит к автобусу.

Остановка называется «ЦРБ». Больница стоит у шоссе. Здесь грязный серый воздух даже в солнечные дни. Машины потоком проносятся со скоростью сто километров в час. Брызги воды и грязи падают Сане на лицо.

Когда Саня проходила терапию, ее учили медитировать. Нужно представить, говорил человек в позе лотоса, что ты сидишь на обочине и наблюдаешь за своими мыслями, как за машинами, проезжающими по трассе. Они появляются и уезжают, а ты сидишь и вертишь головой. Не цепляйся за них, не борись с ними, отпусти.

Саня надевает маску, бахилы и становится объектом больничного процесса. Номером на медкарте.

Ее сразу отправляют в отделение для ковидников, вход особый, с торца: дерматиновые стулья вдоль стены, очередь, сквозняк.

В очереди Саня рассматривает фотографии на телефоне. Ротов сидит за первой партой, на голове у него пластиковая бутылка, он зажал рот и смеется. Ян отвернулся. Девочки обнимаются и показывают пальцами «фиксики».

На партах лежат красно-синие учебники по русскому, школьный ноут, колонки, на подоконнике Санин рюкзак, желтый термос.

Саня помнит тот день.

Во всем поселке не было воды. Туалеты и столовую закрыли, но уроки не отменили.

Мы уже второй день так, сказали дети, какая-то авария. Вы хотите пить? Давайте мы сбегаем в магазин за водой.

Лида стоит у двери. Ксюша собирает деньги. Саня тоже положила пятьдесят рублей, но они не взяли. Постарайтесь, чтобы вас не заметила Нинель Иосифовна. Девочки сказали: не ссыте — и побежали.

Саня включила мультфильм «Я краснею», сделала звук потише. Кто-то смотрел на экран, другие сидели в телефоне. Саня села за последнюю парту и сфотографировала класс. Прибежали девочки, выложили из пакета две бутылки воды, шоколадку, чипсы. Осипова взяла Санин термос и наполнила его до краев. Все сидели, пили воду и смотрели мультфильм.

Саня думала: какие они хорошие.

Температура есть? Кашель? Больничный нужен?

На осмотр уходит две минуты. Врач выписывает антибиотики, выдает бланк больничного листа: отдайте в регистратуру.

Я ухожу, написала Саня кураторке Кате, когда сидела в автобусе и крутила рилсы с драками. Катя ответила: погоди. И сразу позвонила.

Давай поговорим, что случилось.

Саня пересылает видео.

Катя говорит: давай все обсудим, когда ты можешь?

У меня уроки.

А вечером?

Шестьдесят тетрадей.

А в субботу?

Обучение с методистами.