Анна и Сергей Литвиновы - Над пропастью жизнь ярче
Мишка, ее первый и единственный?
Мастер в тату-салоне?
Стоматолог? Медсестричка, что когда-то ставила капельницу?
Вычислять? Мстить? Зачем?
Лучше как можно быстрее закончить собственную никчемную жизнь.
Только не самоубийство, нет.
В Бога Саша верила и отправляться прямиком в ад не собиралась.
Да и светское общество самоубийц презирает.
Александра читала недавно про некую студентку, которая решила покончить с собой. Действо обставила эффектно. Написала предсмертную записку, положила в карман. Потом села за руль и направила свое авто на встречную полосу.
Целую семью убила, не только себя.
Каково ее родителям после такого? Оплакивают они дочь или стыдятся ее?
Нет, своим маме с папой она ничего подобного не устроит.
Саша придумала более простой выход.
Нужно всего лишь перестать себя беречь. Время сейчас в стране тревожное, улицы вечерами темные. А еще есть сомнительные бары на окраине. Ночной лес. Наконец, скорость.
Она и раньше любила погонять: реакция благо отменная. И габариты машины верно оценивала, и расстояние до встречных. Но при этом, как все женщины, знала меру. Едва веяло ветерком опасности – сразу ногу на тормоз. Плавненько, чтобы не занесло.
А теперь решила инстинкт самосохранения «отключить».
Там, где имелись другие участники движения, Александра ездила как прежде – быстро, но аккуратно. Но едва оказывалась на пустом шоссе – сразу начинала куролесить. Любовно оттюнингованный «жигуленок» легко разгонялся до ста шестидесяти. А если Саша заправляла его девяносто восьмым бензином, мчался почти под двести.
Камер на каждом столбе на стыке двух тысячелетий еще не было. Гаишники предпочитали не ночами в засадах таиться, а выползать на охоту в час пик, когда народу побольше.
Иногда Александра, конечно, попадалась. Ее журили, выписывали штрафы, грозились отобрать права. Но чаще удавалось отделаться малой взяточкой. И ни один, даже самый милый гаишник не взглянул участливо, не спросил: «Девуля, да что с тобой? Чего гоняешь как оглашенная? Что у тебя случилось?»
Саша входила на полной скорости в опасные повороты. Обожала дождь – когда дорога непредсказуема. Особенно вдохновляли ее мосты, по ночам прихваченные морозцем, с хлипкими ограждениями.
Но пока ничего не получалось.
Она не осмеливалась просить Бога послать ей смерть. А сам Всевышний, видно, целью задался: сохранить ее невредимой.
За неделю безумных, с отключенным мозгом гонок – два штрафа и ни одной даже самой крошечной аварийки. Ни царапины.
«Я просто трусиха, – решила Александра. – Инстинктивно скорость сбрасываю в опасные моменты».
Нужно набраться решимости и за городом перед опасным поворотом сначала удостовериться, что дорога пуста. А потом – газ в пол и закрыть глаза. Тут даже Всевышний будет бессилен.
Родители, к счастью, не возражали, когда она поздним вечером говорила: «Поеду к Мишке».
Иван Олегович, правда, ворчал:
– Что-то вы, как вампиры, стали. Свидания назначаете в полночь.
А мама только плечами пожимала:
– Не придирайся. Девочке двадцать лет. Не пьет, не курит. И мальчик приличный. Пусть нагуляются перед Америкой.
Саша с трудом выдавливала пустую, резиновую улыбку и выходила в ночь.
Назавтра ей предстояло ехать к врачам. Сдавать кровь на иммунологию. Если уровень лимфоцитов CD4+ окажется ниже четырехсот, ей назначат «АРВ». Антиретровирусная терапия. Она же – «химия». От нее толстеют, лысеют, становятся злыми, но не излечиваются. Всего лишь шанс год, другой, третий продержаться на плаву.
А еще врачи пристанут с вопросами:
– Ты сказала родителям? А половому партнеру?!
Нет, пусть лучше она сначала умрет, а потом все узнают, что у нее был СПИД.
Александра аккуратно и ловко вывела свою «восьмерочку» со двора. Знала: папа с мамой сейчас наблюдают за ней в окошко. Любуются. Гордятся. Дочка – умница, получила грант, скоро поедет в Америку.
Нет, мои дорогие родители. Все будет совсем не так.
Внезапно затошнило, очень сильно.
Уже?.. Подцепила кишечный вирус? Или печень отказывает?!
Саша открыла окно, сцепила зубы. Не давай себе слабину! Боже, пожалуйста! Сделай так, чтобы меня не вырвало!
И вдруг увидела: на пассажирском сиденье – расплывчатая фигура в белом одеянии. Бог?! Галлюцинация?
Саша сглотнула, и тошнота внезапно прошла. Видение тоже исчезло.
А девушку вместо облегчения окатило волной дикой ярости. И вот это теперь ее жизнь?! Когда тут болит, здесь тошнит, а там ноет? Да еще глюки появились?!
Окна родного дома остались позади, и Саша прибавила скорость.
Поздний март, но предчувствия весны никакого. Улицы темные, грязные. «Восьмерка» любимая тоже вся чумазая, номера заляпаны. Раньше Саша при любой возможности спешила на мойку или купала своего «коня» сама. Сейчас холить машину перестала. Да и лучше, когда на дороге куролесишь, что номера заляпаны грязью до полной нечитаемости.
Неуютно, грустно в Москве. На обочинах – остатки от зимы, серые навалы сугробов. У автобусных остановок ярко-желтыми зевами мерцают палатки. Возле них кучкуется, звенит бутылками молодежь.
Может быть, и ей взять в дорогу бутылочку? Выхлебать прямо за рулем, утопить инстинкт, что заставляет подтормаживать в критическую минуту?
Нет. Умирать надо на трезвую голову.
Саша увидела: на обочине голосует молодой парень. Симпатяга, очкарик. Раньше бы обязательно остановилась, подвезла. Но сейчас, наоборот, прибавила газу, взметнула фонтан грязных брызг.
Услышала в открытое окно: от пивной палатки ржут, парень ей вслед шлет проклятия.
Саша, когда еще каталась на учебной машине с инструктором, однажды случайно забрызгала пешехода и расплакалась от стыда. А сейчас, наоборот, стало радостно.
Она еще увеличила скорость. Впереди грохотала ремонтом кольцевая. На официальной развязке даже ночью народ чахнул в пробках, поэтому Саша поехала «огородами». Сначала нужно было миновать узкий проезд между гаражами, потом свернуть под «кирпич», гаишникам Саша всегда врала, что живет «во-он в том доме», они не проверяли. И дальше разбитая, практически оленья тропа под МКАД. Хозяйственный водитель сюда не совался – берег своим «ласточкам» днища, но Александре теперь было все равно.
В узком межгаражном проезде она разогналась до шестидесяти.
Половина первого ночи, народу никого. Хотя из-под некоторых ворот полосочки света проглядывают. Номера угнанным машинам перебивают, местечко известное, криминальное. Но двери все закрыты: бизнес не напоказ. Да и холодно.
