Ангелика Мехтель - Но в снах своих ты размышлял...
Сорок шесть женщин замолкли на полуслове. В стеклянном квадрате появился Денчи. С неровной, какой-то восьмиугольной головой, с плоским лицом, на котором почти не выдавался нос, с покатым лбом и с безупречным пробором. Волосы у него причесаны тоже безупречно. Вот безупречный Денчи закрывает за собой дверь. Безупречной походкой проходит вдоль рядов пакующих женщин. Молча замеряет темп их работы.
Сорок шесть пар глаз искоса уставились на него. Ни одного смешка. Эльза спокойно укладывает кукол в коробки. Параллельно ее столу бежит лента транспортера. Из соседнего цеха в следующий. Денчи остановился позади Эльзы. Сделал еще один шаг влево, поближе к ней. Волосы она в тот день подколола высоко. Выше, чем обычно. А на шее такая белая кожа. Но на этот раз Эльза не собирается демонстрировать округлые колени и гладкую кожу, не поправляет куклам юбки. Первой замечает это Герта. Потом и остальные.
…который наряду с основательными познаниями обладал бы еще терпением и душевным тактом…
Итак, Денчи окончательно клюнул на круглые колени и гладкую кожу, это заметила Герта, заметили и остальные. Денчи не может уже оторвать взгляда от белой кожи Эльзы. Он оценил преимущество крепких упругих рук и ног. Времени около одиннадцати. В одиннадцать ноль две Эльза произнесла: «С ума можно сойти от этого транспортера, все бежит и бежит». Правой рукой она отправила коробку Герте, левой ухватила следующую. «Наверное, если улечься на ленту, можно прокатиться по всем цехам, так ведь?»
В тот день волосы у кукол были темные. Осоловелые карие глаза. А платья у них всегда красные. «У тебя такие круглые коленки», — сказал Денчи. Это слышали все женщины, вплоть до двенадцатого стола. И тут сорок шесть упаковщиц подняли бунт. Началось со смешков. Со смешков, что покатились от стола к столу. Все остановили работу. Никто уже не надевал на коробки крышек, не перевязывал их, не клеил этикеток. Короткие смешки переросли в громкий смех. В смех во весь голос, пронзительный смех. Этот смех отшвырнул женщин от рабочих столов. В руках остались картонки, крышки, бечевки, кисточки. Вот они надвигаются сомкнутыми рядами. Готовы вцепиться Денчи в волосы. Крепко держатся за руки. И подсобницы вместе со всеми.
…чувством порядка и собранностью в работе.
Денчи вздымает руки, словно заклиная толпу. Кулаки у него крепко сжаты. Потом разводит руки в стороны, словно крылья. Отступает назад. Шаг за шагом. Вытягивает руки вперед, словно защищаясь. Мускулы у него напрягаются. Ладони подняты вверх, он словно отталкивает ими толпу. Шумно выдыхает воздух. И продолжает отступать. Шаг за шагом. К ленте транспортера он ближе, чем Эльза. Тут на Герту и Эльзу накатывает толпа. Сорок шесть очумевших женщин — вообще-то Денчи больше по душе хрупкие, нежные создания, — сорок шесть плотных, широкобедрых, большегрудых женщин накатывают волной и на него. А лента транспортера так близко. Сорок шесть женщин швыряют на нее коробки, крышки и кисточки. И Денчи в придачу. И он отправляется в соседний цех. А затем уже рассылочный пункт, цех погрузки, второй рассылочный пункт, девятая товарная платформа, вагоны из Гамбурга. С рыбой.
Новенькая открыла рот.
— Когда обеденный перерыв? — спросила она. Голос у нее сдавленный, словно из-под подушки.
— В четверть первого, — отрывисто бросила Герта. И обратилась к Хойзерше: — Вот когда Эльза рассказывала что-нибудь, время летело быстро. Так ведь, Хойзерша?
— Еще бы, муж у нее не вкалывал каждый день у конвейера. Конечно, он больше знал всего.
— Должно быть, стоящий парень, — вступает соседка Хойзерши, — можете уж мне поверить. Парикмахер, да еще дамский, чего только, бывало, от Эльзы не услышишь.
Слишком быстро проводит она кисточкой по этикетке, и на темно-синем халатике остаются пятна клея.
— А сколько продолжается перерыв? — спрашивает новенькая. Она так и не стала передвигать коробки ближе к Герте.
— Сорок пять минут, — отвечает Герта.
— Что ни говори, — замечает Хойзерша, — а с Эльзой было отлично.
— Главное — это чтобы бригада сработалась, — говорит Герта, — вот с Эльзой все шло как по маслу.
И не в последнюю очередь…
Денчи стоял рядом с Эльзой. Почти вплотную. Ближе к ней, чем к ленте транспортера. Эльза сказала: «Отличная вещь, эта бегущая лента. С удовольствием прокатилась бы на ней как-нибудь. Вот здорово было бы».
В тот день у кукол были темные волосы и карие глаза. А платья у них всегда красные.
…способностью руководить женским коллективом.
А Денчи сказал: «У тебя такие круглые коленки».
Эльза расхохоталась. Сзади раздались смешки. Переросли в хохот. Громкий, пронзительный. Раскрасневшиеся упаковщицы хохотали все до единой. И тут масса женщин в рабочих халатах двинулась вперед. Широкобедрые, большегрудые, они оторвались от своих столов. Вот-вот с шумом лопнут халаты, словно воздушные шарики. Стеклянный квадрат заслонили спины подсобниц. И Эльза уже не на своем месте. Она в эпицентре смеха и громко смеется сама. А лента транспортера так близко.
В соседнем цехе сидят в ряд мужчины. Там вставляют глаза куклам со светлыми волосами. Осоловелые, глупые глаза. Там полный порядок.
Денчи начинает отступать назад. Отступать он может только в одном направлении. А лента бежит мимо. Он хватается двумя руками за ограждение. Перепрыгивает через него. А потом рассылочный пункт. Цех погрузки. Второй рассылочный пункт. Грузовая платформа номер два. Вагоны из Алльгойских Альп. С сыром.
— С Эльзой, — произносит Герта, — с Эльзой всегда было интересно.
От воспоминаний Герта смеется. Громко фыркает от смеха. Но слишком громко смеяться нельзя. Герте приходится всей сжаться, чтобы подавить смех. «С ума можно сойти от этого транспортера, — сказала тогда Эльза, — он все бежит и бежит». Правой рукой она отправляет коробку Герте, левой хватает следующую. Каждые тридцать секунд коробка. «А вообще-то, — говорила еще Эльза, — здесь жутко скучно. Даже приличного праздника для рабочих не устроили, а ведь сейчас как раз идет карнавал».
Правая нога Денчи почти вплотную прижата к левой ноге Эльзы. Денчи еще подается вправо. И вот уже он чувствует теплую Эльзину кожу. Мы придаем данному участку большое значение.
«Никто из вас не решится, — сказала однажды Эльза, — устроить здесь что-нибудь веселое. Взять да прокатиться на транспортере в свое удовольствие».
Платья на куклах всегда только красные.
И тут Денчи сказал: «Какие у тебя круглые коленки». Эльза скосила в его сторону глаза. Оглядела Денчи с ног до головы. И сказала: «Такую гладкую кожу наша сестра позволить себе не может, так ведь?» Сзади раздались смешки. Покатились по всему цеху. Словно лопнул воздушный шарик со смехом. Эльза говорила: «Даже на карнавал для рабочих они не расщедрились. Никто из вас не решится. Я одна». Она направилась к транспортеру. И поскольку теперь она была к транспортеру ближе, чем к Денчи, тот последовал за ней. Обе руки положила она на ограждение. Он попытался обнять ее за талию. Ощутил ее тело под халатиком с крупными желтыми цветами для лета то, что надо. Он тоже положил руки на ограждение, перешагнул через него. Встал рядом с Эльзой. И тут грянул смех. Громкий, пронзительный смех очумевших от работы женщин.
Вообще-то Денчи больше по душе хрупкие, нежные создания. Но теперь он оценил преимущества плотного, упругого тела.
Мы в свою очередь готовы поощрять материально все ваши достижения.
Смена во втором упаковочном цехе так и не доработала до конца рабочего дня. У сорока восьми упаковщиц дневной заработок оказался вполовину меньше.
— Неужели они так и не назначили Мунка? — спрашивает Хойзерша. Прошло уже пять минут после срока обычного появления начальства.
— Неужели еще целый час до обеда? — спрашивает новенькая.
Когда она говорит, руки ее снуют медленнее. Если она разговорится, выработка в смену неизбежно упадет.
— Нет, — отвечает Герта, — обед в двенадцать пятнадцать, а сейчас одиннадцать без десяти.
У Герты рабочий халат с яркими желтыми цветами — для лета то, что надо. Герта купила его после того, как Мунк в первый раз явился их проверять. Вырез у халат глубокий. Пояс туго перетягивает талию.
— Настоящий мужчина, этот Мунк.
Герта произносит это серьезно. Но Хойзерша громко фыркает. Подталкивает локтем соседку. Герта бросает на них укоризненный взгляд. Но тем все равно.
Сорок шесть помножить на пять марок — вот сколько получили Герта и Эльза за выигранное пари. Если б эксперимент не удался, обеим пришлось бы поступиться недельным заработком.
Мунк появляется в стеклянном квадрате стремительно и неожиданно. Шаги у него быстрые, но короткие. Проверку он начинает с первых рядов. С тех, что возле транспортера. Столы он обходит спереди. Смотрит упаковщицам только на руки. Проверяет темп, сработанность бригад, подвижность и сноровку каждой. Мунк бесконечно может рассуждать об этих вещах. За стеклами очков нервно подрагивают ресницы.
