Питер Акройд - Мильтон в Америке
- Кобели. Дохлые псы. И ручей во рву. Мистер Мильтон воздел руки к небесам, словно собирался произнести проповедь. Но я не услышал ничего, кроме все того же: «Христос, спаси нас, Христос, спаси нас, Христос, спаси нас». - «Я начинаю думать, сэр, что, если мы хотим спастись, нам нужно двигаться». И я укутал его плащом. Потом водрузил шляпу себе на голову, чтобы укрыться от палящего солнца, и возвратился к береговой линии поискать пищи, воды или еще чего-нибудь полезного.
Вначале мне не везло, но затем я заметил выброшенные на берег две головы сыра, которые были привязаны к бочонку с маслом. Один из наших собратьев лежал, мертвый, невдалеке. Видно, он утонул, держа в руках бочонок и сыр. Похоже было на то. Ох, Кейт, прости, я не хотел тебя пугать. Вас ведь теперь двое, если ты понимаешь, о чем я. За плечами у покойника висел небольшой мешок, и мне захотелось посмотреть, что в нем. «Не взыщите, сэр, - сказал я, - но, сдается, на том свете вам этот мешок не понадобится. - Я отвязал мешок и, открыв его, обнаружил кремень и нож в промасленном кожаном футляре. - Там, куда вы, надеюсь, отправляетесь, нет нужды ни в кремне, ни в огне». Разговаривать мне было не так жутко, как молчать. Думаю, нам всем от этого становилось спокойнее.
Я собрал все, вместе с мешком, и вернулся к мистеру Мильтону. Любопытно мне знать, Кейт, куда же все-таки он подевался. Когда я подошел, причитать он уже перестал и глядел на меня беспомощно, в точности как сонная малютка Джейн. «Ну, ну, - сказал я, - все будет хорошо».
Поблизости в волнах я разглядел козу и направился туда, чтобы вытащить ее на берег. Пробираться меж мертвых тел - занятие не из приятных: у меня было странное чувство, будто они вот-вот схватят меня за руки и утащат под воду. Однако я добрался до козы и за ноги выволок бедную тварь на сушу. Воспользовавшись своим новым огнивом, разжег костер из нескольких ветвей, которые успел собрать; промоченные ливнем, они вначале дымились и тлели, но затем разгорелись как следует. Надел кусочек козлятины на нож и начал жарить. «Мяса, сэр?» - «Ответь, Гусперо, наша смерть уже рядом или медлит на пороге?» - «Ни то ни другое, сэр, ежели вы отведаете этого доброго мясца». - «А что это?» - «Козлятина. Чудом попавшая нам в руки. - Мне показалось, что он воротит нос. - Но вы, если вам так угодно, можете питаться земляными орехами и желудями». - «Нет. В нынешней нужде козлятина - хорошее подспорье. Как она на вкус?» - «Бесподобна. Попробуйте сами».
Он немного пожевал и вновь обратил ко мне беспомощный взгляд. «Пить, - сказал он. - Мне нужно смочить чем-нибудь пересохшую глотку». - «Минуту, сэр». - «Но, пожалуйста, не дольше. Я терзаюсь жаждой».
Я огляделся, чувствуя себя так уверенно, словно у водопроводных труб Шордича, и тут же обратил внимание на одну из скал. «Кто-то свыше о вас печется, мистер Мильтон». - «Знаю». - «Там сохранилась дождевая вода, еще не успевшая испариться». - Я подвел его туда и поднес его ладонь к выбоинам, полным дождевой воды.
Он склонился и стал пить. Закончив, он вытер рот рукой.
- Нет-нет, Гус. Он всегда такой аккуратный. С тонкими манерами. Белье у него удивительно чистое: я отстирываю его играючи. А за столом он непременно вытирает нож о салфетку после еды.
- Если б не ты ему прислуживала, Кейт, он бы вряд ли вообще притрагивался к еде.
- Зато тебя, Гус, долго уговаривать не приходится. Что поесть, что выпить - это ты всегда готов. Надеюсь, к слову, у тебя в стакане простая вода.
- Если моя история тебе пока не надоела, я добавлю еще несколько слов. Напившись вдосталь, он вроде как огляделся. «Вокруг тихо, как среди ночи. Мы с тобой одни, Гус? Еще кто-нибудь спасся?» - «Не вижу ни единой души. Живой, то есть». - «Думаю, со времен апостола Павла не бывало таких жестоких, прискорбных бурь». - «Похоже на то. Знаете, о чем я думаю?» - «О чем ты думаешь, Гусперо?» - «Я думаю, нам пора убраться с солнцепека». - «Найти убежище под сенью листвы?» - «Именно так». - «Да, теперь я чувствую - солнце над головой. Какое оно здесь - большое?» - «Громадное. Это необычное место, сэр: океанские воды, лес, песок, трава - все смешалось». - «Солнце такое же свирепое, как в Аравии?» - «Полагаю, что хуже. И все же зелени вокруг хватает. Вот там вылезла после шторма трава. Еще немного и достигнет человеческого роста. Какие громадные стебли и широкие листья - в Англии я ничего подобного не видел». - «Чего же ты хочешь? Дикие края - косить некому, коров пасти тоже». - «Теперь можно бы и попасти, да только они дохлые». - «Да. Расскажи мне о "Габриэле"».
Мы сели рядом в тени скалы. Чертя круги на песке, чтобы не смотреть на жутких мертвецов, я описал ему все, что видел за день. Он тоже не поднимал головы и внимательно слушал. «Ладно, довольно, - произнес он, когда я рассказал о пилигриме с мешком за плечами. - В краю, куда нас направила воля Божья, есть нечто от мира зла. Иначе как объяснить этот ураган и множество погибших? Мы спаслись не случайно, Гусперо. Нам предназначено снова блуждать в пустыне, каковая пустыня должна служить аллегорией всей падшей природы. Боже правый, что это за шум?»
- Ты почему стонешь, Гус?
- Я изображаю шум, который мы услышали, Кейт - что-то среднее между вздохом и стоном. А кроме того, ты права - у меня в стакане не просто вода. Мистер Мильтон схватил меня за руку. «Что, если это перекликаются разбойники?» - «Людям здесь нечего делать, сэр». - «А если это не человек? Если это дикий зверь? - Через мгновение звук повторился. - Прячь голову!» Но мне было слишком любопытно, я высунулся из-за скалы, взглянул и - знаешь, Кейт - взвизгнул, как старая дверь. Не бойся, изображать это я не собираюсь.
«Кто там? - шепнул он яростно. - Говори». - «Это медведь, сэр. Большущий - в Лондоне я таких не видел. И чернущий». - «Разверзлись адские врата. Что он делает?» - «Пожирает дохлую рыбу, которую выбросило штормом. Набивает себе брюхо и ни о чем худом не думает. Скорее всего, нам не стоит его бояться». Но не успел я отвести глаза, как медведь выпрямился и стал нюхать воздух. Он был ростом с куклу на Одежной ярмарке, и он начал к нам приближаться. Сообразив, что зверь почуял запах козлятины, я живо кинулся к тлеющему костру, схватил шкуру и обугленные куски мяса и зашвырнул их как можно дальше в океан, надеясь, что медведь последует за ними.
- Что это за Одежная ярмарка?
- Ярмарка, где продают одежду. Медведь не свернул с пути. Тогда я поднял козлиную тушу и кинул ему, надеясь, что он остановится и примется за еду. Но он продолжал семенить. Враждебных намерений я в нем не разглядел, скорее он напоминал старичка на прогулке. Но что-то раньше не попадалось мне старичков с такой тяжелой походкой, и мистера Мильтона начала бить дрожь. Он схватил меня за руку и повлек в тень скалы. «А теперь бегом», - шепнул он. «Только если вы побежите со мной вместе». - «Куда слепцу соревноваться с медведем? Ты что, рехнулся? Вперед». - «Нет. Я останусь с вами».
Медведь был уже рядом, и я чуял его дыхание, вонючее, как вчерашняя соленая рыба. И тут мистер Мильтон поднялся из нашего убежища, выпрямился и вскинул по направлению к зверю правую руку. Вот на такой манер. Глаза слепые, волосы всклокочены - Гог и Магог, скажу я тебе, точно бы испугались. Нет, Кейт, обещаю не вопить, я только чуточку повышу голос. «Прочь, мерзкий зверь, - вскричал он, - отродье Цербера и непроглядной ночи! Прочь! Ищи укрытья там, где тьма заботливо простерла крылья. Прочь, говорю я, прочь!» Животное уставилось на него, потом облизнуло себе лапу и, повернувшись, бегом потопало в лес позади нас.
У меня дух захватило от удивления. «Что это - магическое заклинание?» - «Да». Мистер Мильтон тяжело дышал.
Я знаю, в каком возбуждении он произносит речи. Потом долго не может успокоиться. Он вспотел?
- Еще бы! Утер лицо рукавом того самого плаща, который я добыл для него из воды, и говорит: «В этой глуши мы как две свечи, разгоняющие тьму. Ладно, Гусперо, я взбодрился от своих собственных слов. Спроси меня, что нам делать дальше». - «Что нам делать дальше, хозяин?» - «Странствовать по лесам и пустошам, по холмам и долам! Я буду следовать за твоими юными стопами, поскольку слепота обрекает меня на то, чтобы тащиться в хвосте. Иными словами, дорогой Гусперо, побредем вперед. Проложим путь по этим западным полям».
Я замечал уже прежде, что слова для него - вроде спиртного для пьяницы, но ни разу еще он при мне не упивался так собственной речью.
«И куда же мы направимся, сэр?» - «От беспорядочных движений тоже иной раз бывает польза, Гусперо. Но мы не должны уклоняться от того, что назначила судьба. Мы пойдем вперед, полагаясь на помощь Провидения. Леса нехоженые ждут и новые луга. А что, еда у нас кончилась?» Я собрал куски жареного мяса, которые бросил медведю, и мы с жадностью на них накинулись. В тот вечер мы бок о бок сидели у огня.
