Лада Лузина - Любовь - не сахар, сахар - не любовь
- А вы каких любите?
Викуся послушно проштудировала глазами пляж. Из воды выходил чистопородный Тарзан - рельефный, фигуристый, шоколадный, с мокрыми волосами до плеч. И - подумать только! - рядом с ним была Зоя. Тарзан многообещающе подал ей руку, помогая выбраться из воды по скользкой гальке. Оба глядели друг на друга самодовольно-оценивающим прищуром homo sapiens, знающих себе цену и готовых свершить достойный товарообмен.
М-да, неплохую рыбку подцепила в море ее попутчица. Таким, как она, всегда достается самое-самое!
- Ясно, - усмехнулся незнакомец. - Но знаете, что я вам скажу: я намного лучше!
В его голосе прозвучала такая спокойная уверенность, что, как ни странно, Вика вдруг моментально поверила: «Да, лучше». И снова рассмеялась, довольная собой.
- Ну раз вы волшебник, угадайте что-нибудь эдакое…
- Ладно, - легко согласился он и нарочито прикрыл ладонью глаза. - Та-ак… Я вижу, вы живете в Киеве.
Киевлянка нервозно оглядела пляжные пожитки, соображая: какая из них выдала место ее прописки? Ясно, - газета «AVISO-Киев», прихваченная на предмет приценки к новой квартире.
«Тоже мне волшебник!»
- Вижу, - продолжал он, - вы остановились не в санатории. Сняли комнату у хозяйки. У вас есть душ, телевизор, а из окна видно море.
- Откуда вы знаете? - встрепенулась Викуся.
Хотя сезон уже оканчивался и они с Зоей могли выбирать из множества предложений, комнатка - со всеми удобствами, исправным «ящиком» и морским пейзажем - отыскалась всего одна!
- Вы живете рядом? - догадалась она.
- Нет, я остановился в «Приморье». - Незнакомец качнул рукой в сторону построенного прямо над набережной санатория европейского типа. - Просто я волшебник… И, кстати, зовут меня Коля.
- О, ты не в одиночестве! - раздался оживленный голос Зои. - Познакомься, это Виктор.
Вика и Волшебник одновременно обернулись - за их спинами красовалась довольная Зоя в обнимку с красавцем Тарзаном. Тарзан посмотрел на Колю, как на пустое место, и со знанием дела раздел Викусю глазами - так лихо и профессионально, что ей немедленно захотелось прикрыть руками «обнаженную» грудь.
Зоя громко хмыкнула, оглядела Викиного ухажера подчеркнуто скептически и бесстыдно похвасталась:
- Витя - парапланерист. Мы с ним в шесть часов едем в горы летать на параплане!
- А это Николай, - постаралась ответить Вика ей в тон. - Он - волшебник! Только что та-а-акое про меня угадал…
- Вот как? - В интонациях Зои прозвучал неприкрытый сарказм. - А обо мне угадать что-то можете? Ну, хотя бы как меня зовут?
Она прыснула.
Викуся посмурнела:
«Ни за что не угадает».
Николай серьезно кивнул, задумался, вжал палец в висок и внятно произнес:
- Вас зовут Сесиль. А вашу очаровательную подругу - Эльза.
И Вика получила несказанное удовольствие, видя, как вытягивается самоуверенное лицо Зои.
- Как? Как?! - задохнулась та.
- Да уж, - удивленно пробасил Тарзан, - такое имечко наугад не ляпнешь.
- Ну я же сказала тебе, - гордо заявила Вика. - Он - волшебник!
* * *
К вечеру из моря выбрался холод, и, придя на свидание, Вика пожалела, что не надела теплый свитер.
- И все равно, трудно поверить, что в Киеве осень…
- Обычно в это время в Коктебеле уже дожди. Нам просто повезло с погодой, - отозвался Николай.
Они брели по длинной, ярко освещенной набережной - километровой полоске цивилизации в этом маленьком, провинциальном, уже впадающем в зимнюю спячку городке. Прижатые друг к дружке, как люди в троллейбусе, рестораны, кафе, дискотеки - были пусты. У немногочисленных лотков, торгующих саше из крымских трав, морскими звездами, аляповато разрисованной галькой с изображением моря и гор, - почти не осталось покупателей. И, словно по заказу, одинокий, исполненный сорокаградусного энтузиазма мужской голос пел под караоке о том, что «все пройдет, так устроен свет»…
Но Викуся не чувствовала грусти.
- А знаешь, на самом деле меня зовут Викторией, - призналась она.
Николай кивнул, точно услышав нечто само собой разумеющееся, и Вика поняла: он знал это с самого начала.
- И Сесиль, в смысле Зоя, мне не подруга.
- Вы познакомились в поезде?
- Да. - Викуся перестала удивляться.
- Но теперь она разонравилась тебе потому, что ей не понравился я.
Коля не спрашивал, а констатировал - просто, без всякой позы. Остановившись возле каменного парапета, отделявшего пляж от завышенной набережной, он снял с себя ветровку и заботливо накинул ей на плечи.
- Зоя сказала: «Чего ты на него запала? Он же - ничто! Ни рыба ни мясо».
- И что ты ответила? - заинтересовался Волшебник.
- Я… - Викуся замялась.
Внезапно даже для себя Вика показала зубы:
«Во-первых, это не твое дело! А во-вторых, он - хороший! Обеспеченный, живет в «Приморье». Интеллигентный, вежливый. И по-моему, и правда ясновидящий. Но это совсем не важно! Важно, что он симпатичный, уверенный в себе и ужасно надежный - качества, которые можно найти в одном мужчине на миллион, и то, если очень повезет! Он - почти идеал…»
Но сообщать столь зазывно-комплиментарный текст малознакомому кавалеру Вика сочла явно преждевременным.
- В общем, мы поспорили, - закончила она. - И Зоя отправилась летать с Тарзаном. А я - гулять с тобой. А можешь еще что-то про меня рассказать?
- Что ж… - Он замолчал, и лицо его стало серьезным. - Пожалуй, я должен сказать тебе одну вещь. Тот человек, который остался у тебя прошлом, - пусть там и остается. Забудь, какой ты была с ним. Это ошибка… Ты в тысячу раз лучше!
- Правда? - зарделась Викуся.
- И если твой Игорь еще раз…
- О, нет!!!
Она вздрогнула так, что ветровка слетела с плеч и упала на асфальт. Стало холодно, мерзко. Верно, то же самое Вика почувствовала, если бы с нее сорвали вдруг всю одежду и она оказалась посреди улицы в старом, растянутом и залатанном нижнем белье.
- Я не должен был это говорить? - спросил Волшебник.
Викуся истерично мотнула головой, боясь, как бы он не добавил еще что-то - какую-нибудь не слишком лестную подробность ее…
Любви?
Романа?
Регулярного секса?
Или их отношения значили для Игоря так ничтожно мало, что он не удосужился даже выделить им слово из лексикона?
«Если твой Игорь еще раз»:
Пригласит ее в ресторан - и забудет. И, услышав напоминание, посмотрит на нее, как на навязчивую дуру.
Пообещает: «Созвонимся завтра» - и исчезнет. Исчерпывающе пожав плечами две недели спустя: «Были дела».
Поедет в Крым с друзьями, уточнив: «Ты ж не из нашей компании».
Подарит ей на день рожденья купленные в ларьке чулки и пепельницу с рекламой пива.
И когда, сорвавшись, она спросит его: «Почему ты обращаешься со мной так, будто я - ничто?» - искренне удивится ее словам: «А ты действительно думаешь, будто представляешь из себя хоть что-то? Косметичка, которая обедает в «Макдоналдсе» и покупает вещи на привокзальном рынке. Таких, как ты, пять штук в каждой маршрутке! Я и ценил тебя за неприхотливость…»
И Вика вмиг ощутит себя уальдовским карликом, умершим от разрыва сердца, увидав свое отражение в зеркале. И захочет возразить: это зеркало кривое! Игорь просто не знает: она мечтала стать косметичкой с детства. И хозяйка ценит ее, в том числе и за то, что она не затягивает перерыв, довольствуясь быстрой едой. И дешевые шмотки - временность, ведь она копит на квартиру. И ее всепрощающая «неприхотливость» объясняется исключительно ее любовью к нему…
Но нарисованный им портрет совершеннейшего ничтожества покажется ей настолько убедительным, что она молниеносно поверит: все объяснения - жалкие оправдания. И немудрено, что он стеснялся знакомить ее с друзьями… И, с отвращением разглядывая зеленые китайские тапочки на своих ногах, спросит у него лишь одно:
«Ты совсем меня не любишь?»
«Давай честно. Разве я когда-то говорил с тобой про любовь? Но пока меня все устраивает».
«Устраивает?… А меня нет! Нет!! Нет!!!»
Она впервые закричит на него, впервые желая, чтобы он исчез из ее жизни навсегда. И разобьет их отношения, как зеркало. И постарается забыть свое богомерзкое отражение в нем.
Купит билет, кошмарно дорогой купальник, кошмарно дорогой «Житан», кошмарно дорогую юбку из «Манго» - рванет сюда…
Чтобы встретить здесь ясновидца, способного разглядеть под новым нарядом дешевое нутро девочки из «Макдоналдса»!
Продолжая извиняться глазами, Волшебник поднял куртку и снова надел на нее. На секунду задержал свои руки на ее плечах, сжал их: «Все хорошо. Я с тобой!»
- Знаешь, мы слишком пристально смотрим на себя чужими глазами, - заметил он, - забывая: чужой взгляд - равнодушен и поверхностен. И, глядя на нас, люди чаще всего пытаются разглядеть себя. Еще чаще: откровенно любуются собой… Ты читала Стогова?
