Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 5
– Откуда она знает, что если крепко сжать член – он тут же встает ? – Вдруг мелькнула шальная мысль в голове Георгия Дмитриевича но тут же куда-то пропала.
Через час, супруга потребовала что-бы он поимел её ещё раз – но уже раком.
Встала перед ним в соответствующей позе, и начала зазывно водить своим тазом в разные стороны … вверх вниз … вправо – влево. И на её лице при этом играла какая-то особая улыбка.
– Ничего не понимаю… – Опять мелькнуло в голове Георгия Дмитриевича – раньше никогда так не становилась … не улыбалась … а ведь это приятно, черт побери!
В четвёртый раз, супруга обождав когда он немного отдохнёт, вдруг снова нырнула под одеяло – теперь она схватила член губами.
– А теперь вот так родной!
И быстрыми, умелыми движениями она заставила его кончить снова.
Георгий Дмитриевич ничего уже не понимал … он просто не узнавал супругу. Что-то дьявольское проснулось в ней … он не знал что так можно … в таких позах … что такое вытворяют в постели …что это так возбуждает … Раньше супруга казалась ему такой неумелой …
Но времени подумать откуда она это всё знает – не было.
До встречи одноклассников оставалось всего полтора часа.
А в это время супруга уже снова крепко вцепилась в его член своей костлявой рукой – Так говоришь, твою первую любовь звали Лариса?
– Да … Лариса. – Обречённо прошептал Георгий Дмитриевич чувствуя как член предательски вздрогнул в руке супруги.
– Ага! – Радостно воскликнула она – Давай-ка ещё раз, родной … ещё раз!
И положив член между своих грудей, стала массажировать его сосками. Затем – пятками ног … и снова губами …
– Всё! Не могу больше! … Не могу! – Взмолился он когда супруга потребовала кончить ещё раз после этого.
– Ничего … на встречу не опоздаешь – Злорадно прошипела она из под одеяла. И ехидно спросила – А помнишь, как ты целовался с ней в первый раз?
При этом её рука снова крепко вцепилась в его член.
– Помню – Жалобно промямлил супруг. – Но это было только один раз. Честное слово!
Татьяна Николаевна крепко сжимала его член и внимательно прислушивалась – проверяя не дёргается ли тот снова.
Но все было в порядке. Член теперь лежал как мёртвый.
– Ну вот! Теперь можешь идти! – Удовлетворённо сказала Татьяна Николаевна и стала одеваться.
Георгий Дмитриевич тоже встал – но с большим трудом. Одел костюм и посмотрел на себя в зеркало – румянец исчез, глаза потухли. И вообще он выглядел теперь дряхлым стариком – сгорбленным, потрёпанным и усталым.
– Прекрасно выглядишь! – Радостно улыбнулась Татьяна Николаевна и согнулась что-бы помочь застегнуть ему ширинку – у него не было сил даже согнутся.
Шаркая ногами он поплёлся к дверям и вышел на лестничную клетку.
Как вдруг из-за спины снова донёсся визгливый голос супруги – Обожди родной … кажется забыла!
Подскочив к нему она вдруг неожиданно сильно ударила ему коленом по яйцам.
– Ах! – Взвизгнул Георгий Дмитриевич и согнулся пополам.
– Это был контрольный – Тихо пояснила ему Татьяна Николаевна на ухо и легонько подтолкнула его рукой – Иди же …
Георгий Дмитриевич потеряв равновесие кубарем покатился по лестнице вниз.
Грохот его тела смешался с криком.
– Долго не гуляй! – Махнула рукой Татьяна Николаевна и вернулась в квартиру.
Потом она долго смотрела через окно как Георгий Дмитриевич медленно шёл по улице, едва передвигая ноги, сгорбленный и держась за стену дома.
И почему-то улыбалась – Я тебе дам "Трели соловья"!
Судьба Уильямса
Судьба.
К одним она ласковая,
К другим – не очень.
Но когда я узнал про судьбу одного немца – я понял что она может быть ещё и стерва.
Как будто игрушкой она швыряла его, пинала, плевала и давила ногами.
А потом с изумлением смотрела как он выползает … и снова улыбается.
Чем больше она давила его – тем громче он хохотал ей в лицо.
Во первых – ему не повезло с самого рождения.
Он родился в 1922 году. А значит ему предстояло погибнуть на фронте второй мировой войны. Как погибли все кто родился в этом году.
Но судьбе этого было мало.
Для полноты несчастий – он рождается в самой неблагополучной семье района, его отец – алкоголик. А мать – тяжело больна.
Но и этого мало.
Через несколько лет они оба умирают и малый попадает в какой-то захолустный нищий детдом.
Вроде бы хватит для несчастий одного человека … но и этого было мало судьбе.
Через несколько лет, в детдоме кто-то украл мыло. Его обвиняют в краже и выгоняют на улицу.
Что-бы окончательно испортить детство малому – судьба закидывает его к дальнему родственнику – рыбаку с тяжёлым характером и огромными кулаками.
Его ремень гуляет по спине мальца с утра до ночи – за малейшую провинность. И защитить мальца некому – в радиусе тысячи километров.
Вот где слез и криков отчаяния должно быть в избытке. Но тут, упрямый малец впервые показал характер. И показал судьбе язык.
Вместо того что-бы повеситься в сарае, с запиской "Пусть во всем винят дядю Вилли" – он записывается в библиотеку и запоем читает книги про пиратов и сокровища.
Дядя Вилли в изумлении … он просто устает его лупить, в школе на него тоже махнули рукой.
А малец (его кстати звали Уильямс) – все читает и читает …
На улице уже начинается вторая мировая война. Уже первые ребята отправляются на фронт. А малец, как всем казалось – окончательно свихнулся на книгах … он готовится к путешествиям
Шутки кончились когда он украл у соседей рыбацкую лодку.
В немецком селе – кража это ужасное преступление.
Тем более – рыбацкой лодки.
Полиция приехала с города быстро и сразу заподозрила мальца – ведь все знают в деревне что он был вором в детдоме. Может поэтому его и не взлюбили сразу.
Дяди Вилли уже радостно потирает руки – скоро избавится от обузы!
Вся школа празднует – наконец криминального мальца запрут в тюрьму. Может даже в концлагерь. Или на рудник.
Но хитрый малец – вовремя закопал лодку.
Лишь шепнул на ухо приятелю – как только все успокоятся – он выкопает её и поплывёт искать сокровища. Может и его взять с собой …
Но за ним следят … днём … ночью … следит и дядя Вилли, и школа и полиция – все ждут когда он выведет на спрятанную лодку.
Но все напрасно.
Все нервничают.
Ругаются.
Ищут его приятелей … допрашивают их тоже ..
И тогда его приятель которому он доверил тайну – предаёт его.
Подло и жестоко.
Казалось бы – теперь мальцу конец. Шансов выкрутится нету. Суши сухари на долгие годы!
Так и есть!
Полиция прибывает в дом дяди Вилли рано утром.
И вдруг … происходит чудо! Малец сумел вовремя удрать … лишь на прощание нацарапал на стене своей комнаты – "А х..й Вам а не Уильямс!"
(Дядя Вилли потом две недели соскабливал эту надпись).
Побродив два месяца по Германии и вдоволь насытившись нищей жизнью, Уильямс случайно натыкается на объявление возле мусорника – "Производится набор добровольцев в подводные силы Великой Германии".
И тогда он снова вспоминает про море … про мечту увидеть далёкие страны … про пиратов и сокровища.
Не долго думая он записывается в школу подводников.
Но мы то с Вами понимаем что происходит – судьба приготовила ему особенный сюрприз – быть утопленным на субмарине под номером 236. В качестве дежурного моториста второго отделения.
В огромной металлической бочке он должен был погружаться на дно океана, с ужасом наблюдая как гнуться бока бочки под огромным давлением, а вода все подымается выше и стремительнее. Вот уже трескаются приборы, и в кромешной тьме – раздаются истошные вопли сослуживцев … огромное давление воды выдавливает им глаза, затем перепонки ушей и наконец все кишки наружу … оно будет давить все сильнее и сильнее пока на дно океана не опустятся лишь их голые черепа
(Ну как Вам судьба?)
Все должно было случится в первом походе.
Именно он должен был сделать из Уильямса героя, прежде чем отправить на дно.
Сомнений нету. У судьбы – всегда есть план.
И сейчас все идёт по плану.
Итак, начинается ранее утро 1941 года.
Первый поход подводной лодки номер 236 (он должен стать и последним).
Цель похода – потопить британский лайнер в океане.
На пирсе стоят провожающие … даже вышел сам адмирал Дениц – машет рукой.
Прощальный гудок – ему в ответ.
Но что это?
Не успела пройти первая неделя плаванья как в подводной лодке стал появляться какой-то мерзкий запах. Который через несколько дней перешёл в жуткое зловоние.
У всех от него болит голова, слезятся глаза, кто-то рыгает … кто-то умоляет выпустить его наружу …
