Наталья Милявская - Адреналин
– А ты как думаешь? – смеется Вадик. – А еще она просила не говорить мужу про… ну, вы сами понимаете, про ее этого инструктора, и журналиста, и какого-то там Антонова.
– Как будто мы шантажисты какие-то! – обижается Андрей.
Ну конечно! Мы кто угодно – разводилы, похитители, но не шантажисты!..
Нас с Машей вытряхивают из мокрых курток и уже в прихожей пытаются напоить.
– Да подождите вы! – отбивается Маша. – Дайте платье снять, я мокрая вся!
– Сделай это прямо здесь! – весело предлагает Вадим.
– Увижу пепел – убью! – парирует Маша, тыкая пальцем в сигару.
– Какого черта надо было меня смешить? – пытаюсь я пнуть Андрея, пока он, изображая рыцаря, расшнуровывает мои мокрые насквозь кроссовки.
– Я не смешил! – говорит он мне снизу. – Это Леха!
– Что «Леха»? – интересуется тот с лестницы. – Опять Леха! Мы себя нормально вели, не глумились!
Не глумились – это значит стояли у стены с красными от сдерживаемого хохота рожами и упражнялись в искусстве сурдоперевода. Когда Андрюха подкуривал для Полины сигарету, Леха, неслышно прокравшись сзади, показывал, насколько ему понравилась ее грудь. А когда я, изо всех сил сдерживаясь от душащего смеха, зловещим шепотом декламировала детскую загадку про лампочку прямо Полине в лицо, Леха и Андрей устроили импровизированный кулачный бой возле окна, и Андрюха чуть было не въехал локтем в недавно вставленное пластиковое окно.
Представляю реакцию Вадика, если бы Андрей на самом деле высадил стекло…
– Могу сказать, – говорит Вадим голосом главнокомандующего, когда мы уже сидим в гостиной, – операция проведена отлично! Мы становимся супер-мега-профессионалами!
– Слушай, мега-профессионал, можно в следующий раз ты задействуешь меня более продуктивно? – интересуюсь я. – Торчала, как идиотка, на шоссе, вымокла вся.
– Разумеется! – тянется ко мне с бокалом Вадим. – Не желаешь освоить роль парижской проститутки?
7
– Monsieur, avec vous tout va bien?
Под утро похолодало, и ветер с реки заставляет меня ежиться. Нужно было брать куртку потеплее…
– Monsieur!
Я тормошу развалившееся на узкой лавочке тело. Тело, кажется, и не думает приходить в себя.
Черт! Надеюсь, он не решил отойти в мир иной прямо здесь, на улице…
– Эй! – уже по-русски произношу я. Хорошо, что вокруг ни души – а то еще редкие прохожие решат, что какая-то подозрительного вида девица проверяет карманы у прикорнувшего на скамейке бомжа.
Хотя я-то знаю, что в карманах у него – ни копейки.
– Merde! – не выдерживаю я. Стукнуть, что ли, его посильнее?
Наконец тело шевелится, издает не то вздох, не то стон, и мужчина в сером дырявом пальто, приподнявшись, садится на скамейке.
Я смотрю на него сверху вниз. Из-под кое-как накрученного на шее рваного полосатого кашне виден воротник довольно свежей белой рубашки. Новые джинсы контрастируют с ужасными стоптанными тапками. На щеках – едва заметная щетина, на затылке – намечающаяся лысина. Если бы не смесь дикого ужаса и дикого же недоумения в глазах, ничего особенного – какой-то бродяга устроился на ночлег прямо на берегу реки.
– Monsieur, avec vous tout va bien? – повторяю я свой вопрос.
Собеседник смотрит на меня так, словно перед ним химера с крыши Собора Парижской Богоматери.
– What? – отчего-то по-английски спрашивает он.
– Are you ok? – тоже перехожу я на английский. Надеюсь, моего скудного словарного запаса хватит на то, чтобы и далее непринужденно поддерживать беседу.
– Блядь! – наконец выдает мужчина свое русское происхождение, морщится и проводит по лицу ладонями. – Ес, айм окей, – отвечает он. – Энд ху а ю?
В ответ я начинаю весело ржать.
– Эй, да ты русский! – хохочу я. – Ничего себе! Русский! Клево!
Я снимаю с плеча рюкзачок, кидаю его под ноги и опускаюсь на скамью рядом с героем нашей истории.
– А я думала, ты помер! – говорю я весело, доставая из кармана куртки сигареты. – Лежишь, как тюфяк… Будешь?
Собеседник смотрит на меня, пытаясь понять, что вообще происходит, потом автоматически кивает головой. Я протягиваю ему пачку, он неуверенным жестом только что вернувшегося с того света человека достает сигарету, сует ее в рот и начинает хлопать себя по карманам.
– Блядь… – снова повторяет он. – Суки! – карманы его безнадежно пусты.
– На! – протягиваю я зажигалку.
Первые две затяжки мы делаем молча, глядя на вереницу покачивающихся перед нами разнокалиберных суденышек.
– Где я? – наконец выдавливает из себя мужчина. Ожидаемый вопрос…
– На набережной Турнель, – отвечаю я. – Ты чего, перепил, что ли?
Мужчина трясет головой, потом упирается в меня мрачным взглядом:
– Это где?
– Где, где? Это в Париже! Ты наркоты обожрался? – я пытаюсь выглядеть искренне удивленной. – Вон мост ля Турнель, за ним Нотр-Дам. Ну ты понял, где? Пятый округ.
За четыре часа, проведенные в самолете, у меня было достаточно времени, чтобы вызубрить наизусть карту города, в котором я никогда не была.
Мужчина медленно смотрит налево, туда, где вдалеке в полумраке вырисовывается темный силуэт Собора Парижской Богоматери, потом на свои ноги, обутые в страшное рванье, затем переводит взгляд на мои колени, затянутые в черные сетчатые чулки, и потом еще раз пытливо всматривается в мое отчаянно размалеванное лицо.
– А ты кто? – сумрачно интересуется собеседник.
Я человек, который прилетел в Париж за твой счет, придурок!
– Juli, – отвечаю я. – Юля.
При взгляде на ярко напомаженный рот, короткую куртку, красную широкую юбку, с кокетливыми волнами, и лакированные ботфорты у моего знакомого не возникает сомнений, чем занимается русская девушка Юля на улицах Парижа.
– Нравлюсь? – развратно улыбаюсь я, выпуская дым.
Когда-то я мечтала стать актрисой, да страсть к журналистике пересилила. Глядя на этюд «Проститутка в Париже», приемная комиссия наверняка зачислила бы меня на первый курс Щукинского училища сразу с первого тура.
– Пиздец какой-то, – качает головой мужчина. – А я Павлик.
Я знаю, что ты Павлик.
– Приятно познакомиться, Павлуша, – снова улыбаюсь я. – Как жизнь?
– Слушай, а ты давно здесь? – спрашивает он.
– Ну минут десять…
– Да нет, не на набережной… как ее…
– Турнель, – подсказываю я.
– Да, да, Турнель, – машет рукой Паша. – Вообще, в городе?
Меньше суток. Рейс Москва – Париж из Шереметьево-2, «Аэрофлот», вылет в 08:45, прилет в Шарль де Голль в 10:45 по местному времени.
– Ну года два уже… – задумываюсь я. – А что?
– А… – Павлик явно не понимает, что ему делать. Карманы пусты, местность темна и незнакома, до рассвета далеко, до российского посольства – тоже.
– А ты? – развиваю я диалог в нужном направлении.
– А я это… вечером только прилетел.
Я знаю. «Air France», рейс в 16:10, прилет в 18:05. В восемь вечера вы с Вадиком уже ехали по городу в поисках нужного ресторанчика.
– Да ну? – недоверчивым тоном говорю я. – Откуда ты прилетел? С Луны, что ли? В таком виде…
– Я из Москвы прилетел сюда, с другом… На выходные, развлечься.
Одним рейсом с вами летел Леха. Только ты этого не знаешь…
Я удивленно хмыкаю.
– Ну и ну… Круто развлекся, я смотрю. Я думала, ты обычный клошар!
– Кто? – переспрашивает Паша.
– Клошар. Ну бомж, бездомный. Я к реке спустилась, тут обычно по ночам никого. Думаю, покурю посижу, а потом и домой можно. Работы уже никакой… А ты на лавке лежишь, и вообще, как будто мертвый. Ужас!
Я сопровождаю свой рассказ манерными жестами «А ля Рената Литвинова». Штамп, разумеется, но у меня было не так много времени, чтобы поработать над образом. С визами и билетами все решилось только в среду, а до тех пор мы вообще думали, что сопровождать этого индюка в Париж будут Маша, Андрей и Вадик.
– А ты не боишься тут одна по ночам… гулять? – Паша проявляет неожиданное беспокойство о моей скромной персоне.
– За два года в Париже… я уже ничего не боюсь. Тут уже половина полицейских – знакомые, – смеюсь я. – Но ты это, не подумай чего… Это я так, балуюсь. Редко… Вообще-то я официанткой работаю. Там… на рю Тюрбиго, – указываю я куда-то в темноту, на тот берег Сены, произнося название первой пришедшей на ум улочки. – Так что, где твой друг?
– Я не знаю… – потрясенно произносит Паша. Видимо, до него только сейчас начал доходить весь ужас приключившейся с ним истории.
– Слушай, красавчик, расскажи-ка все по порядку, – требую я, выкидывая под ноги окурок. – Если ты прилетел из Москвы вечером развлечься на выходные, что ты делаешь ночью на набережной Сены, да еще в таком… офигительном наряде? Это сейчас, типа, мода такая – пальто с дырами?
Паша поворачивается ко мне – брови его ползут вверх.
– Знаешь… я не совсем понимаю, что случилось… – он потерянно разводит руками. – Просто… дружок мой, Вадим… Он, конечно, не совсем мой друг, но хороший знакомый, и вообще, в тусовке… Его агентство нам год назад отличный корпоратив забабахало, он был менеджером проекта… С тех пор и дружим. Не суть… В общем, у нас снова корпоратив на носу, и он мне обещал привлечь к работе одно парижское агентство, которое устраивает отдых класса люкс для VIP-клиентуры. Сказал, они лучшие. Ну и вообще, мы с ним, типа, приятное с полезным совмещаем, командировку с отдыхом в Париже.
