Д. Артемьев - Мафия нищих
– Ты мыслитель, тебе и карты в руки, – легкомысленно заявил Николай. – Но ты хотя бы эти-то тысячи сними у него со счетов. Он же никуда не побежит. Ну, вор у вора украл. А денежки нам не повредят, а?
– Денежки! Нам не повредят большие денежки, а не эта мелочь. Вот что, надо отдохнуть, привести мысли в порядок. Расскажи-ка мне лучше о достоинствах Альбины. И кстати, как в машине оказалась бутылочка фанты? Насколько знаю, ты такие напитки в рот не берешь.
– Точно. С фантой произошло просто чудовищное совпадение. Когда я поехал за этими долбаками к проруби, подумал, что придется долго наблюдать. Решил купить сигарет, думаю, выкурю одну-две. Тормознул у киоска, купил «Давидова» за 55 рублей. Подаю сотню – сдачи нет. «Дайте что-нибудь на сдачу, воды, что ли». Подает фанту – больше никакой воды нет. Пива выбор огромный, а из питья только фанта. Вот так я и спас Ирочку. Кстати, Альбина передала просьбу ее родителей нанести им визит. Будут благодарить. Пойду завтра. Может, узнаю что-либо дополнительно об этом Анатолии.
– М-да! Если всех подозревать, надо включить в круг подозреваемых и продавщицу в киоске.
– Ага, – обрадованно заорал Николай, – и еще прорубь!
– Не морочь голову, давай подробности про Альбину.
– Ну что тебе сказать? Хорошая фигура, грудь немного великовата. Ты же знаешь, я люблю маленькую мраморную грудь, как у римских статуй. Бедра…
– Кончай про анатомию. Я знаю, как устроены женщины. Давай подробно расскажи, почему так легко удалось проникнуть в квартиру.
– Получилось просто. Ирочка меня поцеловала, я – ее. Альбина всунулась, я пообещал ей поцелуй по возвращении в машину. Обещания не нарушил, поцеловал, потрогал ее… и все.
– А этот самый пресловутый Толян, то есть объект нашего внимания? Что-то легко согласился опоздать в дом.
– Ты знаешь, Альбина мне позвонила поздно вечером, беспокоилась за парня или за машину. Утром оказалось, что они крепко выпили еще до ее звонка. А потом добавили. И он даже поспал в машине.
– Похоже на правду, но может быть и придумано.
– А ее желание встретиться, ее звонки? Только сегодня звонила раза три. Собственно, и я не возражаю.
– Это пожалуйста. Но первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом.
Конец этой фразы друзья пропели в унисон.
Авторучка
Перед посещением Ирочкиных родителей Альбина рассказала, что ее папа довольно известный писатель, мама – Галина Ивановна – замечательная домохозяйка. Работу она давно бросила и полностью посвятила себя уходу за обожаемым мужем и любимой дочкой. Как Николай убедился вскоре, сидя за столом, готовила Галина Ивановна исключительно. Да и внешне мама мало чем отличалась от своей молоденькой дочери. Разве что побольше бюст и покруче бедра. А лицо и бархатистая кожа рук, бесспорно, заставляли встречных мужчин оборачиваться.
Николай немного побаивался потока благодарностей, поэтому приготовился их как-то смягчить, отнестись к ним с юморком, и разговор принял желательное направление. В большой прихожей их с Альбиной встретили Ирочка и ее мама. Ирочка воскликнула:
– Мама, это и есть мой спаситель!
Галина Ивановна хотела что-то сказать, но не успела.
– Я чувствую, речь сейчас зайдет о благодарности. Но я еще не решил, что же мне надо. Мы должны обсудить несколько вариантов: принцессу отдают мне в жены, награждают меня половиной царства или и принцессу, и полцарства.
В заключение своей речи Николай засмеялся и поцеловал руку Галине Ивановне. Тут же ему пришлось пожать руку появившемуся отцу Ирочки. Они познакомились. Геннадий Ильич, указывая дорогу в гостиную, весело спросил:
– Николай, вы всех спасенных девушек берете в жены?
– Трудно сказать, – серьезно ответил Николай, – статистика ограниченная. Пока спас только одну красавицу. Теперь надо будет заняться этим серьезно. Согласитесь, неплохая профессия.
Вечер прошел весело. После ужина мужчины оказались в библиотеке. Геннадий Ильич подкатил столик с напитками и налил два бокала коньяка.
– Согласитесь, Николай, меня как отца беспокоила история с Ирочкиным купанием в проруби, а вот как писателя заинтересовала вся коллизия. Ваше внезапное появление со столь необходимым сладким питьем, ваша информированность о гликемии. Удивительное совпадение. – Геннадий Ильич поднес бокал и глотнул из него.
– Ничего странного, – засмеялся Николай и тоже глотнул коньяка. – Я же морж, поэтому у меня всегда наготове какое-нибудь сладкое питье и бутылочка водки. Мне ребята говорили об этом озере, и я решил съездить разведать, что и как. Подъехал – даже оглядеться не успел, как увидел всю эту возню. Так что просто вовремя подъехал.
Разговор перешел на творчество самого хозяина. Николай признался, что книг его не читал и не видел, впрочем, читает мало из-за нехватки времени. А если берет книгу, как правило, детектив, то вскоре разочарованно ее забрасывает.
– Безумные какие-то сюжеты, – сказал Николай, – например, госбезопасность разработала секретный прибор, делающий своим излучением человека роботом. И забыла о приборе. Как вам нравится: госбезопасность забыла, а? А вот братки, то есть бандиты, решили воспользоваться этим самым секретным излучением. С ума можно сойти!
Геннадий Ильич с удовольствием слушал разглагольствования гостя.
– Да, да, представляю, о чем вы говорите, я читал что-то подобное.
– А ваши сюжеты? – вежливо, но с подтекстом спросил Николай.
– Видите ли, я не продумываю сюжетную линию. Сажусь и пишу, рука сама куда-нибудь выведет. Как в жизни. Когда вы приходите в гости, вам и в голову не придет беспокоиться, чем этот визит для вас кончится. Уйдете ли вы с подарком для тещи, или вас спустят пинком с лестницы, как дядю покойного Берлиоза. Разговор героев, их действия или их размышления сами формируют сюжетную линию. Во всяком случае, у меня выходит именно так.
Гость не успел продолжить беседу, в библиотеку ворвались Ирочка и Альбина с сообщением, что десертный стол накрыт, и с вопросом, что Николай любит – чай или кофе и если чай, то какой, а если кофе… Все вместе вернулись за стол. И разговор вновь коснулся литературной работы.
– Сейчас все посходили с ума с этими компьютерами. Даже старики, я имею в виду писателей, пользуются компьютерами и не могут нахвалиться. А я пишу по старинке. Что может быть приятнее, чем взять в руки хорошую перьевую авторучку с мягким золотым пером и нанести первые строки нового произведения на белоснежный лист плотной бумаги?
– А как же правка, корректура, сравнение вариантов, поиск того или иного героя, да и просто проверка грамматики? – возразил Геннадию Ильичу Николай.
– А папа всем этим пользуется, – звонко заявила Ирочка, – просто мы с мамой перепечатываем текст и заносим в память. А заодно и правим грамматику. Когда много работы, нам помогает Толик, ну, вы знакомы с ним, это Альбинин бойфренд.
– Да, – поддержала дочку Галина Ивановна, – с грамматикой у папули бывают проколы. Но давайте вернемся к началу нашего разговора. По-прежнему будете требовать принцессу или ограничитесь половиной царства?
– А чего это вы все меня в краску вгоняете? – В разговор вступила Ирочка. – Вот брошусь сейчас на шею своему спасителю, буду умолять вызволить меня из этой литературной башни, а?
– Подожди принимать необдуманные решения, – засмеялся Николай, – мне еще надо решить, куда девать прежних жен.
– Ах вот оно что! – ехидно воскликнула Ирочка. – Так вы, оказывается, Синяя Борода?
– Что есть, то есть, – скромно потупился Николай.
Вот так, на этой веселой ноте завершился вечер знакомства Ирочки и ее родителей с их спасителем Николаем. Уходил Николай с аккуратно завернутой книгой рассказов Геннадия Ильича с его собственной дарственной надписью.
«Надо прочитать хотя бы один рассказ, – рассуждал Николай, – а то спросят, а я ни в зуб ногой. Некрасиво».
Дома вечером книга была раскрыта где-то посередине на рассказе с неаппетитным названием «Омерзительная вонь».
Архив
В областном архиве обнаружили пропажу документов. Письма Лермонтова, рукописи Мамина-Сибиряка, стихи безвинно расстрелянных поэтов. Обнаружили случайно. Пришел бюллетень с одного из зарубежных аукционов. Среди выставленных раритетов числились некоторые похожие на хранящиеся в архиве. Хватились, а их в архиве-то и нет. Завели уголовное дело. Обнаружили, что у одной из сотрудниц муж получил когда-то условный срок за торговлю почтовыми марками. Начали его таскать в прокуратуру. Так бы и посадили невинного человека, если бы директор архива не поделился со следователем своими сомнениями относительно своего сотрудника Петра Ивановича Зотова. Дело в том, что пожилой, неразговорчивый Петр Иванович, пришедший в архив с институтской скамьи, некоторое время назад резко изменился. Перестал замыкаться в себе, стал участвовать в общественной жизни архива, причем иногда излишне активно, и вообще стал вести себя как… подвыпивший, что ли. Хотя, надо отдать должное, от него никогда спиртным не пахло.
