Леонид Головня - Вкус «лимона»
– С такой закуской и выпить не грех. У меня, правда, только горилка с некоторых пор, да и то початая.
Он принес бутылку.
– Я – пас, – сказала она твердо и как-то по мужски. – Завтра вставать рано. Я еще и учусь.
– Где?
– В Академии бизнеса. Дистанционно. Бизнес в Америке образования требует, ты вот на себе ощутил.
– Дистанционно – это как? – поинтересовался Коля.
– Заочно, – ответила она и добавила язвительно: – Ну а тебе – сам Бог велел запить дефолт с предприятием.
Коля налил себе рюмку. Ее содержимое, достигнув желудка, направило мысли в предсказуемое русло. Он включил телевизор, нашел музыкальный канал, убавил звук.
– Хорошие дивиденды приносит реклама? – спросил, расслабляясь в кресле.
– Реклама – дело сладкое, – ответила она и озарилась какой-то идеей. – Я фотографом начала, в Сибири и Азии. Смех один, что иногда бывает. В городке Муйнак, в устье Аму-Дарьи, шла добыча ондатры. Охотники за месяц годовую зарплату делали и платили за «фоту» щедро. Серега, сотрудник столичного НИИ, открыл «золотую жилу». В аулах вдоль реки паспорта меняли. Фотография – только в городе Нукус. Ехать – дело хлопотное, люди отлынивали и тянули. Мы погрузились на лодку, запаслись фотоаппаратом «Момент», ящиками кассет и двинулись на заработки на институтской моторке. Черта с два фото на паспорт в тех условиях «Моментом» сделаешь! На улице – яркое солнце. Глаза проваливаются. Ну, думаю, влипли. Денег натратили жуть. Свои, чай! Знаешь, что я сообразила. Не поверишь. Сейчас ржать будешь, гарантирую. Я людей на землю укладывала, на простыню. Лежат, такие хорошенькие, умиротворенные, только что не спят. – Мыльникова заразительно рассмеялась, живо представляя лежащих на простыне каракалпаков. Они посмеялись вместе, и она продолжила: – Потом в Сибири начали собственность делить. Тюрьмы раскрыли. Жулье плавает, как рыба в воде. Сказала тебе, реклама – дело сладкое, любой деляга норовит на ней деньги отмыть и охотно делится. У меня в то время яхта на Тихом океане появилась. Как назло, с ней разборка началась. Пришлось бежать.
– Знакомо. – Коля потихоньку ел и чокался с бутылкой. – Твое здоровье! Я тоже бежал. Да вот сейчас споткнулся немного.
– В рекламном деле, знаешь, заказы поначалу трудно собрать, а как раскрутишься, обороты приличные получаются. Хочешь со мной поработать? Введу тебя в курс дела. Скооперируемся.
Опьянел Коля и почувствовал усталость. Он вытянул ноги, но «теплая» голова вдруг выдала сумасшедшую идею. В глазах заблестел азарт.
– Скооперироваться с тобой?! С удовольствием! – воскликнул он с энтузиазмом и пересел на диван. – Давай поженимся?
Она хихикнула.
– У тебя деньги есть? – отрезвила вопросом.
– Нет.
– Не веришь в дело или сомневаешься?
– Верю, верю!
Возбужденное Колино существо не имело никаких сомнений. Он дожидался момента.
– С яхтой-то что, мисс Мыльников? – спросил и обнял ее рукой.
Она не отстранилась, изучала его насмешливым взглядом.
– Отогнали в Японию. Яхта не моя стала. – И вроде как попыталась подняться. – Ладно, иду спать. Завтра рано встану. Я в прихожей устроюсь, там у тебя раздвижное кресло.
– Уступаю тебе кровать!
В приливе «джентльментства» Коля обхватил собеседницу руками и прижал к себе. Показалось, что она подалась телом, глядя снизу понимающим взглядом. Коля нагнулся для поцелуя.
– Служить тебе буду, как раб! – Мавроди изобразил страсть. – Иди за меня!
И он повалил ее на диван.
– У-у-у! – протянула она. – Какие мы неистовые и решительные! – Не сопротивляясь, избранница подняла руку и приложила вытянутый указательный палец к его губам. – Нет, дорогой. Ни-ни! – И задвигала пальцем в разные стороны, как тогда, в машине. – Насчет женитьбы поговорим, как протрезвеешь. Согласен?
Коле вдруг решительно понравилось ее поведение, он отпустил Мыльникову и уронил голову, изобразив отчаяние:
– Согласен, согласен.
Коля ворочался, ворочался на обширной кровати, перекрутил простыни, спать не мог. Поднялся, накинул рубашку и вышел в прихожую.
– Лин!
Он плюхнулся на край разложенного кресла, дал волю рукам.
– О! Боже мой! Тебе, как говорят, легче дать, чем отбиться, – буднично произнесла ему в ухо. – Подожди, давай будем цивилизованными людьми.
Она ушла в ванную, включила воду. Коля, не раздумывая, пошлепал за ней. Толкнул незапертую дверь, в рубашке и плавках шагнул под душ.
Ранним утром гостья поднялась первой, оделась. Подошла к телефону, взяла трубку, обернулся на спящего Колю, поразмыслила, опустила трубку на рычаг. Наклонившись над зеркалом, прошлась помадой по губам, критически осмотрела себя, накинула дубленку, взяла сумку и вышла из дома. Смахнув корочки льда со скамейки, Мыльникова уселась во дворе и набрала номер на мобильнике.
– Гюля, доброе утро! Лина звонит. С Назымом можно поговорить?
– Минутку.
– Слушаю тебя! – сказал бас с восточным акцентом.
– Назым, я нашла кандидатуру. Ждет статуса, про его счет в банке ничего сказать не могу.
– Смышленый?
– Вполне. Владеет английским. У меня есть время приглядеться к нему. Когда подъехать?
– Приезжай сейчас.
– Я на машине. Имею в виду, чтоб не парковаться.
– Возьмешь шестьдесят седьмой блок, он свободен.
«Тойота» проскочила по Тридцать второй улице зимнего Манхэттена и выехала к Гудзону. Через два квартала на юг она ушла в подземный гараж высотного здания.
Мыльникова прошла в лифт и нажала кнопку двадцать восьмого этажа. На этаже было две двери красного дерева. Мыльникова прошла по ковру к одной из них и позвонила. Открыла худенькая черноволосая девушка с раскосыми глазами. Сзади выглядывали две, помоложе, тоже восточного типа.
– Гюлечка, девочки, это вам. Прямо из резервации индейцев украшения. – Мыльникова раздала пакетики.
– Спасибо, – по очереди благодарили девочки.
– Что предпочитаете, кофе, чай? – спросила старшая.
– Чай! Зеленый! Давно не пила настоящий. Отец свободен? Можно к нему?
– Папа в гостиной.
Просторная гостиная, уложенная коврами, выходила окнами на панораму Нью-Йорка. На низком столике был раскрыт лэптоп последней модели. Хозяин, смуглый восточный мужчина, сидел в углу на длинном диване и возбужденно кого-то отчитывал на родном языке по телефону. Он приветствовал вошедшую кивком и продолжал ругаться.
Мыльникова остановилась у окна, ждала, рассматривая пейзаж.
Старшая дочь принесла поднос с круглым чайником, пиалами, блюдом со смесью орешков, кураги и изюма.
– Угощайтесь, – сказала она, наполняя пиалу. – Попозже устроим ланч.
Гостья присела на кожаный пуфик, подвинула к себе пиалу с чаем, отпила глоток и потянулась к сладостям.
Хозяин поставил наконец точку в разговоре и тут же, без предисловия, спросил:
– Смышленый, говоришь. Сколько лет?
– Точно не скажу, Назым. – Мыльникова задумалась, потом встрепенулась: – Могу фото показать. Компьютер разверните на минутку.
Она достала из сумки фотокамеру и проводок вставила в лэптоп. Отыскала нужный файл. На экране появился Коля, недовольно смотрящий на сваленную продукцию мишек.
– Что за игрушки в таком количестве?
– Накололся на пирамиде. Я объяснила кое-что.
– Сохрани мне фото! Счет его в банке не нужен. Персональный – подозрителен. Открой ему от «Ньюз»… Вернее, так – пошли бумаги на закрытие «Ньюз». Наши имена пусть уйдут в прошлое. Пока они ходят, открой ему в «Бэнк оф Нью-Йорк», именно в «оф Нью-Йорк», – подчеркнул Назым. – Надо, чтобы он активировал счет как можно быстрее.
– От рекламодателей чеки будут, через «Бэнк оф Нью-Йорк» и пройдут.
– «Аэрофлот» отказывается от выпуска.
– Моя проблема, Назым. Соберем деньги, не откажется.
– Любопытный деятель из Перми появился, кинотеатр перестраивает. Разузнай про него все, что можно.
– Папа, – показалась в дверях одна из дочерей. – Время ланча!
– Мы идем, радость моя.
Прошла неделя. Наступил канун Рождества – всенародного для Америки праздника. Дома обтянули гирлянды лампочек. Под сверкающими кустами расселись мадонны с младенцами, цари, ангелы, верблюды, олени, лебеди. Трудовое население разгибало спины, предвкушая беззаботный праздник с подарками. В торговых салонах играла музыка.
Но Колю не радовало ничего. Праздничная суета только усиливала его переживания. Он купил на почте мани-ордер (за квартиру не принимали наличными), заполнил квитанцию на оплату, заклеил бумажки в конверт и бросил в ящик.
Пришел домой расстроенным. Пересчитал остаток денег, совсем поник.
– Женитьбу я, видимо, поспешил предложить. – Он тосковал о неожиданно образовавшейся «родной» душе и мучительно перебирал в голове невеселые мысли.
Тут-то она и позвонила:
– Как дела?
– Куда ты пропала?! – заорал Коля. – Скооперировались, называется. Я тут сохну с тоски и без работы.
