Леонид Головня - Вкус «лимона»
– Здравствуй. Мишек прислали переделывать.
– Давай сюда! – не здороваясь сказал Сева. – Кое-что тебе прояснят.
В мастерской Коля застал молчаливое сидение. Сидел мрачный Сева. Сидела расстроенная жена Марина. Сидел хореограф школы им. Галины Улановой Женя. На столе сидел отбракованный ими самими одинокий мишка.
Женя ехидно улыбнулся и вежливо спросил:
– Сколько ты отослал туда денег, Николай?
– Шестьсот сорок долларов и на почте еще платил.
– Фьу-у! – присвистнул Женя. – Покажи регистрационный номер.
Коля протянул полученное письмо.
– Мишек переделывать… быстрее новые сшить, – вставил реплику Сева.
– Мишки их не интересуют, – сказал Женя, рассматривая письмо. – Они на продаже ткани зарабатывают. Покупают оптом. Выдумывается идея, привлекательная для простофиль, вкладываются деньги в «почтовый штурм» населения. Несколько десятков тысяч писем рассылают. Дальше – собирай деньги, отправляй, переотправляй. Снова «штурм». Ого! Судя по номеру, ты – почти шестидесятитысячный. Для простоты будем считать, что с каждого они собрали по сотне. Ты – редкость. Шесть миллионов заработали «Приятели Мишки» как минимум, плюс проценты банка. Они наверняка финансовую схемку с вашими деньгами на бирже проворачивают. На помойках по всей стране миллионы «новорожденных» медведей валяются.
– Их судить надо! – вскипел Сева.
– Ничего не выйдет. У них экспертная комиссия может забраковать что угодно, хоть бриллианты.
Коля развел руками и посмотрел на Севу, как на брата по несчастью. Тот ответил взглядом бессильной ненависти.
– В общем, Сева, ты, прежде чем «пукнуть», звони мне, пожалуйста! – похлопал Женя художника по спине.
С благодарностью к Жене, притупившему Севину злость, Коля поспешил покинуть мастерскую и, как назло, застрял в подъезде. Стеклянную дверь заклинило. С улицы мастер сверлил замок.
Внутри дома также застряли старик в белом халате и блондинка в куртке и желтой кепке. Коля даже не разглядел их, был еще там, в разговоре с информированным Женей. Он постоянно оборачивался: не спускается ли за ним Сева. Старик в халате спешил и нервничал, дверь не открывалась. Блондинка пользовалась случаем и наседала:
– Посчитайте, Соломон, сколько дантистов в газете, где вы печатаетесь. Десять? Двадцать?
– У тебя дорого!
– Тысяча – дорого? Ваша реклама будет над миром летать полгода. – Она совала дантисту рекламный журнал «Аэрофлота». – В полете пассажирам нечего делать! Полгода будут читать ваше объявление. В газете полгода сколько стоит? Думайте, Соломон.
Старик взял журнал, стал обмахиваться. От волнения он вспотел. Глядя на мастера, который жужжал дрелью, спросил блондинку с раздражением:
– Ты можешь сбросить немного?
– Ну сколько сбрасывать! Я свои сбрасываю! Полтинник сброшу. – Блондинка посмотрела на Колю, ища подтверждение своей щедрости.
– Три сотни сбрось! – потребовал дантист, но полез за чековой книжкой.
– Соломон, не мелочитесь! Вы получаете преимущественное право рекламироваться во втором выпуске.
– На кого выписывать чек, на тебя?
– На компанию «Эм интернешнл ньюз». Все солидно, Соломон. В справочнике увидите: моя компания – четвертая в списке.
– Как она туда попала?
– «Ньюз»! Оперативность работы доказана. «Ньюз» не просто учредить!
– Мне, Лина, – сказал дантист, выписывая чек, – хоть в окно выпрыгивай. Видишь, вон полицай с блокнотиком ходит. Сейчас штраф нарисует за неуплату на стоянке.
– Для вас, Соломон, я с крыши прыгну и монетами счетчик засыплю. Да вот, нам молодой человек поможет.
На Колю смотрели зеленые глаза. Он отвел взгляд и шагнул к окну.
– Какая машина?
– «Форд», темно-бордовый «Форд». Вон, – указал дантист пальцем в стекло.
Дверь мастеру поддалась, прыгать не пришлось. Коля выскочил на улицу первым, заметив идущего в глубине коридора Севу. Летел мокрый снег.
«Вот как деньги делаются!» – думал Коля, быстрыми шагами удаляясь по слякотной улице и тихо распевая: – Финансовые схемы, финансовые схемки…
– Эй! – услышал он вдруг окрик с проезжей части улицы. – Привет!
Коля обернулся и увидел блондинку Лину за рулем старенькой «Тойоты».
– Привет! – Коля остановился.
– Тебе – туда? – спросила она, указывая рукой по направлению Колиного движения.
– Туда.
– Садись, подброшу.
«Тойота» была нагружена картонными коробками. Коля сунул коробку с переднего сиденья на пол и втиснулся над ней.
– Ты с кем живешь? – спросила Лина таким тоном, будто они были родственники.
– Один.
– Можно у тебя перекантоваться недельку? Меня в квартире почти не будет, я проездом. Знакомая семья из отпуска не вернулась.
– Кантуйся! – ответил Коля и посмотрел на нее с нескрываемыми намерениями.
– Только не это… Никаких дел! Ни-ни! – Она подняла руку и подвигала тонким пальчиком из стороны в сторону.
– Может, я – маньяк какой? Нож к горлу. Изнасилую и порежу на кусочки!
– Для маньяка ты – слишком мужлан. Маньяку нужен комплекс неполноценности иметь.
– Откуда ты знаешь?
– По распределению в суде бумажки подшивала. Чего только не насмотрелась.
Он снова взглянул на нее. По нежной белой коже лица разбегались мелкие веснушки, придавая определенный шарм. Он прикинул возраст. Определил, не больше тридцати. Блондинка понравилась.
– Николай, – представился он.
– Галина. Или – мисс Мыльников с недавних пор.
– А где мистер Мыльников с недавних пор обитает? – откровенно спросил Коля.
Она лукаво улыбнулась, затем рассмеялась:
– Мисс Мыльников, Николай, а не миссис. А отец мой в Азии проживает.
– Сколько ни повторяю «мисс, миссис», никак разницу не усвою, – признался он и спросил: – Почему Лина?
– Значит, ты – новенький здесь. Тут все Елены и Галины Линами становятся. Так американцам удобнее.
Они подъехали к дому. В квартире она увидела гору мишек и пустых коробок (Коля снова вывалил продукцию на кровать) и воскликнула:
– Да у тебя тут склад! Давай мои коробки с книгами занесем. Или постой. Такую картину нечасто встретишь. Сядь-ка рядом.
Она вытащила из сумки фотоаппарат. Сделала несколько снимков.
– Что за книги? – спросил Коля.
– Остатки тиража «Как жить в Америке?». Уходят быстро!
Они втащили тяжелые коробки. Не раздеваясь, мисс Мыльников заторопилась:
– Я вечером буду, поздно.
И убежала.
«Расставаться со швеями придется в зависимости от темперамента и уровня жадности каждой», – с тревогой думал Коля. Он перечислял в уме имена, ища нужный подход.
Телефон звонил. Автоответчик записывал требования перезвонить и угрозы. Когда раздавался звонок в дверь, Коля на цыпочках подходил, смотрел из темноты в глазок и возвращался назад. К вечеру на автоответчике заговорили мужские голоса.
Новая знакомая появилась с охапкой продуктовых пакетов. Открыв дверь, Коля увидел собравшихся в коридоре швей и пару пожилых мужчин.
– Товарищи, товарищи! Минуточку, мигом разберемся, – пообещала Мыльникова за Колю и захлопнула перед носом разгневанных швей дверь. – Они с тебя деньги требуют!
– Я их нанял шитьем подзаработать, а заказчик нас кинул, теперь они с меня хотят получить.
– Большие суммы?
– Да нет. По сто баксов.
– Фу ты, мелочь какая! Сейчас увидишь.
Она сбросила пакеты на книжные коробки, открыла дверь, встала на пороге, загородив проход. Строго посмотрела на суровые, злые лица ходоков.
– Общая беда, товарищи. Вы подталкиваете шефа судить заказчика. В суд потянут вас всех. Компания деньги официально выплатит, по чекам. Вас эс-эс-ай лишат. Шеф рисковал, прикрывал вас. Вы хотите эс-эс-ай потерять? – напрямую спросила одного из мужиков.
– Не-е, – протянул тот и заворчал на жену: – Я те говорил, Мань, не лезь в коммерцию!
Лица озаботились, женщины начали расходиться.
– Постойте! – скомандовала Мыльникова, наслаждаясь быстрой победой. – Заберите улики. Может, кто самостоятельно судиться захочет. Коля, отдай медведей!
Коля стал выносить охапки мишек.
– Никто судиться не будет, – сказал второй мужичок, до сего момента молчавший.
– Тогда – на подарки. Пойдете страховку продлевать, лучшего подарка не придумаешь!
Ходоки потеряли обиду, разобрали игрушки.
Лина захлопнула дверь, скинула дубленку и потащила пакеты на кухню. Коля пробежался глазами по фигуре. Она обернулась.
– Что такое эс-эс-ай? – спросил он и с усердием принялся громоздить коробки в углу.
– Пособие. Они ради него живут. Если рабочий класс эксплуатируешь, всегда знай, чем припугнуть, – советовала новая знакомая, нося тарелки в комнату. – Здесь Америка!
– Ого! – воскликнул Коля, входя в комнату. Натюрморт у дивана мог соперничать с ресторанным.
– Как в лучших домах Филадельфии! Для вас, сэр, старалась! – Лина улыбалась с чашкой чая в руках. Из-под козырька желтой кепки горели зеленые глаза.
