Анатолий Жуков - Судить Адама!
– Чего это у тебя складки не вдоль, а поперек костюма? – приметил Митька, когда выехали на большак. – В сундуке, что ли, прячешь?
– Мода такая пошла. Балагуров велел. Ты, говорит, теперь герой, на тебя все глядеть станут. Вот побриться забыл, да я думаю, сойдет, на прошлой неделе только брился. А?
– Если герой, сойдет, – успокоил Митька. – А что ты сотворил такое? Рыбу опять большую поймал?
– Рыбу, чего еще. Тут больше ничего не водится.
– А шуму подняли как о чуде. Везучий ты.
Парфенька кивнул головой в кепке-восьмиклинке
с большим козырьком и пуговкой на вершинке. До войны еще покупал, а как новая – умели шить, бывало.
Обстановка на берегу Ивановского залива оставалась спокойной. Начитанный Витяй развлекал у ветлы начальство и газетчиков:-
– А чего, дорогие товарищи, тут особенного – работа, она и есть работа. Труд, если говорить кратко. Вспомните пословицу: как потопаешь, так и полопаешь. В народе сложена. А народ зря не скажет, верно? Если не потопал, откуда быть аппетиту. Вот лодырь и не ест, лежит голодный, а ем я, труженик, ударник. Как я стал ударником? Да все так же: наешься до отвала, размяться надо? Надо. Ну и начинаешь что-нибудь делать. А потом втянешься, забудешься и вкалываешь до гимна. Опять же родители непьющие. Отец, правда, на пенсии и занялся, как видите, фантастикой, чудесами, зато мать трудится как «маяк», и еда есть всякая. Значит, и работаешь всегда без остановки.
Слушатели Витяя тоже были не без зубов и готовились показать их, но приехавший Парфенька отвлек все внимание на себя. Газетчики раскрыли фотокамеры, торопливо защелкали и разлетелись с вопросами, но их оттер Балагуров.
– Ты что, в багажнике ехал, сложенный втрое? – рассердился он. – И не побрит. Сейчас же марш в Ивановку, пусть Семируков организует.
– Он на сенокосе, – сказал Парфенька.
– Приехал уже. Во-он его «козел» [7] стоит у конторы.
– Одну минуточку! – выскочил вперед Комаровский. – Всего несколько вопросов…
Но Парфенька уже спрятался в машину, и она покатила.
– Виктор ответит, – успокоил Межов газетчиков. – Не дурачься, Виктор, ты же сам помогал вытаскивать рыбу.
– Помогал. А что с того? Портрет мой напечатают?
– Тиснем, – сказал Мухин и нацелился камерой. Витяй закрыл лицо руками:
– Все расскажу, только не снимайте. – И стал рассказывать о наяде и Лукерье, а газетчики застрочили в своих блокнотах.
Тут пришли во главе с Голубком нарядные кормачи и птичницы, представились: Машутка, Дашутка, Степа Лапкин, Степан Трофимович Бугорков.
Оба кормача – Витя обнимал их за плечи, похлопывал, хвалил – были чисто побриты, благоухали тройным одеколоном (один флакон вылили на себя, а другой выпили) и краснели, удавленные пестрыми галстуками.
Пожилые птичницы оделись во все черное, чтобы не сглазить удачу.
– Бог со своим, нечистый – со своим, – пояснила Машутка. – А мы его черным-то нарядом враз собьем с толку.
– Эдак, эдак, – поддержала Дашутка. – Пусть думает, что у нас беда, похороны.
– Предрассудок, – сказал Комаровский. – Становитесь в ряд, я сниму вас на фоне машины с рыбой.
– Почему ты? – налетел Мухин. – У тебя же снимки не получаются. Минутку, товарищи!
– Как не получаются? Это у тебя без подписи не узнаешь, а у меня…
Они заспорили от досады, что и этот «гвоздевой» материал пойдет опять за двумя их подписями, хотя так бывало всегда. Им пора бы привыкнуть к соавторству, но Мухин и Комаровский не могли освободиться от чувства соперничества, несмотря на то что знали друг друга еще по институту и сотрудничали в газете не один год. Напористому Комаровскому не хватало терпеливо-липкой настойчивости Мухина, а Мухин не мог обойтись без наглого напора Комаровского. Газетчикам вредны деликатные церемонности интеллигента, считал он.
– Как же надоел ты мне, Комар! – затосковал Мухин.
– Да? А я от тебя в восторге!
Вмешался Межов:
– Постыдитесь, вы на работе. Распределите обязанности и не спорьте, а то вызову редактора. Подумали бы лучше, как подать этот материал.
– Подадим как обычно, не беспокойтесь, – заверил Мухин.
– Будто ничего не случилось, – поддержал Комаровский.
– Как же не случилось, когда такая исключительная победа. Подумайте-ка.
Газетчики опять взялись за кормачей и птичниц, а Балагуров с Межовым отошли в сторонку, чтобы обговорить меры по окончательному вылову и транспортировке рыбы, дарованной нечаянно всемогущей природой.
VIII
Дальнейшее развитие невероятного события грозило вовлечь и вовлекло множество новых людей, поэтому жизнь Хмелевки и Хмелевского района потекла с большим ускорением. Чтобы не допустить ее выхода из-под контроля, в тот же день был создан чрезвычайный штаб во главе с Балагуровым и первым его заместителем Межовым. Кроме Межова было назначено еще семь отраслевых заместителей: 1. по оргвопросам – директор совхоза «Волга» Мытарин; 2. по материально-техническому снабжению – главный инженер районной «Сельхозтехники» Веткин с помощником С. Буреломовым (Сеней Хромкиным); 3. по охране общественного порядка – начальник районного отделения милиции подполковник Сухостоев; 4. по связи – майор Примак (привлечен на общественных началах); 5. по культуре – бывший секретарь райкома комсомола, ныне завотделом культуры при райисполкоме Анатолий Ручьев; 6. по санитарно-гигиеническому и медицинскому обеспечению – главврач районной больницы Илиади; 7. по хозяйственно-бытовому обеспечению – председатель райпотребсоюза Заботкин.
Вскоре выяснилось, что нужен еще один заместитель – по специальным вопросам (ведь неизвестно еще, кто пойман, рыба или речное животное), но поскольку штаб был уже утвержден и обнародован по районному радио, спецфункции были возложены на Мытарина (зоотехник по образованию, сумеет накормить любой живой организм), с разрешением иметь ему двух референтов. Такими референтами стали инспектор рыбнадзора Сидоров-Нерсесян и егерь охотничьего хозяйства Федор Шишов, более известный как Монах (живет с молодости бобылем) и Робинзон. Второе прозвище родилось после возникновения здесь волжского водохранилища, когда Монах не стал переселяться из зоны затопления и остался на острове один.
Организующей и направляющей силой всей деятельности по окончательному вылову гигантской рыбы (или животного) стал начальник штаба Иван Никитич Балагуров. Прибавилось забот и у его заместителя Межова. Что касается исполнительских служб и подразделений, то самая тяжелая нагрузка выпала на долю Мытарина (оргвопросы), Веткина и Сени Хромкина (мат.-тех. обеспечение). Это, разумеется, не значит, что остальные службы при сем лишь присутствовали. Работы всем хватало.
Милиция, включая работников ГАИ, расставила свои посты по трассе будущего движения чудо-рыбы от Ивановки до Хмелевки, протяженностью на девять с лишним километров. Здесь же были запланированы для работы два милицейских патруля на мотоциклах. Штатных работников не хватило, и к ним присоединили наиболее активных дружинников.
Начальник узла связи был в отпуске, его замещал человек вялый, и поэтому обеспечение связи, по просьбе Межова, взял на себя военком майор Примак. Он был артиллеристом по специальности, но командиры артподразделений тоже имеют дело со связью, к тому же Примак отличался мобильностью, дисциплинированностью, и налаженная им связь стала действовать уже на другой день. Для этого он, по согласованию с вышестоящим начальством, вызвал из запаса бывших связистов-радистов и связистов-проволочников, сформировал отдельный взвод связи и принял командование им. Бывший предводитель районной комсомолии, а ныне заведующий отделом культуры А. Ручьев в тот же день провел два ответственных мероприятия: 1. создал из артистов-любителей районного Дома, культуры агитбригаду с назначением давать по два концерта ежедневно – в обед и вечером; 2. провел беседу с коллективом самодеятельного духового оркестра под руководством ветврача Столбова, игравшего на похоронах и свадьбах, чтобы они разучили соответствующие моменту музыкальные произведения (лучше марши) и уже завтра утром стояли на берегу Ивановского залива для музыкального сопровождения рыболовной кампании.
Утром следующего дня Ручьев запланировал быть со своими работниками на подъеме чудо-рыбы и проконтролировать игру духового оркестра.
Старый врач Илиади, потомок заблудившихся в бескрайней России греков, знаменитый большим носом, тоже потрудился знатно. Он создал три медицинских стационарных поста по трассе движения рыбы, организовал подвижной пост на базе машины «скорой помощи», а для связистов и хозяйственников собрал походные аптечки. Ну и плакаты санитарного просвещения, конечно, приготовил.
Менее яркий, но самый хлопотный участок был у Заботкина. В его обязанности входило организовать общественное питание на берегу залива и по всей трассе движения, обеспечить рабочих и специалистов табачными изделиями, питьевой водой, квасом и другими безалкогольными напитками, наладить продажу товаров первой необходимости. Все это предлагалось сделать к завтрашнему дню.
