Наталья Лайдинен - Израиль без обрезания. Роман-путеводитель
– Какая разница? – передернула плечами бабулька. – Все равно евреи во всем виноваты!
– Ну что вы, мама… – попытался робко одернуть ее Сергей, но теща метнула в него такой взгляд, что он предпочел ретироваться.
– А вот там – русская православная церковь Марии Магдалины, построенная на деньги русского императора Александра III в память о его матери Марии Александровне. Эта церковь хранит иконы, написанные известным художником Василием Верещагиным. При храме сейчас находится женский Гефсиманский монастырь. А в самом низу – церковь Страстей Господних. Там растут уникальные оливы, еще с Иисусовых времен. Те деревья многое помнят… Им более двух тысяч лет, это ученые доказали!
– Круто! – авторитетно кивнула Рита.
– Около Гефсиманского сада находится церковь Могилы Святого Семейства, перестроенная в XII веке на месте, где в 326 году императрица Елена воздвигла первую церковь. Там, по преданию, находятся гробницы родителей Девы Марии Иоакима и Анны и Иосифа Обручника. В самой нижней части храма, если спуститься вниз на 47 ступеней, в пещере, закрытой мраморной плитой, находится гробница, куда апостолами было якобы положено тело Девы Марии после ее смерти. Сейчас церковь принадлежит грекам и армянам. Хотя историки и исследователи называют еще несколько предполагаемых мест, где похоронена мать Иисуса… В честь Гефсимании в России названы Гефсиманский Черниговский скит близ Троице-Сергиевской лавры и Гефсиманский скит на острове Валаам.
– А солдаты-то что тут делают? – испуганно спросила бабулька, показывая на группу молодых ребят, которые, не выпуская из рук оружия, полукругом уселись на ступеньках, неподалеку от смотровой площадки. – Не война ли начинается, товарищ экскурсовод?
– Нет, Тамара Ивановна, они просто ребе слушают. У них что-то вроде духовного ликбеза тут происходит, для усиления эффекта – с видом на священный город, обычное явление, – успокоил ее Шмуль. – А вон там, вдоль стены, Кидронское ущелье, которое и мусульманская традиция считает местом Страшного суда. Над ним от Храмовой горы до площади ас-Сахира, которая станет местом воскрешения мертвых, будет переброшен мост «тоньше волоса и острее меча». А вот – Геенна Огненная, где будут мучиться грешники. Ее изначальное название – Гей Бэн Хинном. В ней, как известно, червь не умирает и огонь не угасает. Когда-то в этом месте приносили в жертву языческим богам младенцев. Сейчас там тоже много захоронений, проложена канализация, а также находится многовековая свалка мусора.
– А какая гиена? – встрепенулся первым вопросом пубертатный отрок Рома.
– Геенна Огненная, дурачина! За что мне такое наказание? – Рита снова залепила сынуле подзатыльник. – Вырастешь оболтусом – точно будешь там гореть вместе с другими грешниками.
– В Геенне Огненной очень необычный энергетический фон, – наклонившись ко мне, негромко произнес Шмуль, косясь на семейное сражение. – Приборы показывают значительные отклонения от нормы. Я как-то возил группу российских экстрасенсов, они специально что-то замеряли там, сказали, что сильная отрицательная энергия идет из-под земли, людям туда ходить не рекомендуется. А еще там почва такая, что иногда она гудит под ногами, как будто стонет. Нехорошее местечко!
Я отошла чуть в сторону, чтобы сфотографировать узкую дорожку, вьющуюся между еврейским кладбищем и монастырскими заборами. По ней медленно и забавно семеня, поднималась процессия арабов на осликах.
Не успела я скомпоновать кадр, как невесть откуда подлетел чернявый мальчонка и стал совать мне в руки путеводитель по Иерусалиму на русском языке.
– Не бери! – крикнул мне Шмуль. Но было поздно. Я уже взяла книжку и полистала ее.
– Все, теперь покупай! – сокрушенно сказал наш гид.
– Почему это?
– Тут такое правило: если что-то в руки взял – значит, купил. Отмазки не принимаются. А то и поколотить могут. Это вроде бы шутка. Но серьезного скандала не оберешься…
И действительно, вокруг меня сгруппировалось уже человек пять таких же черноволосых мальчуганов разных возрастов, которые громко лопотали на своем языке, как-то не по-доброму зыркая в мою сторону. Я втридорога купила путеводитель – ничего не поделаешь.
– Тут и шины в автобусе проколоть могут, и стекло разбить запросто, лучше не ходить в чужой монастырь со своим уставом, – сказал Шмуль, когда мы садились обратно в микроавтобус.
– А сейчас вези нас, Сусанин, к храму Гроба Господня! Надо помолиться как следует! – заявила Рита.
– А как же Стена Плача? Мы ее увидим? – спросила я.
– Обязательно! – ответил Шмуль. – Западная стена – одна из главных достопримечательностей Иерусалима. Ей две с половиной тысячи лет, она была построена царем Иродом, это все, что осталось после разрушения Второго храма. Он был возведен на месте Первого храма, построенного на Горе Мориа еще царем Соломоном. Место было выбрано не случайно: именно там состоялось легендарное жертвоприношение Авраама.
– И эта стена что, разве тоже наша, православная святыня? – с подозрением спросила Рита.
– Это единственная стена, оставшаяся после разрушения Храма, главной святыни евреев… Перед ней приносят присягу солдаты Армии обороны Израиля. По окончании Войны за независимость Израиля в 1948 году вся Храмовая гора вместе с Восточным Иерусалимом перешла под контроль Иордании. До 1967 года евреи к Стене Плача не допускались. Во время Шестидневной войны в ходе боев за Иерусалим израильские войска заняли Старый город, и весь Иерусалим оказался под контролем Израиля!.. – начал было оживленно рассказывать Шмуль.
– Нам туда не надо, ко всяким Соломонам! – авторитетно заявила Рита, нарочито крестясь и завязывая платок. – У нас свой Спаситель!
– Ты действительно хочешь к Стене Плача? – осторожно спросил меня Шмуль.
– Да…
– Я найду способ! – подмигнул он и объявил громко: – А скоро у нас на пути замечательная сувенирная лавка.
– О! – в один голос воскликнули Рита, ее супруг и Тамара Ивановна. Отрок Рома доедал второй гамбургер с демонстративной безысходностью на лице.
– Мы будем неподалеку от Мусорных ворот. К Стене Плача пройдешь туда, – шепотом сказал Шмуль, показывая мне дорогу, когда мы остановились и наши туристы рванули в сувенирную лавку. – Справа – женщины, слева – мужчины. Хочешь сделать ритуал? Или ты тоже ревностная христианка?
– Нет, я не была крещена, мой папа наполовину еврей, наполовину – татарин, а у мамы есть армянская, польская и французская кровь. Мне никакие ритуалы не страшны!
– Все понятно, ходячий динамит! – рассмеялся Шмуль. – Как выйдешь на площадь перед Стеной Плача, увидишь краники с водой и пластмассовые плошки с двумя ручками. Посмотри, как умываются другие люди: по три раза каждой рукой споласкивают руки и лоб. А потом идут к Стене. Прикоснешься к ней лбом, можешь записочку оставить, а потом иди, не разворачиваясь, спиной назад метров пятнадцать. И плечи не открывай, а то не пустят!
Я ничего не поняла, но смело двинулась через металлоискатель вперед, к главной святыне иудаизма. По пути, естественно, я забыла все, о чем говорил мне Шмуль. Плеснула несколько раз в лицо водой из краника и огляделась. С женской стороны толпилась приличная очередь. С мужской – почти никого не было.
Я решила: чем черт не шутит, может, с мужской быстрей пройду. По крайней мере, меня бородатые мужики в шляпах нисколько не смущают и на мои духовные процессы никакого влияния не оказывают!
Я сделала несколько шагов в сторону великой Стены с мужской стороны. Что тут началось! Ко мне с разных сторон с искаженными от ужаса лицами бросились охранники, зеваки, мужики в шляпах. Все они одновременно что-то вопили, выталкивая меня в сторону, прочь от святыни.
– Да ладно-ладно, не кричите вы так! – успокаивала их я. – Не хотите – не надо. Я сама уйду.
Меня разобрала злость. Как будто я пришла в православный храм в Москве в брюках и без платка, а меня там бабки обругали. И тут – то же самое. Дурацкие условности! А еще – Вечный город!
Мне захотелось развернуться и уйти, но все же из принципа я отстояла очередь на женской половине, делая попутно фотографии людей, которые казались мне забавными. Моя злость отступала, сменяясь любопытством. Особенно веселили мужики: у них мало того что пейсы из-под шляп торчали, так еще и бахрома по бокам болталась. Чудно! Они тряслись всем телом, когда читали Тору.
Наконец я медленно подошла к Стене Плача. В расщелинах Стены везде торчали записочки, причем почти все приходящие, подпрыгивая, пытались засунуть их как можно выше.
Я прикоснулась лбом к древней, щербатой Стене. Она оказалась удивительно теплой, несмотря на то что воздух был прохладным. Но удивиться по-серьезному я даже не успела: вдруг меня точно током ударило, так сильно, что я отшатнулась, а потом схватилась двумя руками за выпуклые камни Стены, чтобы не упасть. У меня разве только искры из глаз не посыпались. Я озадаченно огляделась. Кругом молились, плакали, стояли, сидели на пластиковых стульях, закрыв глаза, женщины. Старые, молодые, в платках и без оных. Никто из них не обращал на меня никакого внимания.
