Элена Ферранте - История нового имени
— Энцо, я с самого детства очень тебя уважаю. Ты добился невероятно многого: самостоятельно выучился, получил специальность. Уж я-то знаю, какое для этого нужно упорство — мне его всегда не хватало. Ты самый добрый человек из всех, кого я знаю; никто не сделал бы для меня и Ринуччо того, что сделал ты. Но спать с тобой я не хочу. Не потому, что мы недостаточно близко знакомы, и не потому, что ты мне не нравишься. Просто я потеряла способность чувствовать. Я сейчас как вот эта стена или стол. Если ты согласен жить со мной как с сестрой, хорошо; если нет, я все пойму и завтра же подыщу себе другое жилье. Только помни, что я всегда буду тебе благодарна за то, что ты для меня сделал.
Энцо выслушал ее не перебивая. Когда она умолкла, он показал на большую кровать и сказал:
— Ты спи здесь, а я лягу на раскладушке.
— Давай лучше я на раскладушке.
— А как же Ринуччо?
— Я видела, у тебя есть еще одна раскладушка.
— Он что, спит один?
— Конечно.
— Ты можешь жить здесь, пока тебе не надоест.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Я не хотела бы, чтобы мы с тобой ссорились.
— Не беспокойся.
— Тогда прости.
— Все нормально. Если вдруг снова научишься чувствовать, ты знаешь, где меня найти.
118
Никакие нежные чувства к Лиле не вернулись. Напротив, в ней с каждым днем росло ощущение, что она чужая в этой квартире. В комнатах висела духота. Стирка не переводилась. Дверь в туалет не закрывалась. Мне кажется, что Сан-Джованни представлялся ей дырой чуть ли не хуже нашего квартала. Спасаясь, она бросилась бежать куда глаза глядят и провалилась в эту дыру.
Она волновалась за Ринуччо. Обычно спокойный, мальчик все чаще капризничал, требовал Стефано и с плачем просыпался посреди ночи. Занятия с матерью и их игры помогали ему успокоиться, но он не проявлял к ним прежнего интереса, а порой сердился и отказывался играть. Лила придумывала для него что-нибудь новое, и у него загорались глазки, он целовал ее, тянулся к ее груди и заливался радостным смехом. Но скоро отталкивал мать, играл один или дремал на разложенном на полу одеяле. На улице, не успевали они сделать несколько шагов, он жаловался, что устал, и просился на ручки, если Лила не поддавалась, ложился на землю и визжал.
Лила долго сопротивлялась, но постепенно начала сдаваться. Ночью он успокаивался, только если она его обнимала, поэтому она стала брать его к себе в постель. Когда они ходили в магазин, она несла его на руках, хотя он был упитанным ребенком. В одной руке она тащила сумки, на другой держала сына. Возвращалась она совершенно без сил.
Пришлось ей вспомнить, что такое безденежье. Теперь у нее не было ни книг, ни газет, ни журналов. Ринуччо рос быстро, и вещи, которые она взяла с собой, были ему малы. Себе же она взяла лишь самое необходимое. Но она старательно делала вид, что все хорошо. Энцо работал с утра до ночи, но зарабатывал немного, кроме того, каждый месяц посылал деньги тетке, которая заботилась о его братьях и сестрах. После оплаты аренды, счетов на электричество и газ у них почти ничего не оставалось. Но Лилу это мало волновало. В ее представлении деньги, которыми она обладала все последние годы и которые так легко тратила, ничем не отличались от нищеты ее детских лет: были они у нее или их не было, это ничего не меняло. На самом деле ее беспокоило одно: как бы сын не растерял навыки, которые она ему привила, и она выбивалась из сил, стараясь пробудить в нем прежнюю живость ума и любопытство. Но Ринуччо приходил в хорошее настроение, только когда играл на лестничной площадке с соседским мальчиком. Они дрались, пачкались, смеялись, ели всякую дрянь и казались счастливыми. Лила через открытую дверь приглядывала за сыном и его приятелем с кухни. «Он умный мальчик, — твердила она себе, — умнее соседа, хотя тот немного старше. Наверное, мне надо смириться с тем, что не смогу вечно держать его под стеклянным колпаком; надеюсь, я дала ему необходимое, но теперь он должен научиться самостоятельности; ему хочется драться, отбирать чужие игрушки и копаться в грязи».
Однажды на площадке появился Стефано. Он не пошел в лавку, чтобы все-таки навестить сына. Ринуччо ему обрадовался, и они немного поиграли. Но Лила заметила, что муж скучает и ему не терпится уйти. Раньше он утверждал, что не сможет жить без нее и сына, а теперь вот поглядывал на часы и зевал. Наверняка он и приехал не по своей инициативе — скорее всего, мать отправила, если не Ада. Любовь, ревность — все это осталось в прошлом, и Лила его больше не интересовала.
— Пойду с ним погуляю, — предложил он.
— Имей в виду, он все время просится на руки.
— Ну, значит, возьму на руки.
— Нет, он должен ходить сам.
— Разберемся.
Они вернулись через полчаса. Стефано сказал, что ему пора в лавку. Ринуччо, добавил он, ни разу не заплакал и на руки не просился. Уже с порога он заметил:
— Я смотрю, тебя тут называют синьора Черулло.
— Я и есть Черулло.
— Я не убил тебя только потому, что ты мать моего сына. Но учти, что и ты, и твой дружок сильно рискуете.
— Ты угрожаешь только тем, кто не может дать тебе сдачи, подонок, — рассмеялась Лила ему в лицо.
Но тут же поняла, что Стефано говорит не о себе, а о Солара, и, пока он спускался по лестнице, крикнула ему вслед:
— Передай Микеле, что, если он здесь покажется, я плюну ему в рожу.
Стефано не ответил. Если я не ошибаюсь, он приезжал еще четыре или пять раз. В свой последний приезд он злобно бросил жене:
— Ты опозорила всю семью! С тобой даже родная мать больше знаться не хочет!
— Значит, они так и не поняли, что значит жить с тобой.
— Я обращался с тобой как с королевой.
— Уж лучше тогда быть оборванкой.
— Если ты вдруг забеременеешь, тебе придется сделать аборт. Я не желаю, чтобы ублюдок носил мое имя.
— Не волнуйся, других детей у меня не будет.
— Ты что, в монахини записалась?
— Пошел к черту.
— Я тебя предупредил.
— В любом случае Ринуччо тоже не твой сын, хоть и носит твое имя.
— Ах ты шлюха! Ты столько повторяла мне это, что я готов поверить, что это правда. Видеть вас больше не желаю — ни тебя, ни его.
На самом деле Стефано ей так и не поверил. Он просто сделал вид, что верит. Ему так было удобнее. Он предпочитал спокойную жизнь без связанных с Лилой треволнений.
119
Лила подробно рассказывала Энцо о каждом визите мужа. Он слушал ее внимательно, почти не делая замечаний. Он оставался все таким же немногословным. Лила не знала даже, чем именно он занимается на заводе и нравится ли ему работа. Он выходил из дома в шесть утра и возвращался около семи вечера. Ужинал, немного играл с мальчиком, слушал, что рассказывала ему Лила. Стоило ей упомянуть, что ребенку что-нибудь срочно нужно, и на следующий день Энцо выдавал ей необходимую сумму. Он ни разу не предлагал ей потребовать у Стефано, чтобы тот принял участие в содержании сына, не намекал, что ей пора поискать работу. Он довольствовался тем, что просто смотрел на нее, как будто и жил только ради того, чтобы приходить по вечерам домой, сидеть с ней на кухне и слушать ее разговоры. Потом он вставал, желал ей спокойной ночи и закрывался у себя в спальне.
