Бернар Вербер - Зеркало Кассандры
Вода, стоящая в темном туннеле… мои доисторические предки тоже видели это.
Рядом с ними все чаще с тихими всплесками появляются плывущие крысы. Грызуны не обращают на людей ни малейшего внимания. Их хвосты играют роль направляющего руля, а лапки лихорадочно месят воду.
Первая свеча догорает, найдя относительно сухой бордюр, они зажигают следующую. Но после поворота в очень низкий туннель на них обрушивается водопад, намокают и бумага, и зажигалка, и свеча.
— Ох, нет!
Они оказываются в полной темноте посреди подземного лабиринте, где их никто никогда не найдет. Вода доходит им до подбородка.
Если мы лишимся огня, мы погибнем.
Ким тщетно щелкает зажигалкой. Потом в отчаянии бросает намокший и ставший неразборчивым план, берет девушку за руку и ведет ее вперед наугад. Потолок туннеля опускается еще ниже, они вынуждены плотно сжимать губы, чтобы не наглотаться воды.
Я не хочу умереть так. Утонуть под землей.
Мой брат столкнулся с двумя основными элементами, с воздухом и с огнем, во время взрыва грузовика.
Я же борюсь одновременно с двумя оставшимися, с землей и водой. Эксперимент номер двадцать четыре дополняет эксперимент номер двадцать три.
В конце концов, в полной темноте, на ощупь они находят туннель, который плавно поднимается вверх. Уровень воды снижается. Вскоре она доходит беглецам до пояса, затем — до колен.
— Сколько времени мы продержимся, если не найдем выход? — спрашивает Кассандра.
— Если не утонем от неожиданного подъема воды и найдем сухой уголок для сна, то дня три. Если будем есть друг друга, дней пять-шесть.
Конечно, какая дура, я забыла о таком варианте.
Их одолевает усталость. Они идут все медленнее.
Так и есть, я все поняла. Мы сюда попали не случайно. Наше присутствие здесь имеет смысл. Надо ему сказать, он должен знать.
— Мне кажется, что мы блуждаем в этих неосвещенных туннелях, как человечество, которое заблудилось в темном лабиринте времени. То, что случилось с нами, — символ того, что произойдет со всем миром.
— О чем ты думаешь?
— О крысах. О прибывающей воде. О погасшем огне. О наступившей темноте. О потере плана. О поисках выхода.
— Если человечеству придется пережить то, что переживаем мы, дело плохо.
— Если мы найдем выход для себя, мы его найдем и для других.
Или наоборот. Как сказал бы Орландо.
Она прижимается к Киму. Они обнимаются, чтобы согреть друг друга оставшимся теплом. Потом Кассандра достает из пластикового пакетика часы и видит флуоресцентные цифры: «68 %». Они светятся очень слабо, но в абсолютной темноте отчетливо видны.
— Вот решение! — восклицает Кассандра. — Мы находимся достаточно близко к поверхности, поскольку сигнал навигатора проходит. Давай переменим положение и посмотрим, что это даст.
Они делают несколько шагов в случайно выбранном направлении, число увеличивается. «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 69 %».
Тогда Кассандра решает вернуться назад, дойти до места, где часы показывали шестьдесят восемь процентов, и пойти в противоположную сторону. Число уменьшается до шестидесяти шести процентов.
Пробабилис считает, что у нас больше шансов умереть, чем выжить. Но все меняется в зависимости от наших передвижений в этом постепенно заполняющемся водой лабиринте.
— Риск погибнуть по-прежнему больше пятидесяти процентов, — сокрушается Ким.
— Мы выберемся отсюда, потому что мы поняли принцип.
Теперь мы этот принцип просто применим на практике. Это как со змеей Фетната. Измир умер в тот момент, когда Виконт придумал свою уловку. Точно так же мы спаслись в тот момент, когда нам пришла в голову идея использовать часы вероятности в качестве путеводителя по лабиринту.
Проверив все туннели на всех перекрестках, они нашли дорогу, принесшую им сорок девять процентов.
Наши шансы выжить уже больше, чем шансы умереть.
Двое молодых бомжей тратят несколько часов на поиск туннеля, в котором цифра на часах становится меньше сорока процентов. Тридцать и двадцать процентов даются им довольно легко. Наконец они находят место, где часы показывают, что вероятность умереть в ближайшие пять секунд составляет шестнадцать процентов. К сожалению, это тупик.
— Мы близки к освобождению, — заявляет Ким. — За этой стенкой находится нечто похожее на выход.
Они начинают голыми руками рыть рыхлую землю.
— Мы, скорее всего, попадем в сад или в подвал. Останется всего лишь объяснить хозяину дома причину нашего вторжения.
Наконец им кажется, что они слышат приглушенные человеческие голоса. Они с удвоенной энергией роют земляную стену и толкают ее плечом, пока та не обрушивается. Их встречают сотни скелетов и испускающие вопли живые люди.
172
Мы нашли вход в ад.
173
Они выпадают из отверстия в стене и приземляются посреди зловещих желтых костей, над которыми витает мрачный запах формалина.
Поднявшись, они обнаруживают, что на них с ужасом смотрит десяток японских туристов. Кто-то кричит, кто-то застыл от изумления. Трое сохранили самообладание настолько, что достают фотоаппараты и быстро делают снимки, ослепляя Кима и Кассандру вспышками.
Молодые люди осматриваются и понимают, что попали в официальные, посещаемые туристами катакомбы Данвер-Рошро. Вокруг картинно разложены тысячи человеческих костей, среди них виднеются таблички типа: «Все минуты жизни ранят, и только последняя — убивает».
Мы в оссуарии.
Одна японка падает в обморок, остальные продолжают кричать. Но пара молодых, покрытых грязью бомжей уже покинула обитель мертвецов и бежит наружу. Они выскакивают на поверхность. Они дышат так, словно только что родились. Они смотрят на солнце так, словно видят его впервые.
Воздух.
Свет.
Свободное пространство.
Мы вырвались из кишечника.
Мы покинули недра земли.
Итак, мы прошли царство мертвых и вернулись к жизни, полные новых сил.
Они разглядывают друг друга. Глина покрывает их одежду, их лица вымазаны землей до самых волос.
Кассандра смотрит на Кима.
Он похож на пирожное, украшенное шоколадным муссом.
Такая мысль забавляет ее. У Кассандры Катценберг начинается приступ хохота, который поднимается из живота и разрывает горло. Она давно так не веселилась. Собственное ликование приводит ее в восторг.
