Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
— Ты нигде от нас не скроешься! Мы тебя и под землей найдем, и тогда ты пожалеешь, что родился на свет!
Вертолет взмыл в высоту, и Корсаков, проводив его взглядом, с удовлетворением отметил, что удалился он в направлении границы. Успокаиваться, конечно, не следовало. Горный Старец и из-за границы мог связаться со своими людьми и натравить их на беглеца. «Горный Старец, тоже мне! — презрительно подумал Корсаков. — Вульгарный, алчный старикашка-скандалист с мелкоуголовным прошлым — таких в Бруклине пруд пруди. Не осталось, похоже, в мире ничего возвышенного и романтического». И Корсаков зашагал по ущелью, которое через пару километров должно было вывести его к шоссе.
Через сорок минут, вскарабкавшись по крутому откосу, Корсаков оказался на обочине шоссе и зашагал по ней, оборачиваясь на шум моторов. Мимо него проползали на подъем тяжелые грузовики, но он не обращал на них внимания и вышел на дорогу, только завидев внизу, в ложбине шоссе, красный джип «Тойота». Когда джип приблизился, Корсаков разглядел, что, кроме водителя за рулем, в машине никого нет. Властным жестом Корсаков поднял левую руку, а правую положил на рукоятку заткнутой за пояс «беретты». Водитель, привыкший к частому появлению на шоссе всевозможных патрулей в военной форме, дисциплинированно затормозил и опустил стекло, которое было поднято из-за ветра, задувавшего в кабину. Корсаков направил на него пистолет и негромко приказал:
— Пересядь. Я поведу машину.
— Господин, я простой крестьянин, везу овощи из долины в Мешхед, — забормотал бородатый водитель. — Кроме этой машины, у меня ничего нет, и без нее мне никак не прожить...
— Не хнычь, — сказал ему Корсаков, садясь за руль, — никто не собирается отбирать у тебя машину. Около Сеидабада я тебя отпущу.
— Около Сеидабада?! — вскричал крестьянин. — О Аллах, сколько бензина!..
— Я очень хорошо тебе заплачу, только не выводи меня из терпения, — сказал Корсаков. — Сиди тихо и молчи.
Корсаков дал газу и помчался вперед. На спидометр он не смотрел, зато крестьянин не сводил с него расширенных глаз, а на поворотах, которые «Тойота» проходила на двух колесах, страшно раздражал Корсакова прерывистыми вздохами и бормотанием молитв.
— Где тут обычно стоят посты? — обратился к крестьянину Корсаков.— Предупреди меня!
— Уже скоро будет пост, господин, — смиренно ответил крестьянин. Корсаков кивнул и сбавил скорость. Они проползли мимо развилки под внимательными взглядами людей в военной форме, но без Знаков различия — видимо, из корпуса стражей исламской революции. Старший внезапно что-то закричал и махнул рукой. Корсаков нажал на акселератор. В зеркало заднего обзора он видел, как четверо военных, подхватив оружие, прыгают в стоящий у поста армейский джип. Затем преследователи скрылись за поворотом шоссе, огибавшего скалу, но тут же возникли вновь. Мимо с ревом проносились встречные машины, на поворотах казалось, будто «Тойота» вот-вот вылетит прямо в синюю пустоту, но в последний миг визжали покрышки, и джип, каким-то чудом не опрокидываясь, вставал всеми колесами на дорогу И вновь устремлялся вперед. Джип с преследователями не приближался, но и не отставал, после каждого поворота упорно возникая в зеркале заднего вида. «Черт, надо что-то делать, — подумал Корсаков. — Нельзя объезжать Мешхед с погоней на хвосте». Пройдя очередной поворот, он увидел мчавший навстречу очередной тяжелый трейлер. Мгновенно все рассчитав, Корсаков вильнул на встречную полосу прямо в лоб грузовику. Громадная кабина трейлера стремительно росла, заполняя собой все пространство, но в последний миг Корсаков отвернул еще левее, и «Тойота», описав дугу по крутому откосу, так что борт ее приходился почти перпендикулярно земле, обогнула грузовик и вновь с грохотом вылетела на шоссе. Водитель грузовика, увидев мотнувшуюся прямо ему в лоб легковушку, крутанул руль, пытаясь избежать столкновения, и оказался на встречной полосе. В следующую секунду из-за поворота по этой самой полосе вылетел военный джип. Солдат-водитель, поворачивавший руль влево, инстинктивно вывернул его еще сильнее, не успев при этом сбавить скорость. Джип вынесло бортом поперек дороги, и он непременно перевернулся бы, если бы грузовик, пытавшийся уйти на свою полосу, не нанес ему страшный удар в заднюю часть кузова, от которого он завертелся волчком. Все, кто находился в машине, взлетели в воздух и, кувыркаясь, как огромные куклы, скрылись за кромкой обрыва. Вслед за ними, пробив ограждение, туда же вылетел джип. Грузовик, виляя от одной обочины к другой, скрылся за поворотом, но грохот и звон, донесшиеся вскоре оттуда, свидетельствовали о том, что шоферу так и не удалось справиться с управлением. Корсаков притормозил у края пропасти и посмотрел назад. Он увидел, как джип, пролетев несколько десятков метров по воздуху, ударился о скальный уступ и от него брызнули обломки. Изуродованную машину подбросило вверх, но затем она все быстрее и быстрее понеслась вниз, задела за следующий уступ и взорвалась. Клубящийся дымно-огненный шар, сопровождаемый дождем горящих обломков, рухнул на дно ущелья и развалился там на белом каменистом наносе большим чадным костром. На уступе, выдававшемся из отвесной базальтовой стены, Корсаков заметил зеленоватое пятно — тело одного из своих преследователей. «Интересно знать, как его оттуда снимут», — подумал Корсаков, смерив взглядом отвесные кручи, и тронул «Тойоту» с места. Ближе к Мешхеду Корсаков пересадил крестьянина за руль: не потому, что боялся погони, а потому, что не имел водительских прав и не хотел неприятностей с полицией. Его преследователи наверняка никому не сообщили о том, что сели ему на хвост: вряд ли им хотелось делить с кем-то награду, обещанную Горным Старцем. Что же касается шофера грузовика, то, прежде чем он успеет сообщить полиции о красной «Тойоте», водитель которой повинен в аварии, они уже доедут до места, а потом полиция ничего не докажет: в этих местах каждая третья машина — красная «Тойота». Размышляя таким образом, Корсаков машинально командовал, куда ехать. Мелькнул знакомый дорожный указатель, по правую руку остались мечети и модерновые коробки Мешхеда. Корсаков еще раз объяснил крестьянину, как ему следует ехать дальше, и закрыл глаза. Он умел отдыхать,, удерживаясь на грани между сном и бодрствованием, так что теперь, с виду погрузившись в дремоту, он продолжал контролировать движение машины и поведение своего водителя. Руку Корсаков на всякий случай держал на рукоятке пистолета, чтобы крестьянину не пришло в голову взбунтоваться. Время от времени Корсаков размыкал веки.и косился на шофера. Тот вел машину ровно и неторопливо, с крестьянской расчетливостью и, похоже, не помышлял о сопротивлении, мечтая лишь благополучно доехать до места и там отделаться от опасного пассажира. «Тойота» свернула в ущелье, затем вырвалась на простор долины, пересекла по мосту реку, миновала контрольный пункт, где не замечалось никакой жизни, и запетляла по улочкам Сеидабада. Полицейский на центральной площади проводил машину изучающим взглядом — чем-то она привлекла его внимание, однако остановить ее поленился. Корсаков не боялся здешней полиции — у него было с собой удостоверение сотрудника фармацевтической компании, но ему очень не хотелось терять время на разбирательство, поскольку он смертельно устал.
— Стой, приехали, — сказал он, когда до ворот фабрики осталось не более километра. Выйдя из машины, он ответил на немой вопрос, возникший в глазах крестьянина: — Не бойся, о деньгах я не забыл.
Из внутреннего кармана он извлек толстенную пачку иранских риалов и, не считая, протянул их крестьянину.
— Прости, что мне пришлось грозить тебе пистолетом, — сказал Корсаков. — Думаю, на овощах ты столько не заработал бы.
Широкая заскорузлая ладонь сгребла деньги. Крестьянин тупо взирал на привалившее богатство.
Корсаков повернулся и зашагал по дороге в сторону фабрики и услышал, как крестьянин пробормотал ему вслед:
— Спасибо, господин.
Корсаков шел в полусне, словно солдат, который дремлет на ходу во время ночного марша. Он миновал ворота, не глядя на охранников, а те примолкли, когда он проходил мимо, и проводили его пристальными взглядами. Они знали Корсакова в лицо, знали, что он вернулся с задания, и не могли не задуматься над тем, почему он вернулся один. Сам его вид наводил на мрачные мысли: рваная запыленная одежда, там и сям забрызганная кровью, пыльные волосы, ссадины на лице и руках... Корсаков шагал по территории фабрики, и люди, попадавшиеся навстречу, останавливались и смотрели ему вслед. Он дошел до административного корпуса, властно отстранил с дороги часового и поднялся на второй этаж. Снизу доносился встревоженный голос часового, докладывавшего о неожиданном визитере начальству по внутренней связи. Ла Барбера по интеркому приказал охранникам, стоявшим в приемной:
