Гарольд Роббинс - Торговцы грезами
— А почему бы тебе не остаться на ночь здесь? — предложила Дорис. — А завтра я тебя отвезу.
Я посмотрел на нее и улыбнулся. Питер ответил за меня.
— Неплохая мысль, — сказал он.
Я громко рассмеялся, наверное, впервые за целый день.
— Ладно, похоже, все дела улажены, — сказал я.
— Конечно, все улажено, — поддакнул Питер. Он повернулся к Дорис с улыбкой на лице. — Liebe kind, — обратился он к ней, — окажи услугу своему старому отцу и принеси нам шахматную доску.
Чувствовал он себя превосходно. До прихода медсестры мы успели сыграть с ним две партии. Потом мы с Дорис пошли ужинать.
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ
1936
Джонни взял со стола письмо и посмотрел на него. С гримасой отвращения прочитал. Подписывать такие письма ему не доставляло удовольствия.
Очередное снижение зарплаты. На этот раз на десять процентов для всех служащих компании. Третье снижение зарплаты, начиная с тридцать второго года. Джонни настойчиво нажал на кнопку звонка, вызывая Джейн в свой кабинет.
Она остановилась перед его столом с мрачным выражением лица.
— Отправь это в пятницу, — сказал он ей, подавая подписанный документ.
Она молча взяла его и вышла из комнаты. Повернувшись на кресле, он уставился в окно.
Сокращение зарплаты — это не выход. В пятницу утром каждый служащий обнаружит на своем столе уведомление о снижении зарплаты. Лица у них вытянутся, еще один повод для беспокойства. Они тихо будут обсуждать это между собой или вовсе промолчат. Каждый будет думать, как ему теперь сводить концы с концами, но вряд ли кто осмелится жаловаться, рабочих мест и так не хватает. Встречаясь с ним в коридоре, они будут осуждающе смотреть на него. Они будут осуждать за это его и Питера. И возможно, будут правы.
Откуда им знать, что он и Питер уже более трех лет не получали зарплаты от компании. Откуда им знать, что Питер выложил из своего кармана в казну компании почти три миллиона долларов, чтобы спасти ее от банкротства, — это было все, что у него было на счету в банке.
И все же, несмотря на факты, они, наверное, будут правы. Ведь и он, и Питер пошли на это не из альтруистических побуждений, они прежде всего старались спасти свое дело. Многие другие кинокомпании уже объявили себя банкротами, но Питер поклялся, что никогда этого не сделает.
«А кого им еще обвинять, кроме как нас с Питером? — подумал он. — Ведь обычный служащий не совершает ошибок, которые могут сказаться на общем положении всей компании. Ошибки были наши», — сказал он себе. Питера и его. Он тоже внес свою лепту.
Ну и что из того, что Питер вовремя не предусмотрел зарождения звукового кино? Он и сам хорош! Это он принял решение и настоял, чтобы звук записывался на дисках. Он до сих пор помнил, как настаивал на использовании дисков вместо звуковых дорожек на пленке. «Посмотрите на фонограф! — говорил он всем. — Это единственный надежный метод воспроизведения звука. Уж здесь-то мы не прогадаем». Но они прогадали.
Пластинки трудно было перевозить, они легко бились, звук с них трудно было синхронизировать с фильмом. Чтобы перейти на пленку, им пришлось затратить около миллиона долларов.
С тех пор и ноги его не было в производственном отделе. Питер тогда разозлился, но был прав. Миллион долларов! На месте Питера он был бы зол так же. Питер занимался производством, а не он.
Были и другие ошибки. Но к чему вспоминать о них? Людям свойственно ошибаться. Самое главное — выпускать фильмы.
Если фильмы были хорошими, дела шли нормально, несмотря ни на что. Если фильмы были плохие, то тут уж ничего не поделаешь.
Питеру никак не давалась техника звукозаписи. Он сам сделал один хороший звуковой фильм. Это было в тридцать первом году. Фильм про войну. Это был его единственный хороший фильм, Питер вложил в него всю душу. Он старался успокоить свою совесть, мучившую его из-за фильма о зверствах немецких войск.
«Именно тогда, — подумал Джонни, — Питера стали преследовать мысли, что в кинобизнесе ведется религиозная война и что страдают евреи». Может, оно так и было, у Джонни не было уверенности. Однако фильмы должны снимать профессионалы, а не люди, раздираемые кипящими страстями и противоречиями. Закурив, Джонни подошел к окну. Да, их ошибки — это одна из причин. Потом кинобизнес стал расти, расти так, как никто и не предполагал. Раньше кинематограф был очень прост — ты делал фильмы и ты же их продавал, сейчас все стало иначе, совсем иначе. Сегодня в кинобизнесе надо быть и экономистом, и финансистом, и политиком, и актером. Надо уметь читать бухгалтерский отчет с такой же легкостью, как и сценарий, сводки о состоянии рынка так же легко, как и рассказы. Надо предвидеть вкусы публики на полгода вперед, потому что именно столько времени снимается картина.
Джонни повернулся и взял со стола маленький бюст Питера. Возможно, именно в этом и была самая большая ошибка Питера: Питер хотел быть всем сразу, он никогда не мог четко распределить обязанности и старался все делать сам, не доверяя никому, а методы у него были прежними.
«В этом-то все и дело», — подумал Джонни. Чтобы ориентироваться в сегодняшнем кинобизнесе, надо быть гибким, а Питер не обладал такой гибкостью, он привык все делать сам, и с годами такую привычку ломать все труднее.
Джонни поставил бюст обратно на стол. Многое говорило о том, что он прав. К примеру, отказ Питера сотрудничать с компанией «Борден Пикчерс» после самоубийства Бордена: он отказался работать с этими антисемитами, как сказал он, которые убили его друга.
Это тоже ударило по ним — не только потому, что в кинотеатрах Бордена перестали демонстрироваться их фильмы, но и потому, что теперь они не могли приглашать кинозвезд с киностудии «Борден» и договариваться с талантливыми режиссерами, работающими там.
Дела сразу пошли на спад, но, даже если Питер и сожалел о своем решении отказаться от всяких связей с «Борден Пикчерс», он никогда этого не показывал. Но вот оставить Марка во главе всей студии, когда сам Питер уехал за границу, было его самой большой ошибкой.
Марк начал работать на студии, вернувшись из Европы в тридцать втором году. По идее, он должен был облегчить работу отцу, взяв часть обязанностей на себя, но, по мнению Джонни, единственное, на что он действительно был способен, так это сорить деньгами в ночных кабаках Голливуда.
Марк был любимцем репортеров, просто находкой для них, — им достаточно было остановиться у его столика и послушать, о чем он говорит. Он с удовольствием разглагольствовал о том, что плохо в кинобизнесе Голливуда. Если бы Марк хоть немного работал, Джонни было бы все равно, но работы Марк старательно избегал, пока Питер не решил поехать в деловое турне по Европе. До этого Джонни, впрочем как и все вокруг, считал, что если Питер уедет куда-нибудь надолго, то оставит за себя Боба Гордона, пожалуй, самого подходящего для этой работы — он хорошо знал бизнес, поднялся с самых низов, и вообще Джонни надеялся, что Питер скоро поставит его во главе отдела производства.
