Александра Маринина - Дорога
Гремучая смесь злости, разочарования, сочувствия и обиды оттого, что была обманута показной влюбленностью Родислава в жену, кипела в Аэлле несколько дней, после чего она поняла, что просто лопнет, если ни с кем не поделится, и позвонила Андрею Бегорскому.
– Алка, я женат, – с улыбкой напомнил ей по телефону Андрей. – Я тебя предупреждал, что приезжаю к тебе только до тех пор, пока гуляю вольным стрелком, а жене изменять я не собираюсь, не для того я женился.
– Я не для этого тебя приглашаю, – нетерпеливо отмахнулась Аэлла. – Мне надо с тобой поговорить, и чем скорее – тем лучше.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоился Андрей.
– Да, но не у меня. У Родьки с Любой.
После этих слов Андрей, разумеется, сорвался и немедленно приехал. Выслушав эмоциональный рассказ возбужденной донельзя Аэллы, он коротко ответил:
– Брехня.
– Да нет же, – уверяла его Аэлла, – это совершенно точно. Я своими глазами видела Родьку с этой Лизой, причем два раза. И Раиса рассказала, что к Лизе приходил отец детей, высокий красивый брюнет по имени Родислав. Имя-то редкое, не может быть такого совпадения. Тут все одно к одному.
– Все равно брехня. И останется брехней, пока я не буду знать точно. Ты же знаешь, Алка, я никому не верю на слово, я должен сам все проверить.
– Ну и проверяй, – обиделась Аэлла. – Интересно, как ты собираешься это делать? Наймешь частного детектива из американской книжки?
– Зачем? Я поговорю с Родькой, спрошу у него.
– Так он тебе и скажет правду! – фыркнула она. – Жди.
– Может, и не скажет, – согласился Бегорский. – Но если он станет врать, я это увижу, не сомневайся. Впрочем, я еще не решил, буду ли вообще с ним разговаривать.
Аэлла понимала, что он просто дразнит ее. Конечно, Андрей постарается узнать правду, в этом Аэлла не сомневалась. И дело вовсе не в том, что для него важно, изменяет Родислав своей жене или нет, дело в другом: Андрей Бегорский совершенно не выносил лжи ни в служебных отношениях, ни в личных. Он не будет мириться с тем, что старый друг столько лет его обманывал. И кроме того, Андрей очень любил Любу Романову, разумеется, только как друг, и не потерпел бы, если бы кто-то ее обижал.
В один из ближайших дней Бегорский и Родислав встретились в кооперативном кафе, где вежливые мальчики-официанты подавали вкусные горячие чебуреки и вполне пристойный кофе. Андрей, не страдающий излишней тягой к дипломатичности, начал прямо в лоб:
– Родька, это правда, что у тебя двое внебрачных детей?
Родислав побелел, осторожно положил вилку и нож и вцепился пальцами в край стола.
– Это правда, – сдавленно произнес он. – А откуда ты узнал?
– Мне Алка сказала. А ей, в свою очередь, рассказала Раиса, сиделка твоего сына. Как же так, Родька? Как так получилось? Почему Люба оказалась втянута в эту грязь?
Родислав долго молчал, потом поднял на Андрея больные и как-то сразу потускневшие глаза.
– Андрюха, я такой козел! Я такого наворотил… Простить себе не могу. И как теперь расхлебывать – не представляю. А насчет Любы ты не думай, я ее не обманываю, она все знала с самого начала.
– Как это?! – Бегорский ушам своим не поверил.
– Да вот так, – вздохнул Родислав. – Люба все знала и про Лизу, и про детей. Когда Лиза была беременна первым ребенком, Люба даже просила Аэллу помочь устроить ее на хорошую работу. Это же при тебе было, помнишь? Я не мог тогда уйти к Лизе, потому что Лелька и Колька были совсем маленькие, и Николай Дмитриевич бы меня не понял.
– Ну, в этой ситуации тебя вообще мало кто понял бы, – недобро усмехнулся Андрей.
– Да я не об этом. У Головина есть собственное представление о том, какими должны быть семьи у его дочерей, и он от этого мнения даже под расстрелом не отступился бы. Вспомни, сколько лет он гнобил Тамарку, не разговаривал с ней, даже жене запрещал перезваниваться с дочерью, а все потому, что Тамарка посмела выйти замуж за человека, который не соответствовал его представлениям о том, каким должен быть муж его дочери. И если бы он узнал о том, что Люба несчастлива в браке, он бы винил в этом не только меня, я-то ладно, он бы ее поедом ел, дескать, выбрала не того, удержать не сумела, была плохой женой, не создавала условий, от хороших жен мужья не уходят и все в таком роде. Когда у меня с Лизой закрутилось, Кольке было уже тринадцать, возраст сложный, переломный, да и сам Колька – парень трудный, его нужно было жестко в узде держать, и как в такой ситуации уйти? Люба одна с ним не справилась бы, мы оба перестали бы быть для него авторитетом, раз не сумели сохранить брак. Про Лельку я уж вообще молчу, для нее малейшее переживание – стресс, температура, слезы, а тут развод родителей! Не мог я уйти, понимаешь? Но Любе все честно рассказал. И мы с ней договорились, что будем сохранять видимость брака, потому что так лучше для всех: и для наших детей, и для ее родителей, и для нас самих.
– А Тамара знает? – спросил Андрей.
– Знает, – сокрушенно вздохнул Родислав, – она и деньги на медсестру дает…
– Ты козел, это точно, – зло сказал Бегорский. – Как ты мог втянуть Любашу во все это? Договорились они! Неужели ты не понимаешь, что Любка из любви к тебе пошла тебе навстречу, согласилась на этот унизительный вариант, а ты и рад. И столько лет ты этим пользуешься! Да ты же ноги о Любу вытираешь, неужели ты не понимаешь? Ты вынуждаешь ее заботиться о твоей любовнице и твоих внебрачных детях, и все это под благовидным предлогом заботы о ней самой и ее отце. Скажешь, нет?
Родислав молчал. Он побледнел еще больше, его начало мутить. Он совершенно не был готов к такому разговору и растерялся.
– Я все эти годы держал тебя за нормального мужика, – продолжал Андрей. – Думал, что ты честный, порядочный. Я был уверен, что вы с Любкой друг друга любите, и радовался, что вы такая чудесная пара, своей жене вас в пример все время ставил. А ты, оказывается, столько лет притворялся и обманывал меня. И меня, и Алку. Мы оба считали вас идеальной парой. Было бы куда честнее, если бы мы знали, что у вас не все в порядке. Ну ладно – родители, дети, посторонние, но старым друзьям-то зачем лапшу на уши вешать? И то, что ты сотворил с Любашей, прощению не подлежит, так и знай.
Разговор получился для Родислава тяжелым, он пытался оправдываться, что-то объяснять, но Андрей твердо стоял на своем: с Любой Родислав поступил по-свински, и оправданий этому нет.
– Я потому и скрывал от тебя, что знал: Любу ты мне не простишь, – в отчаянии произнес Родислав.
– Правильно, не прощу, – твердо ответил Бегорский. – Кстати, и Тамару тоже. Тамарка-то с какой стати оказалась втянута в твои проблемы? Как ты мог допустить, чтобы она из своего кармана расплачивалась за твою дурость? Ты как себе это представляешь: ты, такой красивый, такой представительный, в отутюженной форме с полковничьими погонами, будешь плыть по жизни и получать всеразличные удовольствия, а две бабы будут ползти за тобой следом и оплачивать твои долги, не разгибаясь и не поднимая головы? Так в твоем представлении выглядит идеальная семья?
