Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
Очень долго ковырялись с моим паспортом, после того, как заставили раздеться в отведенном для этого помещении, потом девушку в симпатичной синей форме вдруг напрягло то, что рассчитывалась я наличными, а не кредиткой. В общем, полная задница, о которой мы с Тео и не успели подумать…
— Слушайте, — вздохнула, устав дожидаться каких-либо действий со стороны этой девушки. — Если мой парень заявится сюда, мне конец… Прошу Вас… Он убьет меня. Я должна вернуться в Чикаго.
Девушка нахмурилась, потом посмотрела на монитор компьютера и снова на меня.
— Я сбежала от него, но с минуты на минуту этот ублюдок может оказаться тут.
Для пущей убедительности нервно оглянулась и, приметив высокого лысоватого мужика в строгом костюме, подалась вперед. С лицом, перекошенным ужасом, быстро проговорила:
— Видите? Там у входа… Это один из его охранников… Пожалуйста, прошу Вас, помогите…
Девушка внимательным взглядом посмотрела на ни о чем не подозревающего мужчину и вздохнула. По глазам ее мне стало ясно многое: например, то, что она с превеликим удовольствием «накажет» очередного богатенького урода. И с видом победителя девушка широко улыбнулась.
— Мисс, — кивнула она и протянула мне билет на рейс, который уже объявили. — Счастливого пути.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я и рванула на регистрацию…
В самолете стояла тишина. Почти тишина, если бы ни храп одного из пассажиров. Ерзая и нервничая, и не смотря на то, что поела, вдруг подумала, что неплохо было бы выпить. Однако решила, что это будет лишним и только еще больше добавит моему уставшему мозгу мрачных размышлений. В конце концов, храп прекратился. Мне удалось немного расслабиться. Но тут же перед глазами возник образ Майи.
Вздрогнула и выпрямилась.
Черт, похоже, теперь не скоро восстановлюсь. Снова зажмурилась и с особым усердием принялась считать овец. Потом слонов, тигров и в итоге воображение перенесло меня в пустыню, где я когда-то путешествовала на верблюде…
Как там Тео? Добрался ли до особняка? Рассказал ли Клио о нашем плане? Ох, представляю, как грек зол, как желает меня убить к чертям собачьим. В общем-то, при встрече и не сопротивлялась бы, потому что так страшно я еще не ошибалась. Погибшая девочка навсегда останется жить в моих воспоминаниях — это несомненно. Что касается Кавьяров, то пора бы им самим разобраться со своими делами. Не стоило вмешивать меня. Это был самый глупый поступок со стороны грека. Теперь все пострадают и, наверняка, Клио достанется не мало. Но все же мой план с побегом должен сработать.
Я верила в это. Всем сердцем верила…
Ни пасмурное небо над Чикаго, ни городской шум, ни усталость — ничто не могло испортить моего настроения. Ощущение свободы навалилось на плечи и вызвало у меня безудержный поток слез. Я плакала всю дорогу, пока ехала на такси по родному, но уже немного забытому адресу. От счастья и, в то же время, от страха буквально трясло. Падающий за окном машины снег радовал меня, словно ребенка.
Все, абсолютно все заставляло дрожать от сладостного предвкушения. В тот момент перестал существовать Клио, исчез Тео, забылось нежное лицо Майи и, вообще, целый континент стерся с лица Земли. Настолько пьянило счастье, что глаза готовы были вывалиться из орбит, так пристально я рассматривала проносящиеся мимо яркие рекламные вывески, высокие дома, гипермаркеты и прохожих.
Как же истосковалась моя душа по этому холодному городу. Каким же дорогим он внезапно стал.
— Все в порядке? — вдруг поинтересовался водитель, глядя на меня в зеркало.
— Да, — кивнула, утирая слезы. — Все в полном порядке…
Ведь совсем скоро я увижу Ханну, а остальное просто неважно.
Комментарий к Глава 25
https://vk.com/wall-105288149_280?browse_images=1 - Летти, Майя, Тео.
========== Глава 26 ==========
Talk to me girl, tell me your lies
Let your secrets have no ties
‘Cause the light will never shine on this heart of mine
And all the love we sacrificed
Look at all of the damage you have done in time
You can see what a savage I’ve become, in my eyes
Поговори со мной, девочка, расскажи мне свою ложь.
Пусть тайны больше не связывают тебя,
Потому что свет никогда не озарит моё сердце
И нашу любовь, которой мы пожертвовали.
Посмотри, какой вред ты нанесла за это время…
В моих глазах ты можешь увидеть, каким жестоким я стал.
Hurts ©
Два месяца спустя
Многое мне хотелось рассказать и многое хотелось сделать после возвращения из Африки. Но постоянное ощущение преследования не давало покоя, заставляя усомниться в собственной адекватности. Я честно старалась вычеркнуть из головы образ Клио Кавьяра, но на вторую неделю своего пребывания в Чикаго поняла, насколько это пустое и абсолютно бесполезное занятие.
Все катилось к чертям, потому что неизвестность, неведение пугало. Пугало до дрожи, до ночных истерик, до сумасшедшего поведения средь бела дня…
В общем, совсем не удивилась, когда Ханна записала меня к психотерапевту. Однако пришлось вступить с ней в жаркий спор по этому поводу, потому как рассказывать обо всем случившемся в особняке грека нельзя было.
Более того, Ханна и не подозревала, что именно Кавьяр и является моим похитителем. И, к сожалению, правда открылась отнюдь не благодаря мне.
Нужно же было такому произойти: мама в тот вечер, прежде чем вернуться домой, вдруг решила заскочить в бар «Шанс». Находился он, кстати, всего в паре кварталов от квартиры Ханны. Джон, явно из местных новостей узнавший о моем возвращении, принялся расспрашивать мою мать о том, как мне удалось выжить…
Со слов разгневанной и не на шутку встревоженной Ханны, ворвавшейся в квартиру, мне стало понятно, что теперь она знает даже больше, чем положено.
— То есть ты защищаешь того, кто обошелся с тобой как с вещью? — прозвучал громкий возглас мамы, пришедшей немного в себя от ошеломляющей новости.
Но ее ждала еще не менее отвратительная правда.
Я молча ушла в комнату и вернулась уже с отчетом отчима.
— Вот взгляни, — положила лист на стол перед матерью и скрестила руки на груди. — Это то, что позволит тебе понять, что Кавьяр во многом нам помог…
Внезапная волна леденящего холода окатила с ног до головы. Мне не хотелось признавать, что одно лишь воспоминание о Клио вызывает дрожь в коленях. Но на сердце его образ оставлял огненный отпечаток. Казалось бы, ненависть к греку стала моим вторым “Я”, но все стерлось. Нестерпимое желание увидеть его вновь и страх от одной только мысли об этой встрече с катастрофической безысходностью сменили полюса. Все перемешалось и поменялось местами. Вот уж поистине Льюис Кэррол пришел бы в восторг от хаоса, царившего в моем воображении. Жаль, но это не было сказкой. Реальное моральное изнеможение и физическое бессилие вынуждали замыкаться в себе, что совершенно очевидно беспокоило Ханну…
