Ян Войк - Изнанка
– Да, смогу. Но…
– Тогда води. Води их сюда. Тех, кому нужно найти своих близких.
Прыжок!!! Всё, теперь обратного пути нет.
– Води их, слышишь! Для меня встреча с тобой стала последней надеждой. Я не хочу забирать эту надежду у других. Води их сюда. И пусть кто-то из них погибнет. Но кто-то ведь обязательно сумеет помочь тем, кого любит. Ты – Поводырь. Так и не останавливайся. Никогда не останавливайся!
Иван растерялся. Он явно не ожидал такого ответа.
– Андрей…
– Именно так будет правильно. Именно это твоё место. Не здесь и не там, а где-то посередине.
Иван молчал, уткнув взгляд в пол.
«Пожалуйста, не заставляй себя уговаривать. У меня на это может и не хватить ни сил, ни воли, ни слов. Просто согласись. И покончим с этим».
– Хорошо, – тяжело, через силу выдохнул Иван, снова взглянув Андрею в лицо. – Каждому своё.
– И каждый получит то, что заслужил.
– Ты только один не оставайся. Иди тогда в посёлок к Геннадию и Доктору. Они тебя примут. Не пропадёшь…
– Я разберусь, – жёстко отрезал Милавин.
– Ну да…
– Иван… Ты позаботься о моих, ладно? Похорони их, как надо. Морошке я этого не доверю.
– Да, конечно.
– Спасибо.
– О чём разговор…
Иван протянул ему руку, и Андрей пожал её.
– Спасибо тебе за то, что ты сделал. Мне очень жаль, что с твоими так вышло.
– Да… Мне тоже…
Когда они вернулись в комнату, Макс сидел на диване, подавшись корпусом вперёд и сцепив руки в замок, а Морошка по-хозяйски изучала содержимое книжного шкафа.
– Ну что? Пошептались? – усмехнулась она, небрежно бросая на пол увесистый томик Дюма, который листала. На полу уже лежало несколько книг.
– Да. Пора возвращаться, – ответил Иван.
– Давно пора.
– Что мне делать? – спросил Андрей.
– Ничего, – Морошка махнула рукой. – Постой в сторонке и не мешай. Мы с Ванюшей сами всё сделаем.
– Готов? – Иван сверху вниз взглянул на сына.
– Да… сейчас… – мальчик порывисто вскочил со своего места и подошёл к Милавину.
– Я видел, что ты сделал там около больницы. Ты помог моему отцу. Ты спас меня. Спас всех остальных, кого я держал здесь. Они уже вернулись на ту сторону. Пришли в себя. Так что, спасибо тебе. Спасибо и от меня, и от них, тех, кого ты даже не знаешь. От Юры, от Коли, от Ани и от Витьки. Большое спасибо!
Андрею не нашлось, что ответить, поэтому он просто кивнул.
– Ладно, хватит скорбь разводить, – вклинилась Морошка. – Давайте уже начинать. Долгие проводы – лишние слёзы.
Она первая уселась на диван. Иван кивнул Максу и тот пристроился рядом. Поводырь опустился на подушки последним.
– Закройте глаза и возьмитесь за руки, – распорядился он.
Макс и Морошка подчинились. Иван взял их за запястья, правой рукой – Невесту, левой – Макса.
Поводырь оглянулся на Милавина. Их взгляды встретились. Несколько секунд они просто молча смотрели друг на друга. Говорить было нечего.
– Прощай, – наконец хрипло прошептал Иван.
Горло Андрея сдавило спазмом, и он опять смог только кивнуть в ответ.
Иван шумно выдохнул и закрыл глаза. Пару мгновений ничего не происходило. А потом грудь Милавина вдруг разорвало острой холодной, как лёд, болью. Он захрипел, выгнулся дугой и упал на колени, в глазах потемнело. Исчезли диван, люди, что сидели на нём, даже комната. Исчез весь мир. Остался только огромный холодный лом, который пробил его насквозь и теперь ворочался в ране, ломая рёбра и разрывая внутренности. Андрей закричал, но не услышал собственного крика. Он рухнул лицом вперёд на пол, но удара уже не почувствовал…
* * *Милавин пришёл в себя от мягкого прикосновения к щеке. Кто-то нежно погладил его раз, потом другой. Чудовищной, разрывающей на части боли уже не было. Единственное, что он чувствовал, это чьё-то нежное и тёплое движение на собственной коже. Было так хорошо, что не хотелось даже открывать глаза.
«Так вот каково это, когда душу отделяют от тела. Оказывается, чертовски больно», – подумал Андрей.
Следующее поглаживание вдруг тоже отозвалось болью, ему оцарапали щёку.
Милавин вздрогнул и открыл глаза. Прямо перед его лицом сидела Маруська и, чуть склонив голову на бок, игриво трогала его лапкой.
– Ну здравствуй, красавица, – усмехнулся Андрей.
Кошка склонила голову на другой бок и продолжила разглядывать его зелёными блюдцами глаз.
Милавин оттолкнулся руками от пола и сел. На диване никого не было. Он остался один. Не ощущалось никакого намёка на боль в груди – какое там! – исчезла даже накопившаяся за прошедшую неделю усталость. Андрей почувствовал себя прекрасно отдохнувшим и полным энергии. Он поднялся на ноги и тут же понял, что хромота его никуда не делась. Ну и чёрт с ней!
Милавин прошёл на кухню и открыл холодильник, кроме прочих продуктов там стоял надорванный пакет молока. Едва сделав пару глотков, Андрей тут же ощутил, как прибежавшая следом за ним кошка очень настырно трётся о его ноги, громко урча.
– Да уж, извини.
Милавин огляделся. На полу под мойкой он заметил глубокое блюдце, наклонился и наполнил его молоком на две трети.
– Угощайся.
Маруська не стала привередничать, подошла к блюдцу, подобрала под себя лапы, превратившись в пушистый чёрно-серый шарик, и неторопливо принялась лакать.
Милавин вернул пакет на место, закрыл холодильник, а потом бесцельно взглянул в окно. Через тюлевые занавески он увидел серые облака непроницаемой пеленой затянувшие небо от края до края.
«А ведь я больше никогда не увижу ни солнца, ни звёзд, ни луны», – вдруг понял Андрей, и ему стало до отвращения тоскливо…
Глава одиннадцатая
Возвращение
Как всегда первое, что ощутил Иван после возвращения с Изнанки, были крутящая боль во всём теле и онемевшие пальцы на руках и на ногах. Тело, целую неделю остававшееся в полной неподвижности, сейчас жестоко мстило своему хозяину. Мстило судорогами онемевших мышц, резью в локтевых и коленных сгибах, ломотой в пояснице. Боль скрючила его, и казалось, пошевелиться просто невозможно. Но шевелиться было необходимо, иначе эта пытка никогда не закончится.
С тяжёлым стоном сквозь стиснутые зубы Иван неуклюже завалился на бок, чтобы хоть как-то изменить положение тела. Он безуспешно попытался расслабиться и потихоньку начал разгонять кровь. Сперва едва заметное шевеление пальцами рук, потом вращение кистями, локти, плечи… Когда он дошёл до шеи, аккуратно наклоняя голову то влево, то вправо, сквозь хруст собственных позвонков, он услышал рядом с собой сдавленный всхлип.
– Оё-ё-ё-ё-ёй! Оё-ёшеньки! Ё-ё-ёй! – голос был Милавина. Но Андрей вряд ли когда-либо так причитал, да и интонация заметно изменилась.
Иван открыл глаза и скосил взгляд в сторону напарника. Милавин завалился на спину и судорожно дёргал руками и ногами, точно жук, который не может самостоятельно перевернуться.
– Расслабься и потихоньку разминай мышцы, – хрипло подсказал ему Поводырь.
– Расслабиться? – прохрипел в ответ Андрей. – Ты видно издеваешься, Ванюша?
– Так будет лучше, – Иван поспешил отвернуться и, подавшись вперёд, – в спине что-то звонко щёлкнуло – взялся двумя руками растирать себе бёдра. Ему было чертовски не по себе от общения с Милавиным, который так легко использует Морошкины фразы и интонации.
Ещё как минимум минут пять ушло у них на то, чтобы окончательно прийти в себя и, наконец, подняться с дивана.
– Вот это да! Как же было больно! Я уже и позабыла, что так бывает… то есть, позабыл, – лицо Андрея сложилось в ехидную гримасу. Конечно, это была не циничная усмешка Волчьей Невесты, но и Милавин, насколько помнил Иван, так никогда не улыбался. Что-то среднее…
– Добро пожаловать в мир живых. Вот его одежда, – он кивнул на спинку стула, где висели ветровка, джинсы и футболка Андрея. – Переодевайся.
– Ты хотел сказать моя одежда, – поправил его Милавин.
Иван не стал отвечать, вышел из комнаты и направился на кухню. После того, как отступила боль закостеневшего тела, пришёл голод. Да такой, что желудок и кишки слиплись в один агонизирующий комок, сотрясаемый предсмертными спазмами. Голова кружилась, и каждое движение было наполнено медлительной ватной слабостью.
Иван открыл холодильник, вскрыл упаковку сосисок и тут же сунул одну из них в рот. Пусть холодная, пусть полусырая, плевать, лишь бы хоть чем-нибудь набить пищевод. Остальные сосиски он высыпал на тарелку и сунул в микроволновку, пощёлкал кнопками, выставляя таймер, а когда печка загудела, повернулся к столу и включил электрочайник. Свой сотовый он перед уходом оставил на кухонном столе, поставив его на подзарядку. Сейчас мобильник яростно мигал боковой подсветкой – сигналил о пропущенных вызовах.
Иван сел на стул, доел холодную сосиску и только после этого взялся за телефон. Восемь пропущенных вызовов от абонента «Юра-Работа». Ну да, Иван ведь должен был выйти на работу в понедельник, а сегодня – он бросил взгляд на календарь-магнит, что висел на холодильнике – уже четверг. Общаться сейчас с администратором ночного клуба, где Иван работал охранником, совершенно не хотелось, поэтому Поводырь погасил экран телефона и отложил его в сторону. Звякнул таймер. Иван открыл микроволновку, торопливо, обжигая пальцы, выставил тарелку на стол и полез в шкафчик за вилкой.
