Джонатан Франзен - Поправки
– Нас заменить?
– А как ты думаешь, почему Роты покупают нас, а не наоборот?
Шур-шур. Шлеп-шлеп. Дениз смотрит, как красные вилки молний подцепляют зеленый древесный салат где-то на границе с Иллинойсом. Едва она отвернулась, за столом вспыхнула ссора.
– Господи Иисусе, Эд! – орет Дон Армор. – Ты бы еще облизал их напоследок!
– Полегче, Дон! – осаживает его Сэм Бейерляйн, старший над чертежниками.
– Что, меня одного от этого выворачивает?
– Легче! Легче!
Дон швыряет карты, отталкивает кресло от стола с такой силой, что похожая на богомола чертежная лампа вздрагивает и начинает искрить.
– Ларедо! – зовет он. – Бери мои карты. Пойду поищу себе местечко без бананов!
– Уймись!
Дон упрямо качает головой.
– Я должен высказаться, Сэм, а то рехнусь, когда они все-таки нас продадут!
– Ты же умный парень, Дон, – утешает Бейерляйн. – В любом случае приземлишься на все четыре лапы.
– Не знаю, какой такой умный. Я и вполовину не так умен, как Эд. Верно, Эд?
Эд шмыгает носом, нетерпеливо постукивает картами по столу.
– Для Кореи чересчур молод, для моей войны староват, – разъясняет Дон. – Вот это умный! До того умный, что каждый день двадцать пять лет кряду сходит с автобуса, пересекает Олив-стрит и ни разу не попал под машину. И домой каждый день благополучно возвращается. Вот что значит быть умным!
– А теперь послушай меня, Дон! – возвышает голос Сэм Бейерляйн. – Иди погуляй, понял? Остынь малость. А когда вернешься, сам сообразишь, не стоит ли тебе извиниться перед Эдди.
– Восемнадцать, – постукивает по столу Эд. Прижимая кулак к пояснице и качая головой, Дон ковыляет по проходу. Ларедо Боб берет карты Дона. Усы у него в яичном салате.
– Нечего извиняться, – говорит Эд. – Давайте доиграем, ребята.
После ланча, когда Дениз выходила из туалета, навстречу ей из лифта вышел Дон Армор. Плечи у него были мокрые от дождя. При виде Дениз он закатил глаза, словно и она явилась его мучить.
– В чем дело? – не выдержала Дениз.
Он в очередной раз покачал головой и двинулся прочь.
– В чем дело? В чем дело?
– Обед закончился, – проворчал он. – Что же ты не работаешь?
На каждой схеме надписывалось название железнодорожной ветки и номер милевого столба. Линейные инженеры предлагали планы ремонта, чертежники отправляли копии схем обратно на линию, выделив новые детали желтым карандашом, а те, что следовало убрать, обводили красным. Затем линейные инженеры проводили работу, иногда по ходу дела что-то улучшая, соединяя по-своему, а затем возвращали документацию в штаб, рваную, выгоревшую, со следами жирных пальцев, с красной арканзасской пылью или канзасскими сухими былинками, застрявшими в складках, и чертежники черными чернилами вносили исправления в оригиналы на пленке и на кальке.
Во второй половине дня, когда небо постепенно меняло цвет, от белизны окуневого брюха до желтых оттенков рыбьих боков и спинки, Дениз собирала тысячи сделанных с утра оттисков, по шесть копий каждой схемы, складывала, как предписано, чтобы уместились в папку линейного инженера. Сигнализация на милевых отметках 16.2, 17.4, 20.1, 20.8, 22.0 и так далее, вплоть до Нью-Шартра на 74.35, где линия заканчивалась.
Вечером по дороге домой, в пригород, сидя в машине рядом с отцом, Дениз спросила, готовят ли Роты слияние их железной дороги с «Арканзас-Саузерн».
– Не знаю, – ответил Альфред. – Надеюсь, что нет.
– И тогда штаб-квартира переедет в Литл-Рок?
– Похоже, так и будет, если власть перейдет в их руки.
– А что будет с людьми из отдела сигнализации?
– Полагаю, кой-кого из старших переведут. Младших, скорее всего, уволят. Но мне не хотелось бы, чтобы ты распространяла эти слухи.
– Не буду, – пообещала Дениз.
Инид приготовила обед заранее, как было заведено каждый второй четверг на протяжении вот уже тридцати пяти лет. Она нафаршировала зеленые перцы и вся лучилась энтузиазмом – впереди выходные.
– Завтра поедешь домой на автобусе, – предупредила она Дениз. – Мы с папой и Шумперты едем на озеро Фон-дю-Лак.
– А что там будет?
– Зряшная трата времени, – вздохнул Альфред, – в которую твоя мать меня втянула. Я же говорил…
– Ал! – перебила Инид. – Никаких обязательств. Никто не заставляет нас посещать семинары. Мы можем провести выходные, как нам вздумается.
– Будут заставлять, непременно. Застройщик не стал бы приглашать людей на бесплатный уик-энд, если б не надеялся продать участки.
– В проспекте сказано: никаких обязательств, никакого давления, полная свобода!
– Весьма сомневаюсь, – отвечал Альфред.
– Мери Бет говорит, мы сможем наведаться на прекрасную винодельню возле Бордентауна. Сможем все вместе поплавать в озере Фон-дю-Лак! А еще в проспекте упоминались лодочная станция и ресторан для гурманов.
– Не думаю, чтобы в середине июля винодельня в Миссури работала на полную мощность, – фыркнул Альфред.
– Надо просто проникнуться соответствующим настроением, – сказала Инид. – Вот Дриблеты в прошлом октябре съездили и так славно повеселились! Дейл говорит, никто там ни на кого не давит. Почти – так он сказал.
– Если учесть, от кого исходит информация…
– На что ты намекаешь?
– Человек зарабатывает себе на жизнь продажей гробов!
– Дейл ничуть не хуже других!
– Повторяю: я очень и очень сомневаюсь. Но поеду с тобой. – Обернувшись к Дениз, Альфред добавил: – Ты вернешься на автобусе. Машину мы оставим возле дома.
– Сегодня утром звонил Кенни Крейкмейер, – известила Инид свою дочь. – Спрашивал, не занята ли ты в субботу вечером.
Дениз прищурила один глаз, второй широко открыла.
– И что ты ему ответила?
– Сказала, по-моему – нет.
– Что-о?
– Извини! Я понятия не имею, какие у тебя планы.
Дениз расхохоталась:
– Все мои планы на данный момент сводятся к тому, чтобы избавиться от Кенни Крейкмейера.
– Он такой вежливый, – вздохнула Инид. – Знаешь, от тебя не убудет сходить на свидание, раз уж приглашают. Не понравится, второй раз не пойдешь. Но надо же когда-нибудь кому-нибудь сказать «да», а то люди решат, что тебе никто не подходит.
Дениз отложила вилку.
– От Кенни Крейкмейера меня тошнит.
– Дениз! – одернул ее отец.
– Так нельзя! – дрожащим голосом выговорила Инид. – Мне очень неприятно слышать от тебя такое!
– Ладно, извини! Во всяком случае, в субботу у меня времени нет. Нет времени для Кенни Крейкмейера. И если он уж так хотел меня пригласить, мог бы обратиться ко мне!
А ведь Инид с удовольствием провела бы выходные на озере Фон-дю-Лак с кем-нибудь вроде Кенни Крейкмейера, подумалось Дениз, и Кенни поездка понравилась бы куда больше, чем Альфреду.
