Стив Тольц - Части целого
Таково было мое душевное состояние, когда отец, Эдди и Кэролайн подъехали к моему дому и сигналили до тех пор, пока я не спустился вниз и не вышел на улицу. Машина с заглушенным мотором стояла рядом. Я заглянул в окно. На каждом были темные очки, словно они делили одно на всех похмелье.
— Завтра придут меня арестовывать, — объявил отец. — Мы бежим.
— Вам не удастся.
— Посмотрим.
— А сейчас мы приехали попрощаться.
Эдди покачал головой.
— Тебе лучше поехать с нами.
Его слова показались мне достаточно веским основанием, чтобы самому покачать головой. Я так и сделал, а затем спросил:
— И куда же вы, безумцы, бежите? В Таиланд?
— Тим Ланг пообещал на некоторое время приютить нас.
— Тим Ланг! — вскричал я и добавил шепотом: — Господи.
Вслед за тем меня посетила нелепая и опасная мысль — мне показалось, что, когда она проникла в голову, я услышал хлопок. Я любил Каланчу, стиснув кулаки, и с тою же силой ненавидел Тима Ланга с распростертыми объятиями.
И теперь подумал: я его убью. Убью безликой пулей в голову.
— С тобой все в порядке? — спросил отец.
В этот момент я понял, что не прочь осуществить кровожадные фантазии. В течение многих месяцев я вынашивал по поводу людей гнусные идеи (мечтал забить им рты телячьими потрохами), и теперь мне стало ясно: насилие — следующий логический шаг. Наблюдая у отца год за годом периодически повторяющиеся приступы распада личности, я тысячу раз решал всеми силами избегать напряженных размышлений. И уход в убийство показался мне на этом пути закономерным. Тьма рассеялась, я больше не шел ощупью сквозь вереницу дней. Впервые за долгое время я увидел впереди хорошо освещенную, ясную тропинку.
И когда отец, так и не уронив ни единой слезы, в последний раз сказал: «До свидания», я ответил:
— Я еду с вами.
II
Могу подтвердить: возбуждение и опасение в связи с предстоящей дорогой сливаются воедино, если приходится путешествовать по поддельному паспорту. Мы летели на частном самолете. Вывезти из Австралии без щедрой взятки известное всем лицо отца не было ни малейшего шанса. Приехав в аэропорт, мы спрятались за полями шляп и темными очками и, миновав контроль безопасности, сразу вышли на площадку перед ангаром. Эдди сообщил, что самолет принадлежит «другу друга», и передал конверты с наличными бесстыжим таможенникам. Те должны были поделиться с наземным персоналом и грузчиками. Никого из тех, кого мы встречали, сделка не смущала.
Ожидая, пока Эдди распределит взятки и закончится оформление липовых документов, Кэролайн растирала отцу плечи. Он в это время разглаживал у себя на лбу морщины. Никто не разговаривал с Эдди и не смотрел в его сторону. Мне невольно стало жаль его. Я понимал: он заслуживал и ярости, и холодного презрения, но мягкая полуулыбка делала его настолько несчастным и отнюдь не коварным, что это могло подвигнуть меня встать на защиту недостойного защиты человека, только чтобы присяжные не вынесли вердикт: «Обезглавить».
— Поднимемся в воздух, тогда все будет в порядке, — пробормотал отец, успокаивая самого себя. И его сюрреалистическая фраза отпечаталась в моей голове: «Поднимемся в воздух». Никто не ответил. Каждый был погружен в свои мысли, и, наверное, все думали одно и то же. И уж тем более мы избегали говорить о будущем, которое нам не дано было знать.
На борт самолета мы поднялись без всяких происшествий (если не считать того, что отец безбожно потел), боясь даже кашлянуть, чтобы не нарушить конспирацию. Я оттолкнул Эдди и занял место у окна, ибо Австралию покидал впервые и хотел помахать континенту рукой. Завели двигатели. Мы с ревом оторвались от взлетной полосы и набрали высоту. Затем самолет выпрямился — мы поднялись в воздух, и теперь все было в порядке.
— Еле спаслись, — проговорил я.
Эдди удивленно поднял на меня глаза, словно забыл, что я тоже здесь. Его взгляд скользнул мимо меня в иллюминатор, и он довольно мерзким тоном произнес:
— Прощай, Австралия.
И был прав. Мы драпали из страны и стали беженцами. Нам всем, кроме Кэролайн, наверное, придется отрастить бороды, а она перекрасит волосы. Мы выучим новые языки и будем маскироваться, куда бы ни собрались: в темно-зеленое для джунглей и сияющее-медное для вестибюлей гостиниц. Придется еще хлебнуть трудностей.
Я покосился на отца. Кэролайн положила голову ему на плечо. А он каждый раз, когда перехватывал мой взгляд, также взглядом отвечал: «Ну разве не увлекательно»! — словно вез меня на семейный отдых. Успел забыть, что мы, как заключенные, уже были скованы одной цепью. За иллюминатором матовое небо было пустым и строгим. Я проводил глазами Сидней и почувствовал грусть.
Через пять часов мы все еще летели над Австралией — внизу расстилался невообразимо унылый, непривлекательный пейзаж нашей свихнутой родины. Трудно было поверить, что она все тянулась и тянулась. Чтобы оценить душераздирающую красоту внутренних районов, следует очутиться посреди них, но при этом иметь под рукой экипированный для спасения автомобиль. Топографически все здесь запутано и пугающе. Но таково сердце нашей страны. Не Эдем.
Дальше мы полетели над водой. Ну вот, подумал я. Это та сцена, на которой наши растраченные жизни могут угаснуть под покровом облаков. Мысль укоренилась в сознании и не давала покоя, пока не померкла и я не почувствовал облегчения. Все остальное затмили заботы о будущем. Оно тревожило — мне казалось, что это будущее ненадолго.
— Зачем мы ему нужны? — неожиданно спросил я у Эдди.
— Кому?
— Тиму Лангу.
— Понятия не имею. Он пригласил вас в гости.
— Почему?
— Не знаю.
— Надолго?
— Тоже не знаю.
— А что ты знаешь?
— Он ждет встречи с вами.
— Почему?
— Не знаю.
— Господи, Эдди!
Мы отдавали себя на милость таинственного Тима Ланга. Который воспользовался отцом, чтобы обобрать австралийский народ на миллионы долларов. И что теперь? Он хочет поблагодарить отца за то, что тот так любезно подставился? Или ему любопытно посмотреть, какие бывают на свете идиоты? Или его намерения еще коварнее, но мы о них даже не подозреваем?
В салоне погасили свет, и пока мы летели во тьме над планетой, я думал о человеке, которого готовился убить. Из газет я знал, что таиландская полиция сбилась с ног, но не могла его обнаружить, что он — воплощение зла, настоящий монстр. Вполне очевидно, что мир без него только станет лучше. Но несмотря ни на что, я был подавлен, сознавая, что убийство — единственная здравая идея, которая пришла мне в голову.
III
— Нас никто не встречает, — объявил Эдди, обведя взглядом толпу в аэропорту.
Мы с отцом и Кэролайн переглянулись — до этого не задумывались, должны нас встречать или нет.
— Подождите здесь, — попросил Эдди, — а я пока позвоню.
Я наблюдал за выражением его лица, пока он говорил, как я решил, с Тимом Лангом. Энергично кивал, принимал нелепые подобострастные позы, заискивающе улыбался.
Повесив трубку, Эдди позвонил куда-то еще. Отец, Кэролайн и я молча следили за ним, время от времени бросая друг на друга взгляды, которые ясно говорили: «События вышли у нас из-под контроля, но надо что-то делать, и эти взгляды — все, что нам осталось». Эдди набрал еще один номер и мрачно потер ладонью о ладонь.
— Придется ночевать в гостинице. А завтра отправимся к мистеру Лангу.
— Хорошо, давайте возьмем такси, — предложил отец.
— Нет, за нами приедут.
Через двадцать минут появилась тайка — небольшого роста, но с такими широко распахнутыми глазами, что, казалось, будто у нее вообще нет век. Дрожа, она приблизилась к нам. Эдди стоял, как перемалывающая жвачку корова. Женщина бросилась к нему на шею, они обнялись, она скривила крохотный рот и всхлипнула. По тому, как Эдди лишился своей обычной скользкой увертливости, я понял, что его захватила эта минута. Они обнимались до бесконечности, пока нам не стало скучно. И до боли неловко.
— Давно мечтала с вами познакомиться, — проговорила тайка, поворачиваясь к нам.
— Вот как? — недоверчиво переспросил я.
— Линь — моя жена, — объяснил Эдди.
— Не может быть, — изумился отец.
— Да, — кивнула она.
Мы с отцом были потрясены. Эдди женат?
— Давно вы в браке? — спросил я.
— Почти двадцать пять лет, — ответил он.
— Но ты же жил в Австралии, — удивился отец.
— Больше не живу.
Отец никак не мог взять в толк то, что услышал.
— Эдди, — снова начал он, — следовательно, когда мы с тобой познакомились в Париже, ты уже был женат?
Его товарищ улыбнулся, словно улыбка была ответом, а не очередной загадкой.
Аэропорт мы покидали взволнованные: ведь то, где мы оказались, была даже не другая страна, а другая галактика — та, в которой Эдди был женат двадцать пять лет. На улице нещадно палило солнце. Мы погрузились в оливковый «мерседес» и поехали в гостиницу. Я впервые был за границей. Мои глаза впитывали все, что происходило вокруг, но я вас пощажу и воздержусь от дорожных впечатлений. Таиланд есть Таиланд. Вам знакомы тамошние картины. И тамошние запахи. Вы читали книги, смотрели кинофильмы. Жаркий, слащавый, потный, он пахнет острой едой. И повсюду нам мерещились наркотики и проституция, ибо мы, как большинство туристов, приехали с определенным стереотипом в голове и не оставили его, как бы следовало, вместе с другими опасными вещами в карантине на таможне.
