Яблоневый дворик - Даути Луиза

И еще я хочу, чтобы ты знал, с чего началась другая история и почему мисс Боннард удалось выставить меня в суде в таком неприглядном виде. Но в самом ли деле все началось в тот день? Не знаю… Я все время рассматриваю прошлое под микроскопом, задаю себе бесконечные вопросы, в том числе главный: насколько то, что со мной случилось, было неизбежным? И существует ли для разумного человека, наделенного свободой воли и действий, такая вещь, как точка невозврата?

* * *

Мне пятьдесят два года. Я респектабельная дама, достигшая определенного положения — хотя в это трудно поверить, когда я хромаю по уединенной часовне под зданием парламента в одном сапоге и спущенных колготках. Мое профессиональное мнение ценится и неплохо оплачивается. Вышло так, что в один дождливый декабрьский день, примерно за три месяца до нашей с тобой встречи, я бежала по скользкой улице, застроенной большими квадратными зданиями, торопясь на семинар в Городской университет Лондона. Вот уже второй год в конце зимнего семестра меня приглашают принимать экзамены у студентов магистратуры, а это означает, что я должна в течение трех часов выслушивать будущих перспективных ученых, излагающих тезисы своих диссертаций. В тот понедельник я впервые шла в новое здание факультета на встречу с новой группой. Правда, я хорошо знала двух преподавателей, Джорджа Крэддока и Сандру Дойл, с которыми познакомилась в прошлом году; на этот раз они ждали меня в холле главного здания. Я немного опаздывала, хотя отказалась от идеи по пути забежать за стаканчиком кофе — в прошлом году, насколько я помнила, мне так его и не предложили. Когда участвуешь в утренних мероприятиях, всегда возникает этот скользкий момент: угостят тебя кофе или нет? Потому что можно выкинуть почти три фунта на пластиковый стакан кофе, а потом наткнуться на разочарованный взгляд организаторов мероприятия и увидеть полный кофейник и тарелку печенья. В тот день я, слегка промокшая и запыхавшаяся, взбежала по ступенькам, толкнула дверь и сразу поняла, что зря не запаслась собственным кофе. Прямо напротив входа стоял кофейный автомат. Кофейный автомат в холле — плохой знак. Джордж и Сандра сидели на скамье и тихо разговаривали. При виде меня оба встали.

— Не бегите, — сказала Сандра. — Эта публика по вечерам расслабляется, так что наверняка сами опоздают.

— Здравствуйте! Извините! Рада снова вас видеть… — Мы обменялись рукопожатиями.

— Рискнете? — извиняющимся тоном спросил Джордж, указывая на кофейный автомат.

Я состроила гримасу, обозначавшую «нет», но Джордж принял ее за «да» и полез в карман брюк за мелочью.

— Я сама, — сказала Сандра и направилась к автомату. Про молоко и сахар она меня не спросила.

Джордж нажал кнопку вызова лифта. Сандра принесла кофе в стаканчике из такого хлипкого пластика, что я удивилась, как он не расплавился от горячей жидкости. Отпила глоток и невольно поморщилась.

— Извините за кофе, — заявил Джордж и ухмыльнулся, будто отпустил удачную шутку. — Вы, небось, поклонница латте?

— Все нормально, — ответила я, глядя в стаканчик. — Я только прикидываюсь капризной стервой, а на самом деле я сама сговорчивость. — Сандра и Джордж улыбнулись, как обычно улыбаются люди в ответ на шутку начальства. — Дешево и сердито — вот мой идеал, — добавила я.

Двери лифта разъехались, мы вошли в тесную кабину с зеркалами в полстены. Она плохо монтировалась с образом галдящих студентов, но, как знать, может, студенты у них ходят по лестнице.

Я была в деловом костюме и плаще и сразу покрылась испариной. О том, чтобы отпить кофе, не приходилось и мечтать. Джордж и Сандра стояли ко мне так близко, что я видела порез у Джорджа на шее, под искусно подстриженной короткой бородкой — наверное, поранился, когда брился. Через полтора года я узнаю, что у него первая группа крови, резус положительный.

Я попыталась было расспросить, каков уровень студентов этой группы, но Джордж и Сандра не стали рассказывать под тем предлогом, что не хотят влиять на мое мнение. Кстати, заявив, что все опоздают, Сандра ошиблась. Когда мы вошли в аудиторию, к нам повернулись двадцать пять выжидающих лиц. Под их внимательными взглядами мы прошагали к приготовленным для нас местам — стол, три стула, три бутылки с водой. Джордж сел слева и жестом предложил мне центральный стул, что служило подтверждением моего высокого статуса. Общее напряжение сняла Сандра.

— Хвала небесам! — произнесла она, обращаясь к студентам. — В кои-то веки все пришли вовремя! Не иначе потому, что сегодня у нас в гостях рок-звезда.

По залу прокатился смешок, и я послала Сандре улыбку. Я не стала сразу садиться, давая аудитории как следует меня разглядеть. Поставила кофейный стаканчик рядом со своей бутылкой воды, неторопливо сняла плащ. Джордж вскочил, взял его у меня и повесил на крюк на двери. Я посмотрела на студентов.

Девушек было меньше, чем в другой группе магистрантов, с которой я работала. Те учились по программе «Генетика человеческих болезней». Думаю, она потому и привлекла женщин, что целью заявляла спасение человеческой расы. В сегодняшней группе, специализировавшейся по биоинформатике, наблюдалось обратное соотношение полов. Молодые люди, которым сегодня предстояло выступать, заняли первый ряд. Двое уткнулись в бумажки с текстом выступления. Остальные трое — я интуитивно поняла, что они друзья, — уставились на меня. Позади них расслабленно развалилась на стульях компания парней. Счастливчики, сегодня не их очередь. Они пришли посмотреть на мучения товарищей, чтобы потом устроить в коридоре издевательский разбор полетов. Семь девушек сбились тесной кучкой на задних скамьях.

Ближе всех ко мне, в первом ряду с краю, сидел, небрежно свесив руку со стола, юноша, перед которым не лежало никаких бумаг. Он откинулся на спинку стула и расставил ноги, столь нарочито выставляя напоказ выпуклость между ними, что мне стало смешно. Я встретилась с ним взглядом, чтобы показать, что он меня не смутил, и он не отвел глаз. У него были густые темные волосы и большие сильные руки с широкими запястьями. Мне и раньше пару раз приходилось сталкиваться с чем-то подобным, но в тот день, разглаживая юбку и доставая из сумки папку, я чувствовала, что задета. Эти парни, переполненные тестостероном, все равно что щенки. Они ничего не могут с собой поделать. Я положила на стол блокнот. Пока я ставила наверху страницы сегодняшнее число и время, мне пришла в голову забавная мысль: если бы кто-нибудь, необязательно я, сказал бы этим юнцам, что они, глядя на меня, испытывают сексуальное возбуждение, они ужаснулись бы: по их мнению, я старуха, да по возрасту я и в самом деле годилась им в матери. Но они не могли не принять вызов. Перед ними появилась незнакомая самка. Не исключаю, что кое-кто из них предавался тайным фантазиям об этакой миссис Робинсон из «Выпускника» или просто побаивался своих ровесниц. Но даже если ни один из этих факторов не имел никакого значения, что-то в них реагировало на меня на самом примитивном уровне, пусть даже целью было только похвастаться потом перед дружками: эта преподша думала, что затрахает меня своим дурацким маркером, так я ее сам трахну. С их стороны это была чистой воды агрессия — поведение шимпанзе. Меня это забавляло; я чувствовала себя в безопасности — в конце концов, командовала здесь я.

Парень настолько откровенно пялился на меня, что я не удивилась бы, если бы Сандра или Джордж попросили его выйти в коридор и сделали внушение. Время от времени он наклонялся в сторону и шептал что-то соседу, субтильному юноше с волосами песочного цвета и живыми серыми глазами. Меня так и подмывало сказать ему: слушай, сопляк, я слишком стара, чтобы меня задевала подобная чепуха. Ты даже не представляешь себе, насколько прочная с годами вырабатывается привычка не обращать внимания на пустяки. Мальчишки! Они думали смутить меня видом своих крепких молодых тел — но рано или поздно настанет час расплаты: я буду читать их работы, разбираться, понимают ли они, что такое секвенирование белков, и ставить им оценки. Ребятки, ребятки, хотелось мне сказать им, знание важнее силы.