Сью Таунсенд - Мы с королевой
— Извините, что заставил вас ждать, миссис Виндзор. Меня зовут доктор Анимба.
Доктора уже предупредили, кто его следующий пациент, и все же, беря в руку окровавленную кисть королевы, он почувствовал, что у него повышается давление. Он осторожно снял пропитанную кровью повязку и осмотрел глубокие порезы на большом и двух других пальцах.
— Как же это у вас вышло, ваше вел… миссис Виндзор?
— Порезалась о консервную банку с фаршем.
— Весьма частая причина травм. Необходимо вмешательство закона. Выпуск таких банок должен быть запрещен.
Доктор Анимба был серьезный молодой человек, убежденный, что закону под силу излечить большинство социальных болезней.
— Доктор Анимба, — вступил в разговор Чарльз, — моя мать прождала приема почти пять часов.
— Да, знаю, это нормально. — Доктор Анимба встал.
— Нормально?
— Конечно. Вашей матери еще повезло, что она не надумала поесть консервов в субботу вечером. Под воскресенье у нас дел всегда невпроворот. А теперь мне пора идти. Скоро подойдет сестра.
Прошелестев занавеской, он исчез. Королева снова вытянулась на больничной каталке и крепко зажмурилась, чтобы не выдать слез, жегших ей веки. Она обязана держать себя в руках во что бы то ни стало.
— Это другой мир, — произнес Чарльз.
— Во всяком случае, другая страна, — откликнулась королева.
Они слышали, как доктор Анимба вошел в соседнюю комнатушку, где находились резиновая кукла и ее жертва. Они слышали, как доктор прикладывает энергичные усилия, дабы отделить резину от плоти. Слышали, как он произнес:
— Необходимо вмешательство закона.
Покраснев от смущения, Чарльз сказал:
— Как раз завтра я должен был открывать в Тонтоне новую больницу.
— Думаю, жители Тонтона переживут твое отсутствие, — заметила королева.
Они замолчали, ожидая появления обещанной сестры. В конце концов королева заснула. Принц Чарльз смотрел на нее, на ее растрепавшиеся волосы, на окровавленную кофту. Взяв в ладони ее здоровую руку, он поклялся беречь мать как зеницу ока.
9. Faux pas[10]
В тот же день крохотную гостиную Дианы заполнили посетители — одни женщины. Некоторые принесли с собой альбомы для автографов. В комнате стоял густой запах духов, которые обычно дарят на Рождество. Духов, которые производятся на маленьких фабричках Юго-Восточной Азии. Вайолет Тоби, одна из соседок Дианы, рассказывала историю своей долгой жизни. Остальные женщины ерзали, закуривали сигареты, одергивали юбки. Они уже много раз слышали эту повесть.
— И вот, как увидела я письмо это самое, сразу все поняла. Приходит он с работы домой, а я его и спрашиваю: «Кто такая эта чертовка Ивонн?» Он аж побелел весь. А я говорю: «Убирайся отсюда, и чтоб духу твоего здесь больше не было». И на этом у меня со вторым все.
Диана, как ее учили, подбодрила рассказчицу:
— И вы снова вышли замуж?
Вайолет, которую подбодрять не было нужды, рассмеялась.
— Да я сейчас уже за пятым замужем.
И все женщины в гостиной тоже рассмеялись.
— Пять мужей. Одиннадцать детей, пятнадцать внуков, шесть правнуков, а теперь положила глаз на одного малого, он в Британском легионе служит.
Поглядывая в зеркальце, вделанное изнутри в ее пластиковую сумочку под змеиную кожу, Вайолет намазала губы ярко-алой помадой.
— Халда ты грязная, вот ты кто, Вайолет, — заявила Мэнди Картер, соседка Дианы с другой стороны; это ее забор повалил накануне вечером Уильям. Мэнди прижимала к плечу запеленатого младенца — последнее свое дитя, по имени Шэдоу.
Взглянув на одежду Мэнди, Диана с трудом подавила дрожь отвращения. Эластичные хлопчатобумажные джинсы — и туфли на шпильках! Бр-р-р! А эти стоящие дыбом светлые волосы! Посекшиеся концы — точно стрелки весеннего китайского лука. Жуть. И эти бледные груди, вываливающиеся из розовой акриловой блузки с обширным вырезом, — сверхвульгарно.
— Чего-то вашего мужа с его мамашей долгонько нет, — заметила Вайолет Тоби.
— Да, — отозвалась Диана. — А больница далеко отсюда?
— Две мили по шоссе, — сказала молодая женщина, у которой на шее был вытатуирован паук.
— Я шесть с лишним часов в больнице проторчала, когда Клайв мне челюсть сломал, — сказала Мэнди.
— Господи помилуй! — воскликнула Диана. — А кто такой Клайв?
— Папка его, — сумрачно ответила Мэнди, указывая на Шэдоу. — Я тогда ни есть, ни курить, ни пить — ничего не могла.
— Только трахаться, да? — сказала Вайолет. — Аж мне слышно было — через два-то дома.
Диана вспыхнула. Боже упаси, она не ханжа какая-нибудь, но ей очень не нравится, когда женщины употребляют крепкие выражения. Она подняла глаза; в это время мимо изгороди из влажных кустов бирючины шел инспектор Холиленд. Он сурово глянул на собравшихся в гостиной. Женщины дерзко засвистели, а татуированная громче всех — будто подзывала такси на шумной лондонской улице.
Холиленд уже шагал по дорожке. Лавируя между гостьями, Диана пошла открыть дверь. Инспектор откашлялся, собираясь с мыслями. Он напрочь забыл, как ему предписано к ней обращайся. Миссис Виндзор? Миссис Спенсер? Миссис Чарльз?
Диана ждала, пока у инспектора пройдет приступ кашля.
— Им здесь находиться не положено, — выпалил он наконец, указывая на сидящих в гостиной женщин. — Вы не должны пользоваться особым вниманием. — Он наконец овладел собой. — Буду очень признателен, мадам, если вы попросите их уйти.
— Но что невозможно. Так грубо я с ними не могу обойтись.
Гостиная одобрительно загудела; к двери тут же подскочила Вайолет — руки в карманах атласной куртки до пояса, на морщинистом лице застыло надменное выражение.
— Никакого такого особого внимания мы ей не оказываем. Зашли по-соседски — узнать, может, нужно чего.
— Ну конечно, — насмешливо ухмыльнулся Холиленд. — И к любой другой так же бы зашли, правда?
— Да, так бы и зашли, ей-Богу, — искренне сказала Вайолет. — Мы здесь, в переулке Ад, держимся друг за дружку.
Она повернулась к Диане:
— Ну что, пойдем займемся кухней?
Холиленд отвернулся. Согласно финансовым отчетам Вайолет, ее муж Уилф и их семеро взрослых детей еще не уплатили за этот год подушного налога; как, собственно, и за прошлый год. Так что у него будет возможность отыграться.
И тут Диана заметила бегущую по мостовой принцессу Маргариту: высокие каблуки цокают по асфальту, шубка распахнулась, пряди волос выбились из замысловатого узла на макушке. Подбежав к ограждению, она сцепилась с молодым полицейским. Инспектор Холиленд что-то произнес в рацию — и почти в тот же миг взревела автомобильная сирена, всю улицу залило резким белым светом.
