Ринат Валиуллин - Кулинарная книга
Дождь все еще не ушел, выказывая равнодушие ко многому, ко мне в частности. Я достал из холодильника масло, сыр и колбасу. Поковырялся в носу, почесал причинное. Продолжая хрустеть кормом, Том посмотрел на меня понимающе, воспринимая как должное мою раскованность. Животных мы не стесняемся, нет вокруг никого и нас вроде бы тоже.
Скоро появился Оскар. Мокрый и худой. Мы поздоровались и обнялись.
— Стареешь, чувак, — предложил я ему тапочки.
— Сам такой, — стянул он с себя влажный плащ и натянул на вешалку.
— Проходи, можно сразу на кухню. Пить будешь?
— Нет, я же бросил.
— Жалеешь себя. И сигарета, небось, электронная? Фитнес, йога, здоровое питание? Я же говорю, стареешь, — улыбнулся ему, заваривая чай.
— Откуда ты знаешь про йогу?
— Я просто так сказал.
— Да, хожу два раза в неделю. Ты не представляешь, как это заряжает…
Потом он рассказал мне о своей работе, медленно съехал на политику, прошелся по психологии, подчеркнул важную роль эзотерики. Большую часть его мыслей занимали воспоминания. В конце концов, он все свел к тому, что очень хочет написать книгу, только не знает пока, с чего можно начать. В этот момент я подумал, что книги, которые никто не будет читать, можно начинать с чего угодно, и лучше их даже не заканчивать, иначе потом захочется выпустить.
Как бы старательно я его ни слушал, слух мой периодически отключался, понимая, что старому другу нужны были уши, мои уши. И он их получил. С этими мыслями я встал из-за стола, набрал воды в стакан и стал поливать цветок на подоконнике.
— А как ты? — неожиданно вспомнил про меня Оскар.
— Весна, — ответил я на автомате.
Не солнце, не голубое небо, не бегущие на жидких ногах ручьи привлекали перед окном мое внимание. Я не смотрел на улицу, видел только, как, скользя по стеклу на шерстяных лапках, две мухи пытались спариваться.
— Скользко там.
— Да, ужасно скользко, — подтвердил Оскар.
Мухи продолжали фигурное катание на стекле.
Своими большими глазами они молча и преданно смотрели друг на друга. Когда занимаешься, говорить о любви нет никакой необходимости. Они занимались.
— Дружная весна в этом году, не то что в прошлом.
— Разве в прошлом году была весна?
— Несомненно.
— Повезло тебе, а я так и не влюбился ни разу, можно считать, что ее и не было. Снаружи действительно кипела весна, а внутри — будто бы осень. Прогулки по палой листве. Дружба — какое тяжелое занятие. А старая дружба еще хуже старой любви. Ни заняться, ни бросить.
— Как твоя жена? — устав от психологии, решил я переключить тему и поставил на огонь очередной чайник.
— Мы уже разошлись.
— Ты с ума сошел, Оскар! Мария — эта аппетитная булочка… с корицей. Таких женщин не бросают. Да и вообще, женщин нельзя бросать. Ты не знаешь, каково им потом подниматься.
— Да, нельзя, впрочем, они могут себе это позволить.
— Но почему?
— Она не разделяла моих взглядов.
— Чушь. Разногласия между мужчиной и женщиной возникают от того, что одним хочется любить, а другим просто хочется. И где-то после тридцати пяти они меняются ролями. Спать надо было больше с ней. Скучно ей стало с тобой, с правильным?
— В общем, ушла.
— И как ты?
— Тяжко одному.
— Ты ей звонил?
— Когда грустно, все звонят бывшим. Знаешь, как временами накатывает.
— Я знаю, что такое депрессия, когда очень хочется отвести душу, но, куда бы ты ее ни отводил, ей все не нравится.
«Даже одинокому человеку необходимо побыть одному. Одному из тех, кого могут любить», — подумал я, закурив и предложив сигарету Оскару.
Он махнул головой и достал свою, электронную.
— Бывает, — увидел я росу на его глазах. — Только не надо драматизировать. Соберись!
— Я пытаюсь, но как? Очень трудно собрать человека из того, что она оставила.
— Женщину тебе надо, большую теплую женщину, она тебя вылечит. Хочешь, познакомлю, у меня много в универе.
— Ради бога, не надо меня лечить, у тебя не хватит лекарства! Ладно, извини, Макс, загрузил я тебя с утра пораньше, мне уже пора на йогу, — положил он в карман рубашки свою сигарету, допил остатки чая и встал.
Я с радостью оторвал задницу от подоконника, выключил плиту и пошел его провожать, размышляя о том, что сегодня надеть.
Утка с яблоками
Город выглядел серой грудой камней, которые легли так витиевато, что люди, прогуливаясь по нему, невольно ощущали свою убогость. По их тусклым лицам было видно, что им чего-то не хватало. Одним времени, другим любви, третьим денег, остальным просто не хватало, поэтому они были счастливы. Однако последних встречались единицы.
Я встретился с Фортуной у выхода из метро в центре города. Небо тосковало.
— Почему в нашем городе так мало солнца и так много угрюмых людей? — спросила она меня.
— Почему? Есть и счастливые, те, что умеют пить это солнце сквозь облака.
— А те, что не умеют?
— Просто пьют, или того хуже — микстуру.
— Надеюсь, ты не про нас?
— Нет, конечно. Но выпить хочется.
Мы решили зайти в кафе, чтобы залить погоду кофе или еще чем-нибудь.
Заняли столик в самом углу. Приглушенный свет создавал полумрак, тихо скрипел саксофон, пахло свежемолотым кофе.
— Ты позволишь, сегодня я угощу, — улыбнулась Фортуна.
— Если только любовью, — подозвал я гарсона.
— Тебе какую: со страстью, изменой, капризами, со скандалами?
— Что желаете? — вмешался в разговор официант.
— Мне покрепче, я люблю неразбавленную, — закрыл я сразу две мишени.
— Мне тоже покрепче, — засмеялась Фортуна.
— Текилу или виски! — обратился я к ней.
— Два виски со льдом, — отпустила она официанта. — Знаешь, иногда мне хочется быть вульгарной, развратной, даже пошлой. Ты изменился бы, стань я такой? — тепло сжала Фортуна мою ладонь.
— Нет, но начал бы изменять.
— Я подозревала, что слишком честна, чтобы быть твоей женой.
Нам принесли выпивку.
— Видишь два стеклянных глаза в моем бокале? — поднял я его.
— И в моем — тоже холодный взгляд.
— Больше всего я не хочу, чтобы ты на меня когда-нибудь так смотрела.
— Тогда не изменяй.
— Тогда не становись пошлой и вульгарной.
— У нас для этого слишком мало солнца, — она сделала небольшой глоток. — И теплое море тоже не помешало бы, — положила мне голову на плечо.
— Чем займется дама у моря?
— Буду лежать на пляже, чтобы волны целовали мне ноги спокойно, ветер листал книге бумажные губы.
