Нагиб Махфуз - Осенние перепела
11
Прошло несколько дней. Однажды вечером пришел Хасан. «Зачем он явился? — подумал Иса. — Что-то я не слышал, чтобы баловни судьбы навещали тех, от кого она отвернулась. Как это понимать?» Вдруг он вспомнил о сестре Хасана. При одной мысли о ней кровь ударила ему в голову. Но он сдержался и встретил двоюродного брата довольно приветливо, хотя это и стоило ему больших усилий. Они прошли в гостиную. Первые несколько мгновений Иса чувствовал себя крайне неловко. Как провинившемуся мальчишке ему хотелось скрыться куда-нибудь подальше от посторонних глаз. Усилием воли он взял себя в руки и даже с напускной веселостью произнес несколько подходящих к случаю фраз.
Хасан выглядел прекрасно. Его глаза светились радостью, лицо выражало уверенность и твердость. Это уже не был прежний брюзга, обрушивающийся на существующие порядки и бессильный что-либо предпринять.
Какое-то внутреннее чутье подсказало матери Исы, что приход Хасана — не обычный визит вежливости. Она перестала перебирать четки и подвинулась ближе, чтобы лучше слышать, о чем говорят молодые люди.
Был подан чай, и Хасан с удовольствием отпил несколько глотков.
— Как твои дела? — обратился он к Исе.
Тот лишь усмехнулся. Но Хасана не так-то легко было сбить с толку. Он повторил свой вопрос.
— Разве ты не видишь? — ответил Иса. — Веду праздный образ жизни.
Хасан серьезно сказал:
— Пора тебе чем-нибудь заняться…
Мать обрадованно закивала головой. Иса с трудом сдерживал раздражение. Он вновь спрашивал себя об истинных целях визита Хасана, поклявшись ни в коем случае не соглашаться на брак с его сестрой — лучше умереть с голоду! Пытаясь казаться беспечным, он процедил:
— Если бы я хотел, то давно нашел бы себе работу.
— Почему же ты не хочешь? — благожелательно спросил Хасан, сохраняя невозмутимое спокойствие.
— Потому что мне надо отдохнуть от всего — годика два-три.
— Ты, конечно, шутишь?
— Чего ради? — возразил Иса. И раздраженно добавил: — Особенно после того, как моя помолвка расторгнута. Надеюсь ты уже слышал об этом?
— Да, я случайно встретил Али-бека… — ответил Хасан, всем своим видом показывая, что ему неприятен этот разговор. И с сожалением добавил: — Все это весьма печально.
— Ничего! Я не остался в долгу. Он никогда не забудет того, что я сказал ему, — запальчиво выкрикнул Иса.
— Мне тоже так показалось, хотя Али-бек ни словом не обмолвился. Ну, ладно… забудем об этом. Может быть, все, что произошло, к лучшему.
Дружелюбно взглянув на Ису, Хасан вдруг сообщил:
— Для тебя есть место в одной солидной компании.
Лицо Исы сразу помрачнело. Он вопросительно посмотрел на Хасана.
— Видишь ли, создана компания по производству кинофильмов. Я назначен заместителем директора. Нам очень нужен толковый человек, который ведал бы финансовыми вопросами…
Мать, внимательно прислушивавшаяся к разговору, воскликнула:
— Дай бог тебе здоровья, Хасан!
«Все ясно, — думал Иса. — Я должен стать его подчиненным и мужем его сестры. А иначе — мне крышка!»
— Поздравляю тебя с назначением и благодарю за предложение, — холодно сказал он. — Однако прошу меня извинить…
На пышущем здоровьем лице Хасана появилось разочарование.
— Неужели ты не думаешь заняться делом?
— Я еще раз благодарю и прошу извинить…
Хасан и старая женщина растерянно переглянулись.
— Но это ведь очень солидная должность.
— Конечно. Раз ты выбрал ее для меня… Но я твердо решил отдохнуть…
После недолгого молчания Хасан сказал:
— Я предлагаю тебе не только должность, но и возможность приобщиться к новой жизни. Ведь компания создана в интересах нашего государства.
— Самое важное для меня сейчас — отдых, — решительно отпарировал Иса.
Внутри у него все кипело. Подумать только, этот Хасан, который совсем недавно был незаметным чиновником, сейчас назначен заместителем директора компании! Нет, он не хочет работать в такое время. В душе даже росло странное желание унизить себя самого, унизить как можно больше…
Хасан еще несколько раз принимался уговаривать Ису, но тот упорно отвергал все его попытки. В конце концов Хасан был вынужден уйти, так ничего и не добившись.
Иса торжествовал: все-таки он настоял на своем! Ему казалось, что он одержал победу над своим старым соперником.
Мать тяжело вздохнула:
— Ничего не понимаю…
— Я тоже, — ответил сын. В его голосе звучала ирония.
— Ты не любишь своего брата, — с горечью заметила она.
— И он-то не очень меня жалует.
— Но он, когда это нужно, не забывает, что ты ему родственник!
— В самом деле?..
Мать настойчиво продолжала:
— И сестра его гораздо лучше твоей Сальвы. Ты, верно, совсем уж забыл о ней? Ни о чем серьезном не хочешь думать.
Иса посмотрел в окно. Сквозь ветви деревьев было видно, как на горизонте собирались тучи. Он тихо сказал:
— Я всерьез подумываю о том, чтобы уехать из Каира…
12
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем Иса поборол последние колебания. И вот наконец однажды он объявил матери:
— Я окончательно решил уехать в Александрию.
Старушка уже давно перестала удивляться странностям в поведении сына.
— Но ведь лето уже кончилось, — нерешительно промолвила она.
— Я намерен совсем переехать туда, а не только на лето.
Веки ее глаз начали нервно подергиваться.
— Поживу пока там… — продолжал Иса.
— Но почему же?
— Там я никому не известен и сам никого не знаю. Так для меня будет лучше.
— Ты мне не нравишься, — недовольно сказала мать. — Мужчина должен по-другому вести себя, когда сталкивается с трудностями. Тебе еще не поздно воспользоваться предложением Хасана…
Но Иса был непоколебим. И мать решила призвать на помощь дочерей. На следующий день все трое пожаловали к ним в дом. Сестры давно были замужем и удивительно походили друг на друга: у всех троих треугольные, суживающиеся к подбородку лица и круглые глаза. Они искренне любили Ису, гордились блестящими способностями брата, сознавали его превосходство над своими мужьями и видели доказательство этого в его быстром продвижении по службе и высоком положении в прежние времена.
Сестры сразу воспротивились его переезду в Александрию, в один голос настаивали на том, чтобы Иса принял предложение, сделанное Хасаном.
— Какой смысл жить в чужом городе, где тебя никто не знает? — воскликнула одна из них.
— Разве недостаточно, что там я смогу отдохнуть после всех этих неприятностей? — ответил Иса.
— А твое будущее?
— У меня нет будущего, только прошлое, — язвительно парировал он.
— Но у тебя ведь есть возможность наверстать потерянное.
Иса с раздражением махнул рукой, требуя, чтобы они замолчали. Затем спокойно сказал:
— Все ваши уговоры бесполезны, я решил переехать из этого дома, и все…
И перехватив печальный взгляд матери, как бы извиняясь, добавил:
— Ведь его содержание требует больших денег. Было бы глупо нести сейчас такие расходы.
— Но какое это имеет отношение к твоему отъезду в Александрию?
Иса нахмурился:
— Никакого. Просто я считаю, что мне необходимо уехать, чтобы хоть немного прийти в себя.
Мать подняла на него умоляющие глаза:
— Ты только дашь повод своим врагам для злорадства. Я нисколько не сомневаюсь, что ты смог бы содержать эту прекрасную квартиру и вести прежний образ жизни, если бы согласился на предложение двоюродного брата.
Иса ничего не ответил; и устало прикрыл глаза, давая понять, что не желает продолжать бесплодный опор.
— Ты мой сын, и я хорошо знаю тебя. Уж очень ты упрям, — с горечью сказала старая женщина. — Ты всегда был упрямым и никогда не хотел поступиться своей гордостью, даже если тебе это дорого обходилось. Конечно, упрямство не вредило тебе дома, где ты всегда был окружен любовью. Но ведь мир не состоит только из матери и сестер?
Иса пренебрежительно пожал плечами.
— Будем считать, что я ничего не слышал, все тем же вызывающим тоном произнес он.
Мать продолжала с мольбой в голосе:
— Подчинись же воле аллаха — твоя судьба в его руках! Ведь ты можешь быть счастливым и не занимая должности заместителя министра или министра…
Отвернувшись от старухи, Иса обратился к сестрам:
— Где лучше поселиться матери до моего возвращения?
Всем было ясно: вопрос об отъезде решен. И теперь каждая из сестер настаивала, чтобы мать поселилась у нее.
Наконец она сама вмешалась в их спор:
— Я перееду в наш старый дом на окраине Каира.
Сестры стали наперебой возражать: — Ни за что.
— Ты не должна оставаться одна!
— Я и не буду одна, — успокоила их старая женщина. — Надеюсь, Умм-Шалаби меня не оставит…
