Роман Лерони - Не говорите с луной
— Не понял, что за «пузыри»?
— Думаю, что это генеральские сыночки. Сидят под погонами своих папочек где–нибудь в Москве или Ленинграде, носят гражданку, занимаются бизнесом, портят девок–малолеток. А здесь им тянутся надбавки за полевые, фронтовые и по замене. Как–то прискакал тут один полкан из бригады, приказал подписать рекомендации к наградным листам. Наверняка, наши Томин и Тихомиров, уже ввинтили «красные звёздочки». Не вздумай соваться в эти дела — мой тебе совет. Найдут на той стороне со вскрытым брюхом. Тонны топлива можешь тырить, бакшиш тянуть за проходы караванов, морды таджикам бить, но к папенькиным сыночкам не суйся. Я серьёзно. Думаю, что и Кадаев именно за это накопал себе пулю в лоб. Справедливости искал.
— Снайпер? — задал вопрос Александр.
— Ты где–нибудь видел «плётку» на девять миллиметров?
— Нет.
— Вот и я о том. Нашли мы его с Костюком, когда Мурат не вернулся с дозора. Череп ему «макаровым» разнесли. Мы этими пукалками, сам понимаешь, не пользуемся. А у наших узкоглазых братьев у каждого по такой волыне. Сначала отцы–командиры хотели на самоубийство списать, но Мурат был не из таких людей. Мало бы кто поверил в эту чушь. Ну, и «нашли» снайпера… Хотя мы передали им и пулю, которая расплющилась о камни. Он лежал, когда в него стреляли. В затылок… Словно казнили.
— Понятно, Виталий Семёнович…
Осторожно и неуверенно подошёл старшина Костюк. Он остановился в двух шагах и переминался с ноги на ногу.
— Что, Костюк? Сватать меня пришёл?
— Никак нет, товарищ командир. Мы готовы. Взвод к построению готов.
— Неужели ты так взводом командуешь? Вот, старший лейтенант
тебя рекомендует, как знающего дело фронтовика. Сазонов утвердительно кивнул.
— Виноват, товарищ командир, — опустил глаза старшина.
— Виноват, Костюк. Виноват–виноват. Но не так уж, чтобы… Сам понимаешь.
— Понимаю, товарищ командир.
— Тогда пошли смотреть наше войско.
Они подошли к взводу. Бойцы стали быстро строиться, поправлять оружие.
— Чего это вы тут мне «Утро стрелецкой казни» устраиваете? — воз
мутился Левченко. Солдаты недоумённо переглянулись. Саша решил пояснить:
— Есть такая картина, где художник изобразил, как один мужик за одно утро кучу стрельцов положил.
— В натуре? — выдохнул кто–то с изумлением.
— Как есть натурально, боец. Мужика звали Петей Первым. Поэтому вы тут за бронёй сядьте, и я с вами.
Солдаты сначала неуверенно, но потом друг за другом расселись возле катков БМП, чтобы быть прикрытыми бронёй от пуль и осколков хотя бы с одной стороны, когда, вдруг, начнётся обстрел. Только новобранцы остались стоять, сгрудившись далеко от пыльной машины.
— А вы в очередь стали? — обратился к ним Левченко. — Всех по очереди обслуживать будут в универмаге. Залобов, давай сюда своих бойцов. Костюк, это наше пополнение. Ни один волос мне!.. Как понял? Принимай пополнение.
— У нас этого нет, — нахмурил брови Костюк.
— Чего «этого», Костюк?
— Сами знаете.
— Знаю теперь, раз сказал. Но раз сказал — будешь отвечать. У меня с этим просто.
— Видел, — пробурчал старшина, затем вытянув шею, прокричал: — Залобов, мать твою! Давай сюда. Мне ждать вас? Всё, бойцы, вы в деле, поэтому дышите так, как скажу. Живо сюда!
Пока рассаживались новобранцы, Левченко наблюдал за своим старшиной. По всему было видно, что боец был далеко не прост, как могло показаться сразу. Весьма непрост. Это выдавали его глаза. Костюк подмечал всё. Сколько не оглядывайся на него, всегда увидишь его внимательный взгляд на себе. Александр знал таких людей. Они были самыми надёжными и ответственными. Для себя он определил, что Костюка надо выделять, поощрять и при любом случае особо отмечать его успехи и полезную инициативу, ну, а «раздачи слонов» проводить в интимной обстановке. Такой подход позволял воспитывать очень надёжных заместителей.
— И как же дышать у тебя надо, Костюк? — тихо поинтересовался Александр, внимательно всматриваясь в командира взвода.
Взводник медленно повернул голову и открыто вперился глазами в командира. Его взгляд был острым и уверенным. Его глаза не искали деталей в предмете, они сразу выхватывали суть, и нещадно обыскивали её, определяя надёжность формы и содержание. В «гляделки» с таким лучше не играть: подчинит своей воле сразу и так, что не заметишь.
Отводить первому взгляд не годилось. Молодые пацаны несомненно придадут этому особое значение, и новый ротный командир сражу же получит своей первый «минус».
— Ты решил телепатически передать мне ответ? — спросил Александр, сразу замечая, как растерялся старшина, как задрожал его взгляд. У парня–то образования было не больше средней школы или пары курсов техникума. На это и делалась ставка.
— Никак нет.
— Чего же щупаешь меня зенками, как бабу? Ни титек у меня, ни
жопы, ноги волосатые, да морда не бритая. Солдаты тихонько засмеялись.
— Так как дышать у тебя должны бойцы, а, Костюк? Я твой командир, и должен это знать. Вдруг это толковый подход и я возьму его себе на заметку. Буду использовать, если разрешишь, конечно. И у меня есть чем поделиться. Отдам — не обеднею.
— Строем у меня дышать надо, товарищ командир. Строем, — наконец сдалася старшина.
— Годиться, Костюк. Принято. Итак… Товарищи бойцы, я ваш новый командир роты. Среди этих гор, на ближайшие триста километров я и папа ваша, и мама вам. Я старший лейтенант. Мне двадцать два года. Как и Костюку, например. Но, кто ответит мне, какая между мной и Костюком для вас разница? — Левченко указал на одного бойца, отличавшегося от других более узкими глазами и широким плоским лицом.
— Вот ты скажешь мне?
— Я думаю, товарищ командир…
— Нет, боец, это я для Костюка, товарищ командир. А для тебя, товарищ старший лейтенант.
— Понял, товарищ старший лейтенант.
— Пока ты думаешь, передай мне своё оружие к осмотру и назови себя.
Солдат, отстегнул рожок, передёрнул затвор, выбрасывая из ствола боевой патрон. Сначала он подобрал патрон, затем «всадил» его в рожок, поставил автомат на предохранитель и лишь после этого передал оружие. От автомата остро и сладко пахло горелым порохом и были видны следы нагара на пламегасителе.
— Рядовой Кайбаев. Первый взвод, первое отделение.
— Звать–то тебя как, рядовой Кайбаев?
–
Руслан, товарищ старший лейтенант.
— Кайбаев Руслан Азаланович, семьдесят четвёртого года рождения, призван Столанским райвоенкоматом Башкирской республики два года назад. Весенний призыв. Четвёртый сын в семье. Кроме братьев есть ещё три сестры. Младшей скоро исполнится три года.
— Четыре, — пролепетал боец. Его глаза непривычно округлились.
— Да, четыре, Кабаев. Извини, своего старшего лейтенанта. Я ошибся.
— Да, что Вы, товарищ старший лейтенант… Вы так хорошо знаете меня.
— И тебя, Кайбаев, и твоего отца, и мать твою, и старшего брата, Силана.
— Вы у Силана были командиром?
Александр не выдержал и рассмеялся. Вслед за ним загрохотал дружный смех солдат.
— Нет, Кайбаев, не мог я быть командиром у твоего брата. Когда он дембелем был, я только в суворовское училище поступил.
На смех стали подходить таджики, подтянулись и «арабы» со своим майором. Оглянувшись, Александр попросил:
— Моя рота не против зрителей, товарищи, но не забывайте о боевом охранении.
— Сичаз правэрю! — воскликнул один из таджиков, и забавно шоркая по пыльной земле своими «вьетнамками» куда побежал.
— Итак, Кайбаев, я как бы неплохо тебя знаю, но вот держу твоё оружие и понимаю, что знаю не всё… А не знаю я твоего ответа на мой вопрос, и почему у тебя не чищенное оружие, Кайбаев?
— Ты офицер, товарищ старший лейтенант. Ты многа и долга учился. Стал умный и командир.
— А Костюк, значит, командир, но глупый.
— Нет, товарищ старший лейтенант, Кабаев такого не говорил и не скажет! — загорелое лицо солдата обросло обильным бисером пота. — Я очень уважаю старшину. Честное слово! Он мой учитель.
— Это хорошо Кабаев. Раз он твой учитель, пусть при всех ответит мне: почему у тебя грязное оружие?
— Виноват, товарищ командир, — начал было Костюк. Александр поднял руку, останавливая его.
— Когда ты будешь виноват, старшина — я тебе об этом лично скажу. Сейчас я просто спрашиваю: почему у рядового Кабаева, которого я так хорошо знаю, грязное оружие? Возможно, что я ведать не ведаю о том, что по пути сюда вы успешно отразили атаку злых душманов. Может же быть так, старшина?
— Никак нет. Кабаев по дороге зайцев стрелял.
— Зайцев?
— Так точно, зайцев, товарищ командир.
–
Сколько зайцев?
— Семь.
— Из автомата?
— Так точно.
— А смысл? Ты разрешил?
