Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 4
– Что? – Её глаза округлились и в них появилось что-то новое. Непонятное для меня, что зажигало почему-то … и заставляло отметить что она красивая. И фигурка у неё худенькая.
– Я угадал? Тогда давайте сходим на кафе! Отметим что первым вспомнил именно я!
– Пожалуй не надо. Это была не я. Вы снова не угадали. – Её голос стал сухим, чужим. Кажется она хотела уйти но проклятое любопытство … это чувство … оно заставляет делать делать самые неожиданное вещи.
И заставило сделать снова.
Иногда я даже думаю что из обезьяны человека сделал не труд а огромное, неуёмное любопытство.
Ни одно животное на земле не волнуется вопросом – кто живёт на небесах? А люди не спят по ночам из-за этого. Или – почему летают птицы? Дует ветер? Или откуда появляется радуга?
Только человек тоскливо смотрит куда-то вдаль, пытаясь решить все эти вопросы. Хотя ему возможно даже кушать нечего. Или нету спутницы жизни. Человек готов пойти на всё – лишь бы удовлетворить своё любопытство. Будет рисковать своим здоровьем и даже своей жизнью ради этого. Заранее понимая на что идёт … всю глупость происходящего … страдая от этого, но все-таки – он сделает этот выбор.
Этим человек и отличается от любого животного на земле.
Он не успокоится пока не найдёт ответы на все свои вопросы. Будет строить атомный коллайдер, даже если заранее знает что есть опасность погубить всё человечество.
Да и не только он один знает об этом.
Всё человечество знает. Но молчит – не возражает.
Потому-что любопытство … оно как язва грызёт каждого из нас – кто родом из людской породы – оно у него изнутри с самого рождения. Как только он родился – то сразу же тянется ручонками к незнакомому предмету. Или кладёт его в рот. Чтобы узнать вкус.
Ни одно животное на земле не делает так. Только – человек.
Он не знает ни осторожности ни опасности.
Ибо неудовлетворённое любопытство – делает его несчастным, рисует плохие предчувствия, страшные картины.
Так он ещё не умер, но уже молится о прощении грехов.
Не знает что такое ад – но уже боится смерти. И идёт в монахи.
Потому-что он не знает ответа – что там на небе.
А неудовлетворённое любопытство – ужасно для него.
Делает ему просто физическую боль.
Сколько девиц потеряло невинность – ради любопытства? Беременело, ломало себе жизнь …
Сколько мужчин крутило барабан револьвера с одним патроном – из любопытства или выстрелит.
Я не могу представить себе человека – без любопытства.
И вот теперь, девица стоит и не может уйти – из-за любопытства. Пытаясь вспомнить где видела меня.
И я стою тоже.
– Скажите – Говорит она неуверенно – А может мы встречались с Вами на симпозиуме посвящённому голодающему населению Африки?
На моем лице появилось такое выражение что она всё поняла. – Вы никогда не были там … правда?
Теперь наступает моя очередь задать вопрос.
– А может мы встречались у Нюрки? Той самой что продаёт самогон. Ну помните … со второй квартиры?
В её глазах изумление.
Неужели вспомнила?
– Помните, как на свой день Рождения она привела подружек? Там мы и встретились. Помните как мы напились … а потом Нюрка разделась, стала танцевать на столе, пока не пришёл её муж. Вот был скандал! Он хотел выгнать её голую из квартиры, а она встала на карачки и упёрлась. Как не тащил – не смог. Наконец плюнул и лишь копнул её в зад. Вроде бы смешно. Да только туфли у него были остроконечные. А Нюрка была без трусов. Вот и попал он ей в самую точку. Нюрка орёт а он туфлю из неё вынимает … вспомнили наконец?
– Нет.
Она повернулась и пошла от меня прочь. Только теперь я оценил какая у неё стройная фигурка. Как она идёт – плавно покачиваясь. Как ветер колышет края её платья, открывая гладкие коленки …
Ах да!
Старухи рядом, похожие на коршуна. Кричащие о том как я дрочил в конце рассказа. В своей пустой комнате. Где окно – мой лучший приятель. Где ветер – колышет шторы. Где Солнце и Луна – то появляются в нем, то исчезают. Наполняя мои фантазии – то мечтами, то грустью.
Вырезал я это всё из рассказа, милые дамы.
И вообще … пойдемте лучше в кафе – я Вам ещё истории расскажу.
Я ведь видел Вас где-то.
Только не помню – где именно …
Последний ген
Этого человека мне привели двое санитаров, посадили на стул и мы стали разглядывать друг друга.
Высокого роста, худощавый, с пронзительным взглядом напоминающим взгляд умного человека.
– Наполеон? – Улыбнулся я.
Тот грустно покачал головой – Нет. Я с Венеры.
– А … а … а … – Понимающе потянул я и задумался. С этими всегда трудно.
– Перелёт был трудным? – Участливо поинтересовался я и стал прикидывать какие бы успокоительные таблетки ему выписать для начала.
– Я прилетел сюда миллиард лет назад. – Он неожиданно подмигнул и тоже улыбнулся.
– Так вот откуда у Вас морщины! – Не выдержав я растянул свой рот в самой широкой улыбке. Моя рука перестала выписывать рецепт на таблетки.
Случай с ним мне представился таким интересны что спустя некоторое время я написал о нём в медицинский журнал. Но ответа так и не получил.
Впрочем, всё по порядку.
Болезнь Владимира (назовём так моего пациента) возникла когда ему было 42 года. Ничего не предвещало страшной беды. У него были жена, дети. И вот представьте себе, однажды папаша, сидит и смотрит вечером телевизор, жена печёт пирог на кухне, что-то мурлыкает себе под нос, детишки прыгают рядом на ковре – играют в паровозик. Всё вроде бы нормально. Счастливая обычная семья! Как вдруг папаша как будто застывает от чего то неожиданного … затем падает на пол и с ужасным криком – Кейша! – Катается по нем.
Затем у него начинаются конвульсии. Дети – в крик. Жена в слезах. Через пол часа приезжает скорая помощь
Врачи пытаются выяснить причину припадка, но без толку. Наконец кто-то из детей вспоминает что в это время по телевизору показывали снимки с космоса. Выясняют что это были фотографии переданные космическим аппаратом приземлившимся на Венеру.
– Ну хоть какая-то зацепка! – Восклицают врачи.
Поднимают из архива эту телепередачу, находят снимок – а на нём только осколки камней, песок и огромное красное небо.
– И всё? Что же могло там вызвать припадок?
В это время пациент приходит в себя. Ему снова показывают фото – и он снова впадает в припадок.
Наконец врачи делают вывод – эпилепсия. Ему выписывают препараты брома, кальция. И успокоительное.
Пациенту легчает.
Точка.
Да только …
Через пол года припадки возобновляются.
Когда он попал ко мне – его лечили уже 5 врачей. И все они были в тупике.
Вот и сейчас я смотрю на него – в толпе он слился бы со всеми – не отличишь. Обычное худое лицо, серые глаза.
– Владимир, почему Вы думаете что имеете какое-то отношение к Венере?
У него глаза умные. И это не вписывается в никакие симптомы болезни.
– Не знаю. – Отвечает.
Зато знаю я – как только покажу ему фото с Венеры – он снова закричит и упадёт на пол, будет царапать ногтями пол и кричать – Кейша! Кейша!
Потом снова два санитара будут натягивать на него смирительную рубашку. А через пару дней он придёт в себя и будет дико извинятся …
Черт знает что!
А впрочем … может рискнуть попробовать подойти к нему с другой стороны?
И я начинаю как бы раздумывать вслух, но так чтобы он слышал … – Интересная планета Венера, что мы знаем про неё?
Владимир с интересом смотрит на меня.
Это хорошо! Продолжим!
Я открываю интернет и читаю:
– Венера очень похожа на Землю, в её массе, орбите. Её даже называют двойником Земли. И действительно, когда-то она была такая же цветущая как земля. С морями и океанами. В чудесными лесами и полями. Но это было миллиард лет назад. А потом …
Что-то случилось на её поверхности. Что-то очень страшное. То ли вулкан прорвался наружу, то ли поверхность разорвалась. Есть версия что дыру в ней проделал метеорит, и то что изверглось наружу – залило всю поверхность планеты кипящей лавой. Уничтожило кислород и заполнило атмосферу парами серной кислоты. Превратив эту планету в настоящий кошмарный ад где температура на поверхности достигает 400 градусов по Цельсию. Где солнце едва пробивает своими лучами плотную атмосферу рассеивая ужасный красноватый цвет по остаткам опалённых камней.
Вот и все.
Я прочитал эту информацию с компьютера и посмотрел Владимиру в глаза.
– Вы никак не можете быть с Венеры!
Он вдруг напрягся и затем как бы нехотя выдавил из себя …- Нет конечно но … я помню.
– Что помните? – Спросил я и незаметно стал перелистывать его историю болезни. Меня интересовало были ли его воспоминания отражены в истории болезни … нет, не были. Значит раньше он никогда не рассказывал про это. Никому. Только мне сейчас. А это значит – в моем методе лечения есть прогресс.
На моих губах пробежала едва заметная улыбка.
