Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы
– Вай, муж вернулся! – взвыл восточный человек и окончательно выронил из ослабшей руки Стечкина на ворсистый ковер.
– А ты тогда кто? – отпрянул Храпунов.
– А я – Гиви, – чистосердечно призналось лицо кавказской национальности. – Мужчина должен спать с женщинами часто, но много, да?
Закат опять окрасил улицу
Красками дивными.
Но грозовые тучи кружатся
Над вулканом страстей.
– Не подозревая о нависшей грозовой туче, решила допеть песню купальщица.
– Делаем так, – сориентировался Максим, шастнул к креслу, помог Гиви нахлобучить китель, перепоясал портупеей, подобрал пистолет и сунул в безвольную лапу – на все про все три секунды. – Приглашай понятых.
В ушлых глазках Гиви растаяло отчаяние, и проснулся интерес, но не более. И тогда уже Максим за шкирку поволок восточного ревнивца – в прихожую, отщелкнул собачку замка и поднял руки в позицию «сдаюсь».
Входная дверь открылась.
– Софья, сколько можно звонить… – начал было втискивающийся в квартиру товарищ генерал и растерянно забыл закрыть рот.
– Понятые? – некачественно сделал вид, будто очень обрадовался, Гиви, – А почему только один понятой, протокол говорит – два понятых надо!
– Вы кто? – честно не понял генерал, хотя его пантакль аж лоснился от усилий.
– Кто-кто? Квартиры на хороший замок ставить надо, – затеял учить генерала и больно тыкать дулом пистолета в спину Храпунову Гиви, – Балконную дверь надежно запирать надо! На сигнализацию не жалеть денег надо! Почему только один понятой?
– Я – хозяин этой квартиры, – стер ладонью генерал выступивший под козырьком фуражки пот.
– Ах, хозяин? Проходи в комнату, хозяин, бумагу и авторучку готовь. Протокол писать будем, допрос вести будем, веселиться будем. Квартирного вора задержали.
Генерал, все еще отираясь в дверях, повторно утер лоб и, не уступая дорогу, подозрительно спросил:
– А с каких это пор квартирных воров ловит ВэДэВэ, а не милиция? – не такой уж дубиной стоеросовой оказался генерал.
Максиму ужасно надоели истеричные тычки стволом в спину, и он опустил руки в позицию «вольно».
– Улыбнитесь, – сам, безбрежно скалясь, посоветовал генералу Максим, – вас снимает скрытая камера, – и для убедительности ткнул пальцем в глазок соседней по площадке квартиры.
– … – генерал, набрал воздуха, чтобы крепко выматериться, но взамен расплылся в улыбке. – Здорово вы меня… Это что, покажут по телевизору?..
Пошли взаимные смешки и похлопывание по плечам. Не рассусоливая торжественный момент, парочка шутников удалилась.
– А где же ваш кинооператор? – в лестничный пролет аукнул снова заподозревавший неладное генерал.
А в ответ – тишина.
– Ну, и куда ты запропал? – вышла из комнаты соблазнительно завернутая в прилипающий к телу розовый с перламутровыми пуговицами халатик Софья, на голове тюрбан из махрового полотенца. По инерции она еще промурлыкала, – В огнедышащей лаве любви! В огнедышащей лаве любви! – и тут разглядела вернувшегося мужа.
– Софья, кто это был?
– Где? – гарнизонная юность научила генеральшу оперативно брать себя в руки.
– Здесь, только что, двое, один с пистолетом… Кто это был?
– Двое? – не наигранно удивилась супруга. – Они ушли?
Генерал кивнул:
– Они сначала сказали, что задержали квартирного вора, а потом – «Улыбнитесь, скрытая камера»!
– Они так сказали? – Не дожидаясь подтверждения, Софья прогулялась по квартире и вернулась с томиком Достоевского. – Дорогой, я тебе говорила, что в этом доме не ладно. Это бесы шалят! – в доказательство версии она показала супругу обложку книги.
* * *Эта тусовка называлась рабочим совещанием Городской межведомственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Кировско-Выборгской ветке Петербургского метрополитена. И хотя возникла сия комиссия с легкой руки ныне дослуживающего последние недели губернатора, сам городской глава на совещаниях не появлялся никогда, слишком занят.
Дина Матиевна тоже считала, что зря тратит здесь ценное рабочее время, тем не менее, залегендированная под чиновницу от Комитета по экологии, старательно мероприятия не пропускала. По служебной линии ее касалось все, что делается в метрополитене, поскольку это было место «откуда церковных крестов не видно», и населяющая город нечисть на восемьдесят пять процентов обреталась в тунелях. Имелись у Дины Матиевны и личные интересы…
– Восьмивагонные составы[10] планируется ввести в эксплуатацию с 30 июня будущего года одновременно с восстановлением сквозного движения от станции «Проспект Ветеранов» до станции «Девяткино» – читал с трибуны по бумажке сухонький мужичонка в могучих диоптриях.
Не ради того, чтобы услышать его сладкий голос, скучала на здешних совещаниях Дина Матиевна.
– Введение в эксплуатацию восьмивагонных составов позволит увеличить количество перевозимых пассажиров, – скучно бубнил докладчик, – и улучшить условия проезда в метрополитене...
Своевольно ввинчиваясь в белый шум доклада, над самым ухом Матиевны приглушено задребезжал знакомый голос:
– Дина Матиевна, у нас серьезное ЧеПэ.
– Господи, – тихо вздохнула начальница, – отец Толик, неужели нельзя подождать конца совещания?
– Никак невозможно, Дина Матиевна, все очень серьезно, незамедлительно, иначе неприятностей не оберешься, нужно принимать самые неотложные меры, – отец Толик за глаза носил прозвище «Конец Празднику» и был неимоверным занудой.
Дина его терпела исключительно за рвение:
– Как ты меня здесь нашел?
– Чисто по наитию, – соврал подчиненный.
Дина подозревала, что раскололся шофер ее служебной «Волги». Крепко казнить водилу она не собиралась, перед занудством Толика и не такие истуканы пасовали.
Оббитые красным бархатом стулья стройными шеренгами уходили за спину украдкой позевывавшей до вмешательства Конца Празднику Матиевны. Всего в огромном зале присутствовало человек пятнадцать, и они едва закрашивали первые три ряда. Уже были обсуждены и скоренько утверждены планы празднования пока далекого Международного женского дня. Предлагалось провести конкурс красоты с некрофильским названием «Достань королеву из-под земли», участвуют сотрудницы и пассажирки. Матиевна с нетерпением ждала, когда, наконец, заговорят о размыве[11]. Не то, чтобы ее так уж волновали технические тонкости, она лишь имела виды на докладчика.
– Ладно, что там у тебя, сын мой? – смилостивилась начальница над Толиком.
– Сигнал от родственной души из анатомички мединститута имени N. Им вчера для развлечения студентов поступил труп, а сегодня под простынею прячутся уже два трупа, лежат в обнимочку, издеваются.
– Господи, Толик, какой ты зануда! – вздохнула погромче Матиевна, и на нее стали озираться. Пришлось взять уровень громкости под особый контроль, – Это же обычные шутки студентов над сторожем. И ради такой ерунды ты отрываешь меня…
– Дело в том, – позволил себе не только «оторвать», но и перебить начальницу отец Толик, – что первый труп – тот самый, который остался после несанкционированного визита Максима Храпунова в круглосуточный магазин.
– Я же распорядилась официальное расследование по этому делу закрыть!
На Матиевну опять заозирались.
– Но второй труп – не Вася с соседней полки. Вообще, второй труп будто сам с улицы пришел, в накладных института не значится, и картина смерти просто по нашему ведомству – множественные внутренние переломы и тотальное разрушение внутренних жизненно важных органов, без повреждений кожного покрова, обильное кровотечение через естественные отверстия…
– Я же распорядилась… – змеей зашипела Матиевна.
– Я на всякий случай кое-что проверил, – бесстрашно гнул свою линию Конец Празднику, – Оказывается, второй мучило[12]– тот самый продавец из ночного магазина, с вытатуированным трилистником на щеке.
Кафедру на сцене занял мэн, ради которого Матиевна здесь появилась, но это не могло уже спасти испорченное настроение.
– Бонджорно. Кратко доложу о наших планах, – с достоинством улыбаясь, сообщил в микрофон похожий на Льва Лещенко мужчина в безупречном костюме, – завершить работы по проходке тоннелей по первому и второму путям аварийного участка от станции «Лесная» до станции «Площадь Мужества» мы планируем двадцать восьмого новэмбрэ[13]. – Итальянский акцент угадывался чуть-чуть – В дичембрэ[14] предполагается демонтировать проходческий комплекс и поднять на поверхность…
Матиевна с минуту изучала свой маникюр, потом прошипела в прежнем регистре:
– Дело в соответствии с моим приказом, который никто не отменял, закрыть, но обо всех вновь обнаруживающихся обстоятельствах докладывать мне лично в любое время суток.
