Алексей Саморядов - Праздник саранчи
— Давай в «очко», — захлебывался он мясом.
Сергей понюхал водку, почесал затылок. Выпил, крякнул в рукав, кивнул:
— Давай.
— В темную? — Давран привстал на коленях, — В темную! — подхватил мясо Сергей.
…Они сидели раскрасневшиеся, с сигаретами в зубах. Сергей что-то напевал.
Давран раздал.
— Себе, — Сергей оглянулся на шлюху.
Та приосанилась, встала. Прошлась, покачивая бедрами. Азербайджанец следил за игрой и косился на шлюху. Он то садился, то вскакивал.
Открылись.
— Девятнадцать? — удивился Давран.
— «Очко», — засмеялся Сергей. — Ох, шулер.
— Я неправильно раздал, — оправдывался Давран, сгребая карты. — Тебе 19, а мне «очко». Мне, мне должно было выпасть «очко»! Понимаешь?
Он потянулся за водкой. Бутылка была пуста.
— Давай еще?
— Можно.
Давран взял денег из кучки Сергея и подошел к окну.
У окна два узбека принимали в камеру два чайника чая и лепешки.
Давран сказал им что-то, взял их за плечи и подвел к Сергею. Усадил. Обернулся, кивнул азербайджанцу. Тот осторожно присел на краешек, переложив свою книгу под мышку.
…Дым клубами гулял по камере. Гогот и говор на разных языках. Все сидели в кружок вокруг Даврана и Сергея, ели, пили, играли в карты. На нарах стояли шампанское, водка.
Сергей, выглянув из-за голов, заметил парня-узбека, по-прежнему сидевшего в углу. Сергей подошел к нему, присев на корточки, глядя на его игру, спросил:
— Идем к нам. Хочешь водки?
Парень покачал головой.
— Есть хочешь?
— Нет, не хочу, — быстро ответил тот, глядя в пол, катая камешки в руке. — Скоро домой идти.
— Брось его, — 7 крикнул Сергею Давран, — это Хамид, он дурак, еще укусит, — и звонко засмеялся.
Хамид выглянул тут же из-за Сергея, улыбаясь Даврану.
— Что смотришь? — крикнул Давран. — Забыл, во что играешь? — и запел что-то на узбекском.
Хамид, опустив гогюву, стал чертить что-то на полупальцем перед собой. Сергей, пожав плечами, вернулся.
…— Не л-люблю шампанского! — прокричал русский мужик с разбитым лицом.
Шлюха улыбалась Сергею. Поправляла волосы.
— Я тебе нравлюсь? — Сергей провел рукой по изуродованному лицу.
— Ничего! — закокетничала она.
— Не люблю шампанского! — снова закричал мужик и лег на бок, положив локоть под голову. — Ненавижу!
Азербайджанец все тихо сидел с краешка и нюхал в стакане водку. Нюхал и морщился. Потом вдруг разом проглотил. Посидел, прислушиваясь к песням, отложил свою книгу и вдруг заорал тонко и протяжно, вскочил на корточках на нары и, щелкая пальцами, притопывая, подпевая и подкручивая усы, пошел по нарам в танце.
Вечером, когда все, кроме Сергея и Хамида, спали, дверь в камеру открылась и вошли два пьяных милиционера. Они привели какого-то мужика.
Один из них долго не мог развязать ему руки, связанные простой веревкой. Другой, зевая, прислонился к стене.
Первый, наконец, справился: бросил мужика на Сергея.
— Полегче, — громко сказал Сергей.
— Что-о-о? — протянул милиционер и пнул Сергея по ногам.
Он взял Сергея за рубашку. Второй оживился, оттолкнулся от стены, пошел к ним.
Давран вскочил, встал перед ними.
— Ака, не надо, зачем, не надо.
— Уйди, Давран, — милиционер отодвинул Даврана.
Сергей ударил милиционера в переносицу так, что хрустнуло. Тот тяжело сел на задницу, закрыл лицо, повалился на бок.
Сергей шагнул ко второму, который доставал пистолет, и так же, всем телом двинул в нос.
И второй тоже осел, закрыл лицо и полез под нары.
Сергей поднял оружие. Огляделся. Прислушался.
Все молчали. В коридора было тихо.
Сергей взял второй пистолет, вытащил запасные обоймы. Еще раз оглянулся на камеру, вышел.
Тут же в углу поднялся Хамид, не то скалясь, не то улыбаясь, вышел следом, заперев камеру.
Во дворе жара. Тихо. В тени лежит ленивая овчарка, Сергей в нерешительности смотрел на нее и на приоткрытые ворота. Сзади свистнули, он обернулся, увидев улыбающегося Хамида в милицейской фуражке. Хамид посвистел собаке, засмеялся. Та поднялась и не спеша, виляя хвостом, подошла к нему.
— Надо ехать, — сказал Хамид, гладя собаку.
Сергей, опомнившись, сбежал с крыльца к «Ниве». Собака зарычала на него, но Хамид поймал ее за ошейник; успокоил.
Сергей, забравшись в машину, осмотрелся, изучая переключение скоростей. Хамид сел рядом.
— Это вперед. Это еще быстрей вперед, а это, это домой, назад, — радостно объяснил Хамид.
Сергей завел машину. Тихо выехали со двора.
— Келин, келин, — тихо командовал Хамид.
На ходу, свободной рукой, Сергей положил на колени два пистолета Заметив восхищенный взгляд Хамида, протянул один ему.
Хамид, ласково поглаживая пистолет, прижал его к щеке:
— Теперь ты будешь моя мама, — шептал он…
За городком они остановили машину. Хамид прихватил полосатый жезл, и они, ожидая попутки, пошли по обочине.
Навстречу прошли две машины, похожие на рефрижераторы. За рулем — солдаты, из маленьких зарешеченных оконец торчали гроздьями руки заключенных..
Потом показался полный автобус.
Хамид поднял жезл. Автобус остановился, водитель открыл дверь.
Хамид выбросил жезл, и они сели в автобус.
Хамид и Сергей шли кривыми, с глинобитными стенами, улочками, торопились.
Переулки бесконечные… Дети в галошах, старухи, бараны, на пустырях среди куч мусора и золы.
Хамид часто оглядывался.
Тупик.
Хамид открыл низкую калитку в дуване. Они спустились по крутым ступенькам вниз, где был огромный двор. Весь в зелени. _.
Во дворе никого. Они подошли к огромному дому. Прошли за него, попали в другой двор, такой же большой, со своим домом, пристройками.
Посреди двора толстая женщина возилась у огромного самовара. Она мельком глянула на Хамида и Сергея, отвернулась.
В следующем дворе у мотоцикла возился парень. Хамид сказал ему что-то, прошел в дом.
Сергей огляделся, сел на лавку.
Парень вытер руки тряпкой, глянул на Сергея и покатил моточикл.
Через двор, закрывая лицо платком, пробежала девушка.
На крыльцо вышел крепкий мужчина с бритым черепом, за ним Хамид.
Хамид весело знаками позвал Сергея, продолжая разговаривать с хозяином. Тот оглядел Сергея, кивнул ему. Затеи крикнул на своем языке.
Из пристройки выбежали двое мужчин. Хозяин спустился во двор, что-то сказал им.
Сергей и Хамид вошли в небольшую комнату. В комнате пусто, только горы одеял у стен. Следом пришел мужчина. Принес одежды. Встал, ожидая. Хамид, глянув на ворох, отвернулся.
Сергей взял себе сапоги, новый халат и белую рубаху. Мужчина, тут же собрав тряпки, вышел. Вошел второй — здоровый, Он вежливо спросил о чем-то Хамида, кивнул, улыбаясь, показал рукой на дверь.
В просторной комнате играл индийские песни магнитофон. Работал цветной телевизор, где показывали новости. На дастархане обильно лежали: зелень, мясо, шашлыки, плов. В стороне, рядом с одним из слуг, лежали бутылки коньяка, водки. Вошел еще один, принес и поставил блюдо домламы. Пригласил всех присесть.
Первый поднял ладони к груди. Хамид и второй слуга сделали то же.
— Басмилло рахмон рахим… заговорили хором и провели ладонями по лицам.
Сергей поглядел на них, повторил движение. Принялись за еду. Ели только Сергей и Хамид. Те двое сидели и ловили их движения. Молчали. Сергей и Хамид выпили. Вошел хозяин. Сергей поставил пиалу, тут же ее передали слуге. Тот налил коньяк, поклонившись, протянул Сергею, сказал с улыбкой:
— Джабар-ака.
— Хорошо, Джабар, — хозяин обнял Сергея, похлопал по плечу.
Сергей кивнул головой, тоже улыбнулся.
Они о чем-то заговорили.
Хамид наклонился к Сергею, прошептал:
— Это большой человек здесь.
Хозяин снова хлопнул Сергея по спине:
— Джабар, жениться тебе надо, а? Дом отстроить.
Сергей улыбнулся, качнул головой. Хозяин встал, вышел.
Хамид спросил о чем-то слугу. Тот ответил. Хамид поднялся.
— Пойдем.
Они вошли в ту же небольшую комнату. Сергей подошел к окну без стекла и рамы. Хамид стелил на полу.
— Я здесь живу, спи, не бойся.
— Это все твои родственники? — спросил. Сергей, ложась рядом.
— Я воин, зачем мне родственники, — ответил тот гордо. — Я так родился, один. Хозяин говорит — женись, — Хамид засмеялся. — Будешь жить. Он умный. А я не хочу, с женщиной воин слабый. Женщина научит бояться…
Сергей молча лежал, слушал, засыпал…
Во дворе переговаривались люди.
Утро. Сергей и Хамид стоят у каких-то ворот. Рядом их ждет ЗИЛ, Сергей в остроносых сапогах, штанах и халата на голое тело. Рукава засучил.
Из ворот выезжает КамАЗ, засыпанный зерном. Хамид садится в КамАЗ. Они отъезжают.
