Александр Закладной - Там, где наши сердца
Наша группа смотрела на нее немного отвлеченно. Этот текст неизменно повторялся вот уже почти год и не оказывал на наши окрепшие души никакого воздействия. Всегда до чего-нибудь оставались считанные дни – до зачета, до ректорской контрольной, а иногда просто до коллоквиума.
– Я не сдал две лабораторные работы. Меня допустят до экзамена? – вяло поинтересовался мой сокурсник.
– Нет.
– Почему?
Светлана Ивановна развела руками:
– Все претензии в центральную прачечную.
Это тоже был универсальный ответ. За этот год я выяснил, что центральная прачечная взяла на себя непосильное бремя, связавшись с кафедрой химии. Теперь в перерывах между стиркой белья ей приходилось заниматься самыми различными вещами, начиная от продуктов полураспада и заканчивая студентами, не допущенными к экзаменам.
Впрочем, Светлана Ивановна была неплохой женщиной и мне нравилась. Но все же когда ее заменяла ассистентка, невысокая худенькая бабушка, я чувствовал себя гораздо комфортней и почти любил химию.
Но сейчас мои мысли были от химии далеки. В данный момент меня волновали совсем другие проблемы. Еще с зимней сессии у меня висел один экзамен, который мне никак не удавалось сдать. Одно время я даже хотел уйти в академический отпуск, но декан меня отговорила. Пару дней назад я провернул несложную комбинацию и теперь опасался нежелательных последствий.
Не мудрствуя лукаво, я взял у своего сокурсника, сдавшего этот экзамен, зачетку. Затем аккуратно отогнул скрепки и вытащил из нее листок с оценкой и росписью преподавателя. После этого так же аккуратно вставил его в свою зачетку. Теперь у меня было неопровержимое доказательство того, что экзамен я сдал, но предстояло самое сложное – убедить в этом преподавателя. Мою задачу существенно облегчало то, что я не являлся на пересдачи и он не мог помнить меня.
Поэтому я напустил на себя простецкий вид и, разыскав его, простосердечно сказал:
– Здравствуйте. Тут такое дело – в ведомости почему-то не проставлен экзамен, который я сдал еще давным-давно!
Старый профессор внимательно посмотрел на меня через очки и поинтересовался моей фамилией Я сказал свою фамилию, показал – не без внутренней дрожи, признаюсь, – зачетную книжку с оценкой и смог убедить пожилого человека в какой-то ошибке с его стороны. Под конец он даже попросил у меня прощения за досадную оплошность и пообещал уладить этот вопрос с деканатом.
И вот теперь, спустя всего лишь два дня, староста моей группы сказал, что меня срочно вызывают в деканат. Надо ли говорить, что это сообщение не принесло моей смутной душе никакой радости? Пожалуй, впервые в жизни я хотел, чтобы пара по химии никогда не кончалась. Разумеется, этого не произошло, и я на ватных ногах поднялся в деканат.
Моим деканом была довольно симпатичная женщина лет сорока с очень непростым характером. Звали ее Елена Геннадьевна. Когда у нее бывало плохое настроение, к ней мог подойти разве что студент-самоубийца. Периодически возникающие проблемы мы предпочитали решать с ее заместителем Мариной Александровной, которую за глаза все называли просто Мариной.
– Шорохов! – закричала Елена Геннадьевна сразу, как меня увидела.
– Да, – упавшим голосом сказал я.
– Где твой студенческий билет?
– Дома, – не понимая, куда она клонит, сказал я.
Марина Александровна улыбнулась.
– Дома?!! – воскликнула Елена Геннадьевна и достала из тумбочки серую корочку студенческого билета. Не надо было обладать большими мозгами, чтобы догадаться, чей он.
Я, как обычно, сразу надел на себя маску напуганного и что-то несуразно бормочущего студента. По-моему, это лучший способ общения с деканом.
– Знаешь, где его нашли? – спросила декан. – В мусорном ведре, на втором этаже. И объясни мне, пожалуйста, почему он такой разорванный? Что ты с ним делал?
Я взглянул на порванный в четырех местах и вымазанный в грязи студенческий билет и вздохнул – он и в самом деле выглядел очень печально.
– Как он там оказался? – повторила Елена Геннадьевна, а Марина, как всегда, пришла на помощь.
– Наверное, он его просто потерял, – с улыбкой сказала она. – Или кто-то зло подшутил. Да?
Сие мне было неведомо, но декан явно ожидала моих объяснений. Я вздохнул еще раз и начал что-то туманно бормотать, в глубине души, впрочем, радуясь тому, что мои опасения не подтвердились.
Забрать свой студенческий я смог только после десятиминутной нотации. Несмотря на особенности характера, Елена Геннадьевна была хорошим деканом и за своих студентов стояла горой, хотя очень любила нравоучительные лекции. К тому же грозы, постоянно бушевавшие в ее кабинете, нагоняли на меня тоску. Поэтому после такого волнения в институте я больше находиться не мог и с легким сердцем ушел домой.
Вечером ко мне зашел Илья и испортил мне настроение нудными рассказами о своей тяжкой жизни. Я погрустил вместе с ним, выпил две бутылки пива и когда уже почти пришел к выводу, что жизнь проносится мимо в серебристом лимузине, а мы сидим на обочине, Илья сменил тему.
– Может, на дискотеку сходим? – грустно сказал он.
Предложение оказалось как нельзя кстати. В течение часа мы собрали у меня дома почти всех, кроме Омара и Шведа, местонахождение которых представлялось неразрешимой загадкой.
А в десять часов вечера мы уже ехали в автобусе в студенческий диско-клуб «Аквариум», который размещался почему-то в здании Политехнического университета. По своей старой привычке я хотел выйти, не заплатив за проезд, но на мое счастье, меня немного опередили. Какой-то пышущий здоровьем мужик попытался выдать себя за ветерана Великой Отечественной, а когда это ему не удалось, просто отодвинул контролера и вышел. Водитель же, не поленившись, вылез из автобуса, догнал мужика и немного постучал ему по голове. Я сразу решил жить честно и заплатил за проезд.
У входа в клуб нас встретил рослый охранник с лицом олигофрена, который обыскал нас на предмет колющего и режущего оружия. Так как мы оказались чисты как ангелы, ему пришлось нас пропустить.
В зале было довольно много людей, в основном, к нашему неудовольствию, парни, но и одинокие девушки, хотя и в меньшем количестве, тоже попадались.
Где-то минут через двадцать, допив пиво, мы пришли к выводу, что готовы к подвигам, и стали внимательно смотреть по сторонам. Глайзер уперся взглядом в девушек за соседним столиком, блузки которых были практически прозрачными, и, подозвав Лешу, подсел к ним.
«Ну где же вы, девчонки, короткие юбчонки?» – стонала группа «Руки Вверх», и под их незатейливую музыку толпа веселилась и прыгала, наступая друг другу на ноги. Недалеко от барной стойки несколько человек в открытую затягивались «косячками».
Леша с Максом, подхватив двух девчонок, затерялись в толпе танцующих. За соседним столиком осталась одна девушка, которую, судя по ее хмурому лицу, очень тяготило отсутствие мужского внимания. Я толкнул Дениса, сидевшего с кислой миной.
– Иди, пригласи девушку на танец, – сказал я. – Видишь, она грустит.
Шольц тяжело вздохнул.
– Я же не умею танцевать… Столько красивых девушек, а я не умею танцевать! Только расстраиваюсь.
Я пожал плечами и, кинув взгляд на соседний столик, выругался. Возле девушки уже сидел какой-то горец с огромным носом.
– Вай! – воскликнул я. – «Грузия-фильм»! Какую девушку из-под носа увел!
Зазвучала медленная песня. На площадке неспешно задвигались пары. Те, кто пока был один, лихорадочно искали партнера, и горячие молодые тела сливались в танце. В толпе я увидел Макса – он так прижимал к себе девушку в прозрачной блузке, словно боялся, что она вырвется из его страстных объятий и убежит к маме. Леши нигде не было видно.
Илья потащил меня на танцполе, и я пригласил на танец первую же попавшуюся девушку, заметив, правда, ее восточную внешность.
– Как тебя зовут? – без любопытства спросил я.
– Лилит, – сказала она, поглядев на меня из-под челки.
– Андрей, – бросил я, ища глазами Лешу.
Девушка неловко повернулась и наступила мне на ногу. Я внезапно понял, что она не умеет танцевать – мои руки буквально чувствовали ее растерянность. В голове сразу мелькнула мысль про Дениса. С такой партнершей даже он был бы на высоте.
Песня закончилась. Я с облегчением отпустил девушку и увидел, что Шольца теснит к выходу какой-то парень. Пока я продирался сквозь безумную толпу, парень повис у Дениса на шее.
– Ты кто? – спросил я.
Парень пьяно загоготал. Шольц сокрушенно покрутил головой.
– Ты бармалей, – сказал я. – Что ты от него хочешь?
– Я – Леня, – промычал парень и попытался меня обнять. К счастью, рядом появился Бельмуд. Он сразу оценил ситуацию и, отодрав Леню от Дениса, толкнул его в сторону. Бедняга взмахнул руками и, не удержав равновесие, завалился на танцующих.
Мы вернулись к своему столику.
– Что он хотел? – спросил я.
