Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества
И вот сейчас, через три долгих месяца без секса, Роберт выбрал ту самую ночь, когда она валилась с ног от усталости и не желала, чтобы к ней прикасались. Лили видела два выхода из этой ситуации. Сказать мужу, как не вовремя у него проснулось желание? Но это может перерасти в ссору. Позволить ему делать что хочет? Тогда есть шанс, что через десять минут все закончится. Подумав несколько секунд, она выбрала второй вариант, но с оговоркой.
— Только не прикасайся к моей груди, — попросила она Роберта, и на этот раз он, видимо, услышал ее, потому что старался держать руки как можно дальше.
Естественно, восемь минут спустя он кончил и, скатившись с нее, улегся на спину.
— Я люблю тебя, дорогая, — сказал он, убирая прядь волос с лица Лили.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, довольная, что смогла удовлетворить мужа и трехмесячный перерыв наконец-то закончился.
И все же, засыпая, она размышляла: захочет ли когда-нибудь секса так, как раньше? Начнет ли снова получать удовольствие, или теперь всегда будет как сегодня — приятно, но без эмоций.
Закрыв глаза, Лили подумала: «Будет ли мне когда-нибудь так же хорошо, как в наш первый раз?»
Глава 9
Впервые они встретились на скучной вечеринке в офисе нью-йоркского представительства «Кэратерс энд Кэратерс», основанной в Чикаго, но ставшей интернациональной юридической компанией, в которой работал Роберт. Белобородый управляющий партнер настоял представить Лили нескольким юристам, очевидно, для того, чтобы они поведали ей, каково вкалывать по сто двадцать часов в неделю на партнеров, которые даже не потрудились выучить имена своих сотрудников. Роберт оказался среди юристов, втянутых в эту миссию по связям с общественностью. Он явно был недоволен или раздражен самим фактом вторжения прессы, потому что, оторвавшись от тарелки с банальным набором угощений: зеленым виноградом, кубиками оранжевого сыра и полосками красного перца, — приветствовал Лили с крайней степенью презрения и недоверия.
— Итак, ты журналистка из «Джорнал», — произнес он с легкой усмешкой, и Лили заметила, что зубы у него большие и квадратные, по форме напоминающие жвачку «Чиклетс», но не настолько пугающе-белые.
— Правильно. А ты тот Роберт, который работает здесь уже третий год?
Она хотела съязвить, но, заглянув в его ярко-голубые, как Эгейское море, глаза, вдруг почувствовала, что во рту пересохло и язык перестал слушаться. Именно там, в его глазах, она увидела первый намек на городскую сказку — квартира, дети, послеобеденный секс по выходным с опущенными жалюзи, включенным кондиционером и запертой дверью — и поняла, что хочет иметь все это.
— Да, занимаюсь вопросами слияния и приобретения.
— О, молодец. — Лили сделала глоток шардонне.
Роберт хмыкнул, и его широкие плечи затряслись от смеха. Он вытер слезинку в левом глазу.
— Что смешного? — поинтересовалась она.
— Прости, ничего. Просто так обычно выражается одна из подруг моей матери.
— Правда?
— Ты, наверное, лет на пять моложе меня?
— И что с того?
— Просто мне твои слова показались очень смешными, вот и все.
Лили заметила, что он смотрит куда-то влево от нее, и обернулась как раз вовремя, чтобы заметить еще одного юриста, который уже протянул руку к ее ягодицам. У него были рыжие волосы, толстая шея и нос, который свидетельствовал о том, что перед ней любитель коктейля из джина с минимальным количеством тоника. Она пристально посмотрела на него, но наглец не отступил, а, наоборот, попытался повысить ставку. Изобразив указательным и средним пальцами жест победы «виктория», он без тени смущения просунул между ними свой влажный розовый язык.
— Ты мне отвратителен, — прошипела она.
— Какой наглец, — буркнул Роберт и осторожно стал подталкивать Лили в сторону холла, подальше от парня с грязными жестами. Там, закрыв дверь в конференц-зал, он уставился на нее, пытаясь понять, насколько она раздражена и обижена.
Положив руки на плечи Лили, он произнес:
— Тебя всю колотит.
— Думаю, мне стоит уйти.
Лили хотела сказать, что чувствует себя очень некомфортно, как единственная женщина в студенческом общежитии в четыре часа утра, но слишком разволновалась, чтобы обсуждать это.
— Нет, не уходи. Вот черт! Забудь о том, что видела. Этот парень полный придурок. Он работает в отделе недвижимости, — сказал Роберт, как будто это все объясняло. — Хочешь, я покажу тебе наш офис? Должен сказать, конференц-залы на тридцать четвертом этаже просто вос-хи-ти-тель-ны.
— Хорошо. — Она рассмеялась и вслед за Робертом направилась вверх по лестнице.
Экскурсия началась с автомата для приготовления эспрессо за тысячу долларов, которым, как он сказал, никто не умеет пользоваться. Потом они перешли в ничем не примечательный, но вполне симпатичный конференц-зал, следом — в библиотеку, стены которой были обшиты деревом, — руководство фирмы установило здесь камеру слежения, потому что многие сотрудники «приходили сюда за сексом». И наконец, они оказались в кабинете Роберта — крошечной комнатке без окон, выкрашенной в скучный светло-серый оттенок. Вдоль стены стоял деревянный книжный шкаф, а над рабочим столом висели три диплома в рамках: колледж Сент-Пол, Дартмутский колледж и Гарвардская школа права. Он отодвинул для нее свое вращающееся кресло с серой обивкой чуть более темного оттенка, чем стены.
— Давай садись, почувствуй себя начальником.
— О, уже чувствую, — сказала Лили, медленно (и, как она надеялась, соблазнительно) опускаясь в кресло. Она с удовлетворением отметила, что на столе нет фотографии девушки Роберта, и взяла телефон. — Принесите мне дело Голдмана! — рявкнула она в трубку.
На незабываемое мгновение прикоснувшись пальцами к ее руке, Роберт забрал телефон и положил на место.
— Это не игрушка, мисс Грейс!
Он склонился над ней, и она почувствовала запах пива. Сердце Лили бешено колотилось, и этот звук заглушал все остальные шумы вокруг: гудение компьютера, тиканье часов на стене, жужжание копировальной машины в холле.
— Ты заигрываешь со мной? — спросила Лили, набравшись смелости.
Каждая клеточка ее тела хотела лишь одного — чтобы он поцеловал ее. Если когда-то она мечтала управлять волей другого человека, то именно в эту минуту.
Но Роберт отреагировал так, будто она оглушила его электрошоком. Он отпрыгнул назад, посмотрел на часы — «Ролекс» спортивной модели — и объявил, что опаздывает куда-то «уже на пять минут».
Лили поднялась с кресла и, выйдя из кабинета, посмотрела по сторонам. «Что это было, черт возьми?»
— Ты сама найдешь выход? — пробормотал он, избегая смотреть ей в глаза и перебирая аккуратную стопку бумаг на столе.
— Не сомневайся, — ответила она с очевидным сарказмом. — Спасибо за экскурсию.
Лили была практически раздавлена тем, что он отверг ее — у нее еще ни с кем не возникало такого чувства близости, — и несколько недель грустила, слушая Фиону Эппл, и жгла ароматические свечи, пока ее лучшая подруга по колледжу Элизабет Крюгер, с которой они вместе переехали в Нью-Йорк, не убедила ее пойти на вечеринку.
— Ты не можешь вечно сидеть в этой вонючей комнате, — простонала тогда Лиз.
Она приказала Лили надеть самые узкие черные брюки, самые высокие каблуки и лучший поддерживающий бюстгальтер. Через несколько минут подруга вернулась в комнату Лили с белой шелковой рубашкой, спадающей с одного плеча.
— Надень вот это, — бросила она рубашку через комнату.
И Лили отправилась на вечеринку, посвященную коктейлю «Маргарита». Веселье проходило в разгар лета в «Даблз» — роскошном закрытом клубе в подвале отеля «Шерри Нидерланд». Там был Роберт, не один.
«У него есть подружка, — поняла Лили, искоса поглядывая на его спутницу: высокую шикарную блондинку с красиво очерченными мышцами длинных ног и огромными бриллиантами в ушах. — Нет ли у нее обручального кольца на левой руке?» Кольца не было. «Еще не все потеряно», — сказала себе Лили, но Роберт весь вечер не обращал на нее внимания и изучал лишь дно своего бокала и породистую спутницу.
На следующее утро Лиз, несмотря на похмелье, вызванное коктейлями с текилой, великодушно попыталась убедить Лили, что Роберт «Ты-не-говорила-что-он-Бартоломью» — самый большой сноб на свете, эгоистичный шовинист, сынок богатых родителей, который встречается только с теми девушками, чьи фамилии упоминаются в «Светском альманахе».
— Считай, тебе повезло, что ты с ним не связалась, — успокаивала она подругу.
Но Лили не считала, что ей повезло. Роберт — отличный кандидат в мужья: красавец и из хорошей семьи. Но даже не это притягивало — Лили влекло то самое чувство, что появилось у нее при первой встрече; внутренний голос подсказывал, что ему можно доверять и рассказывать все, и он не осудит. Можно сказать, каждая клеточка ее тела стремилась к Роберту. И это больше всего удивляло Лили. До встречи с ним она не плакала из-за мужчины, не теряла аппетит и не сидела часами, пытаясь понять, что он на самом деле имел в виду, говоря «давай не будем все усложнять», или любую другую фразу, которыми обычно пользуются мужчины, добиваясь секса. В средней школе не самая высокая оценка расстраивала Лили больше, чем расставание с парнем. Однажды она даже поинтересовалась у матери, уж не склонность ли это к лесбиянству. Ответ матери — разраженный вздох, за которым последовало: «Ну конечно, ты не лесбиянка. Не говори глупости», — не развеял беспокойство, и долгое время Лили стеснялась того факта, что может оказаться если не лесбиянкой, то фригидной женщиной. Только после встречи с Робертом она окончательно убедилась, что с ней все нормально. Он пробудил у нее желание, о существовании которого девушка раньше не догадывалась, и она готова была любить его уже только за одно это. Едва познакомившись, Лили не сомневалась: они созданы друг для друга. Вот и пришла любовь, которую она ждала все это время.
