Роберт Уильямс - Корень всех зол
Зато мистер Моул — с ним все было совсем по-другому. Он не следил за каждым моим шагом, не ходил за мной по пятам. Я мог пойти куда угодно, включить телевизор, когда мне захочется, и смотреть все, что понравится. Когда он работал в саду или прибирался дома, я мог взяться ему помогать, а мог сидеть на диване с книжкой, и он спокойно делал все сам. После обеда, правда, я должен был вместе с ним выгуливать его пса, Грязлика, но мистер Моул всегда давал мне подержать поводок, и обязанность превращалась в удовольствие. Однажды, когда мама прихворнула и уехала на пару недель к тете Сандре, чтобы та за ней ухаживала, я остался у мистера Моула — не пропускать же столько занятий. Отличное было время! Мы питались рыбой с жареной картошкой из ближайшей закусочной, а по вечерам, когда мистер Моул пил пиво, он разрешал и мне добавить немножко в свой лимонад. Я мог ложиться позже, чем дома, и смотреть программы, которые мама в жизни не позволила бы мне включить. Когда эти две недели прошли, думаю, не я один жалел, что надо расставаться.
— Нам хорошо жилось вдвоем, правда, Дональд? — сказал мистер Моул, когда мама вернулась и мне пора было собирать вещи. С ним интересно.
После того как появилась надпись на двери, он принес нам овощей со своего огорода и прошел с нами на кухню, разговаривая преувеличенно громким и преувеличенно бодрым голосом. Я отвечал на его расспросы и все ждал, когда же что-нибудь скажет мама, но она так и не произнесла ни слова, только смотрела на ящик на столе, будто там лежали не капуста с картошкой, а мертвые щенки. Мне показалось, она вот-вот расплачется. Когда стало ясно, что от нее ничего не добьешься, мистер Моул принялся тереть макушку, повторяя: «Ну что ж, ну что ж…» — и скоро ушел. Так я понял, что в Клифтоне мы не останемся. Смерть маленького мальчика, мое ночное проникновение в сад его родителей и банда противных подростков — все вместе сделало жизнь в городе невыносимой в маминых глазах. Как ни добр был к нам мистер Моул, ничто не могло удержать нас здесь.
Глава 11
Постепенно у меня вошло в привычку на большой перемене отправляться к школе Гиллигейта и наблюдать за малышней. В них столько жизни, столько настоящего. Так здорово смотреть, как они весело носятся по всему двору, падают и вскакивают снова, ссорятся и мирятся, — это не то, что просиживать штаны в полупустой библиотеке. В основном я заглядывал убедиться, все ли в порядке у Джейка, но другие мне тоже были интересны. Скоро у меня появились свои любимчики, и я каждый раз проверял, на месте ли они и как у них идут дела. Я помечал их для себя, выделяя по внешности или поведению, чтобы потом расспросить Джейка — что он может о них рассказать.
Придя как-то, я с беспокойством заметил, что Джейк снова один под своим деревом — как в тот раз, когда Гарри болел. Однако, окинув взглядом площадку, я увидел того на другой стороне, вместе с футболистами. Он пытался участвовать в игре, и, хоть проку от него было ноль, его не гнали. И внешне Гарри изменился — это сразу бросалось в глаза. Подстриженные волосы уже не лежали на голове сплошной шапкой, а торчали ежиными колючками. Куртка на нем была новая и кроссовки, кажется, тоже — насколько мне удалось разобрать с такого расстояния. Вообще, выглядел он куда лучше, чем прежде. Как мне ни хотелось подойти к Джейку и разузнать, что к чему, сделать это не представлялось возможным — во дворе дежурили сразу двое учителей, и меня обязательно заметили бы. За неделю мне удалось наведаться туда еще только раз, и картина оставалась той же самой — Гарри бестолково носился среди футболистов, а Джейк торчал под деревом в одиночку.
— Мы поссорились, — признался он, когда мы встретились в субботу. Чувствовалось, что он расстроен — в нем не было и следа обычной живости, и слова из него приходилось чуть ли не клещами тащить. Разговорился Джейк, только когда мы уже оказались в верхней комнате «дома с привидениями». — Он сказал, у меня изо рта воняет.
— Ничего подобного, — заверил я его.
— Правда ведь, не воняет? — Мальчишка посмотрел на меня с надеждой.
— Нисколько, — подтвердил я. — Когда ссорятся, вечно говорят всякую ерунду.
— Он сказал, что от меня вообще всегда воняет и что одежда у меня старье.
— Ну, Джейк, было бы из-за чего переживать. Тряпки они и есть тряпки. Смотри, я ведь тоже хожу черт-те в чем, и ничего.
Джейк внимательно оглядел меня, но не сказал ни слова.
— А больше ты ни с кем не мог бы подружиться? — спросил я.
Тут он разревелся, безудержно, по-детски, сотрясаясь всем телом. Слезы в три ручья, пузыри из носа… Мне оставалось только приобнять его и дать ему выплакаться. Он прижимался горячей мордашкой к моей груди, будто пытаясь зарыться в меня. Я гладил его по спине, говорил, что все хорошо, но это не помогало — ему просто нужно было как следует поплакать и утешиться. Когда он наконец успокоился, я спросил, сказал ли он маме.
— Она все у себя в комнате сидит. Стив больше не заходит, вот она и переживает.
— Вы с ней прямо два сапога пара, — пошутил я.
Джейк кивнул. Слезы принесли ему облегчение, он как-то даже слегка повеселел. Я решил, что после такого всплеска эмоций ему лучше побыть на свежем воздухе, и мы отправились в заросший садик у дома. Там мы немного поиграли, как будто я зомби и хочу поймать Джейка, а ему надо от меня убегать — в общем, было весело, но когда пришло время идти домой, он опять притих.
Мы шли обычной дорогой, но, не дойдя до Фокс-стрит, Джейк вдруг свернул и зашагал к главной улице.
— Эй, ты куда? — окликнул я его.
Он притормозил и обернулся.
— Нужно купить жареной картошки с рыбой. На ужин.
Ясно.
— Значит, вы сегодня с мамой этим ужинаете?
— Нет, я себе. Сегодня суббота, значит, она пойдет прошвырнуться и есть не будет.
— А с кем же ты останешься, если она уходит?
— Ни с кем. Да все нормально, я не против. Надо же ей хоть иногда отдыхать.
Я поймал себя на мысли, что таким, как она, нужно вообще запретить иметь детей. Расставшись с Джейком, я двинулся к себе домой, где меня ждал обычный безмолвный субботний вечер — я и мама, каждый за своей книгой. Вот только читать у меня в тот день не особо получалось — я все думал об этой женщине, все пытался понять, что она собой представляет. Кем надо быть, чтобы вот так просто выставить ребенка на улицу и велеть раньше пяти не возвращаться? Все, что я знал от Джейка, — что ей двадцать шесть, живут они вдвоем, и по вечерам, когда она идет развлекаться, он остается один. Заочно она мне уже не нравилась, но я понимал, что спешить с выводами не стоит. Всегда нужно давать людям шанс — мало ли как может оказаться на самом деле. Нельзя заранее осуждать человека, не зная о нем всего. Совсем потеряв интерес к чтению, я предложил маме сыграть в домино, но она только отмахнулась и вновь погрузилась в свою книгу. Я оставил ее за этим занятием и пошел спать, хотя было еще рано.
В следующую субботу мне представилась возможность увидеть мать Джейка своими глазами. Я сидел в библиотеке, когда он зашел вернуть книги. Он подбежал поздороваться, но надолго не задержался — снаружи его ждала мама, он помогал ей с покупками. Я подождал пару минут и вышел следом, отправившись за ними в город. Вот, значит, в кого Джейк такой тощий — та тоже была кожа да кости, щупленькая, как какая-нибудь олимпийская гимнастка. Выглядела она не старше некоторых моих ровесниц, и я сперва даже подумал — может, у Джейка есть сестра, о которой он забыл мне рассказать? Жиденькие прямые волосы свободно падали ей на спину, одета она была в серый спортивный костюм с надписью «Секси» на спине, однако форма явно не соответствовала содержанию. Я старался держаться подальше, чтобы Джейк не увидел меня и не окликнул, но идти за ними по пятам было и необязательно — он говорил мне, что они всегда закупаются в дешевых магазинчиках на пятачке за зданием мэрии.
Мы еще даже не дошли до места, мне и этого хватило, чтобы увидеть, какая из нее мать. Джейк мог убегать вперед, без присмотра переходить оживленные перекрестки, идти по самому краю тротуара, почти вплотную к мчащимся грузовикам и легковушкам — она бо`льшую часть времени болтала по телефону и не обращала на сына ни малейшего внимания. Пару раз она на него рявкнула, когда его уносило уж совсем неизвестно куда, но в основном он был предоставлен сам себе, пока не пришло время тащить сумки. На обратном пути Джейк слишком сильно махнул одной, и половина покупок высыпалась на землю, прямо в канаву. Мамаша обернулась на шум, посмотрела, покачала головой и пошла себе дальше. Джейку пришлось собирать все одному. Наконец, сунув в сумку последнюю упаковку, он вприпрыжку бросился догонять мать, ушедшую далеко вперед.
Я вернулся в библиотеку, но злость, переполнявшая меня, не давала ни на чем сосредоточиться, так что в конце концов я отправился домой. Позже тем вечером, поразмыслив над увиденным еще раз, я подумал — ну а чего от такой ждать? То, что Джейка никто не встречал из школы, что он вечно один торчал в библиотеке и по субботам тоже оставался предоставлен самому себе, уже о многом говорило. Ясное дело — родила ребенка слишком рано и не знает, что с ним делать. Как ни противно то, что я увидел, я был даже рад. По крайней мере, теперь известно, чему придется противостоять.
