Джеймс Парди - Малькольм
Мистер Жерар вытер лоб носовым платком.
— Вы, Малькольм, кажется, так близки мне по происхождению и взглядам. И мадам Жерар увлеклась вами так быстро и неистово, что мы решили осведомиться, — при этих словах мистер Жерар вынул маленькую серебряную коробку с несколькими пастилками и поспешно сунул одну из них в рот, — мы хотели осведомиться, не желали бы вы поехать с нами на лето в наш загородный дом. Разумеется, мы обо всем позаботимся, и вам не придется отказываться от вашего номера. Я буду рад взять на себя всю ответственность на этот счет…
— Я так удивлен вашей щедростью, что у меня нет слов, — воскликнул Малькольм. Он поднялся и минуту или две ходил по комнате.
— Не хотите ли послушать мои раковины? — Малькольм предложил одну из крупных раковин.
— Уделили ли вы должное внимание тому, что я предлагаю вам, Малькольм? — в этот момент мистер Жерар помрачнел и отказался от протянутой раковины.
— О да, сэр, должное внимание, — ответил Малькольм. — Меня никто никогда никуда не приглашал, понимаете, разве только отец. Я не выходил из этого отеля, разве что иногда в другие отели… то есть, пока не встретил мистера Кокса.
Мистер Жерар несколько нетерпеливо забарабанил пальцами по деревянной оконечности дивана.
— Я и моя жена были бы очень счастливы, если бы вы приехали, — произнес мистер Жерар, будто подводя итог соглашению. — Можем ли мы ожидать вас?
— Но мне придется оставить всех новых друзей! — выкрикнул Малькольм.
— Ваших новых друзей? — ответил мистер Жерар с удивлением, как человек, услышавший нечто совершенно непредвиденное и к тому же незаслуженное.
— В особенности, Кермита и мистера Кокса, — проинформировал его Малькольм. — Я не считаю Эстеля Бланка — он мне не друг — хотя через двадцать лет, как он сам сказал, и такое возможно.
— Я не знаком с этими людьми, кроме как по имени, — мистер Жерар стал несколько замкнут. — Понимаете, Малькольм, я часто в отъезде и не всегда знаком с друзьями моей жены. На деле я часто даже не знаю их имев и, возвращаясь в Замок из долгой поездки, впервые встречаюсь с ними лицом к лицу. Зачастую я никогда больше не вижу их после этого первого знакомства.
— Вам не слишком-то нравятся чужие друзья, — заметил Малькольм.
— Дорогой Малькольм, я не стану отрицать, что никогда не любил ни одного из друзей моей жены. Вы — первый.
— Вы хотите сказать, что вы говорите обо мне всерьез? — Малькольм был удивлен.
— Конечно, всерьез! — ответил мистер Жерар горячо. — Я всегда говорю всерьез.
— Но вы не понимаете, мистер Жерар, сэр, — заверил его Малькольм. — Прежде, чем я встретил мистера Кокса на скамье, этот гостиничный номер был вся моя жизнь. Ничего особенного. А потом вдруг: приглашения отовсюду, звонки в полночь. Всего стало чуть ли не слишком много.
И Малькольм подошел и пожал руку мистеру Жерару, который не был вполне готов к такому проявлению этикета. Мистер Жерар начал подниматься и случайным движением коленей оттолкнул мальчика от себя, так что Малькольм едва не потерял равновесие.
Мистер Жерар так и застыл в этой неуклюжей позе.
— Я чувствую, мистер Жерар, сэр, — сказал Малькольм, восстанавливая равновесие, — что жизнь начинается.
— Я чувствую почти то же, что и вы, — ответил мистер Жерар, — и хотя моя жизнь далека от начала, я вижу, как все заново рождается в вас. Может быть, потому, что вы мне как сын. Но, как я уже сказал, мне кажется, что вы одного со мной положения и происхождения.
— Благодаря отцу, — сказал Малькольм.
— Нет, не благодаря отцу, — убедил его мистер Жерар. — Благодаря вам. Мы же видим вас, а не вашего отца.
— В это мне очень тяжело поверить, — произнес Малькольм.
— Что тяжело? — спросил мистер Жерар. На его лице была написана тревога.
— Что вы даете мне такую высокую оценку, сэр. Видите, затруднение мое в том, что я едва ли могу оценить себя. Я и сам-то не уверен, что существую.
— Вам кажется, будто вы не существуете? — мистер Жерар взвесил слова мальчика.
— Верно. И когда другие люди вдруг обращают на меня такое внимание, мне кажется, что здесь что-то не так…
— Вы всем по душе, — сказал мистер Жерар. — По крайней мере, нам, и я уверен, что все остальные считают так же.
— Благодарю вас, мистер Жерар, сэр, — и Малькольм уставился на золотую вышивку своего халата.
— Так вы примете приглашение, Малькольм?
— Я буду счастлив принять его, мистер Жерар.
— Пожалуйста, называйте меня по имени, хотя я старше вас на двадцать с лишним лет.
— Как ваше имя? — спросил Малькольм несколько застенчиво, сомневаясь, можно ли задавать такой вопрос великому человеку.
— Жерар, — ответил мистер Жерар.
— Но ведь это ваша фамилия, сэр?
— У меня одинаковые имя и фамилия.
— Вы хотите сказать, что вы…
— Жерар Жерар, именно так. Когда я был молодь» человеком, это было очень трудно сносить, но сейчас я постарел и люблю свое имя.
— Вы очень милый старик, — подтвердил Малькольм.
— Мне и показалось, что вы восхищаетесь мной. Потому, в частности, я хотел, чтоб вы ехали с нами. Моя жена, тем не менее, большой ваш адепт.
— Правда? — Малькольм сглотнул, размышляя над словом «адепт». — Поблагодарите ее, пожалуйста.
— Так когда вы думаете нанести нам маленький визит? — спросил Жерар.
— О нет, я не могу ехать, — твердо ответил Малькольм.
— Что? — произнес Жерар с нотой властного гнева. Едва переменив выражение на лице, он полностью вошел в роль миллиардера и магната.
— Вы здесь не при чем, — спокойно ответил Малькольм, прохаживаясь взад-вперед по комнате.
Мистер Жерар выпил всю воду в стакане, открыл щелчком коробку с пастилками, заглянул в нее, не вынул ни одной, и щелчком закупорил коробку.
Малькольм был слегка ошеломлен тем, как свирепо выглядел Жерар в тот момент.
— Я не могу уйти со скамьи, — сказал ему Малькольм, — И я не думаю, чтоб я смог так просто покинуть Кермита и мистера Кокса.
— А, ну возьмите их с собой, — мистер Жерар выразил некоторое облегчение, — если в этом дело!
— Я даже не знаю, могу ли я называть вас Жерар, сэр, — продолжил Малькольм.
— Из-за моего преклонного возраста? — поинтересовался Жерар.
— Не знаю из-за чего, сэр, — ответил Малькольм. — Может быть, потому что обращаться к вам по имени было бы, как говорится, нарушением субординации.
Жерар Жерар остановился, а потом сказал:
— Кому есть дело до того, как вы называете меня? Зовите меня как хотите, или вообще не зовите, только приезжайте!
Мистер Жерар попытался улыбнуться и вернуть себе обходительный облик.
— Видите, — продолжил Малькольм, — я ужасно боюсь уйти отсюда, где я всегда одинок и жду, и поехать туда, где люди могут потребовать меня в любую мину, ту…
— Никто не потребует от вас того, чего вы не захотите, — терпеливо ответил мистер Жерар, и Малькольм почувствовал, что терпение великого человека быстро иссякает.
— Я должен отклонить ваше любезное приглашение, — Малькольм собрал все свое мужество.
— Должна быть еще причина, которой вы не называете.
— Нет, Жерар, — Малькольм с усилием произнес его имя, — причины нет. Я не могу объяснить причину, кроме того, что она имеет отношение к скамье, инструкциям мистера Кокса, да еще к моему новому другу, Кермиту, который, кстати сказать, должно быть, очень задет тем, что ни разу не был приглашен в Замок познакомиться с мадам Жерар и, конечно, с вами, сэр…
— Понятно, — сказал Жерар, пропустив почти все сказанное Малькольмом. Тем не менее, он не сделал движения, чтобы уйти.
— Я очень хочу угодить вам, — сказал Малькольм после долгого молчания. — И мадам Жерар тоже, хотя я не знаю, почему мне хочется угождать ей, но все-таки хочется.
— Так вы еще подумаете? — громко выкрикнул мистер Жерар.
— Я хочу ехать, — ответил Малькольм. — Но я боюсь, что не смогу.
— Чего же вы боитесь? — прогремел мистер Жерар.
— По-моему, я сказал вам, сэр: оставить скамью.
— Не называйте меня сэр! — приказал Жерар с холодной свирепостью. — И что это к черту за скамья…
— Скамья, где я получаю адреса. Где, собственно, я получил ваш адрес, Жерар Жерар!
Жерар нахмурил бровь.
— У меня кружится голова от всех этих адресов, от прошлых и от будущих… Их еще десятки впереди. Может быть, сотни. Вы должны дать мне время, Жерар Жерар.
— Но что же это за скамья, провались она? — гнев Жерара ослабевал.
— Она рядом с отелем. Я там всегда жду, когда отец вернется домой.
Рот мистера Жерара открылся и закрылся.
— Я почти ни с кем не разговаривал со времени исчезновения или смерти моего отца. Тогда-то мистер Кокс попытался ввести меня в жизнь и в людской круг.
